Матрешка

Часть I

"По щучьему веленью, по моему хотенью, явись ко мне золотая рыбка, лампа Алладина, цветик-семицветик и Хоттабыч" - камлал Джордж Буш, стуча в шаманский бубен. Пот градом лил с его лица, позвякивали металлические побрякушки, пришитые к меховому анораку, украшенному беличьими хвостами и цветными нитями... Но с неба упала только пластиковая карта Вестерн Юнион. "Слава Богу!" - он откинул бубен и вытер пот со лба: "Ты услышал меня. Лучшего и не надо!"

"Так, стоп! Хорошо. Снято." - режисер-клипмейкер Забодаев повернулся к асистенту: "Кто у нас там дальше?" "Уго Чавес и Ахмединеджад" - глянув в бумаги отозвался тот. "Это водка "Калашников" и ядерные прокладки?" - Забодаев затянулся тонкой серебристой сигаретой. "Ядрёные" - поправил асистент. "Что ядрёные?" - Забодаев выпустил сизое колечко. "Прокладки ядрёные..." - подобострастно заглянув вновь в бумаги, ответил асистент. "Я помню" - Забодаев поднял суровый взгляд: "На том и стоим, на икре, как говорится, слов". Асистент сьежился. "Впрочем, знаешь что... давай-ка обьяви перерыв, что-то жрать хочется..."

Шел 2018 год. Отгремела третья мировая, начавшись на Ближнем Востоке. Рухнула мировая финансово-экономическая система, закончилась монополия бакса. Но таких уж страшных последствий, что все от нее ожидали, не случилось. Мир оказался морально готов к переходу на новый уровень. За исключением частностей. В качестве денежной единицы вернулось золото, проверенное веками. Мусульманский мир пользовался золотым динаром. Россия, обьединившись с Китаем и Индией ввела золотой руань. Южная Америка выпустила боливар. Европа, потерявшая Францию, ставшую окончательно мусульманской и отчасти Германию, в парламенте которой конституционное большинство имели турки, пользовалась евротугриком. Африка пользовалась всем, чем угодно, не имея, по-большоу счету, ничего. Хуже всего пришлось США. Лишившись возможности за зеленые скупать все на свете, страна поимела разрушительную гражданскую войну, в результате расколовшись на четыре части. Северные штаты ушли под протекторат Канады, выдержавшей строгий нейтралитет в мировой разборке. Запад, сгруппировавшись вокруг Калифорнии, практически слился с Мексикой, но имел автономию с королем-губернатором Шварцнегером. На юге рулили негры, образовав Нью-Африку, со столицей в Орлеане. Восток, во главе с Нью-Йорком, провозгласил себя правоприемником Соединенных Штатов, но свободным от всех долговых обязательств перед кем-либо. Аляска запросилась обратно в Россию. Золота на все четыре части бывших США не хватило, так как Форт Нокс давно был блефом. Да и вообще, ООН наложило на них временные санкции, запретив им печатать свою валюту, в наказание за прежнюю аферу с долларом.

Поскольку носить с собой золотые тугрики и слитки было накладно, деньги окончательно стали виртуальными, перекочевав на пластиковые карточки, но с жестокой привязкой к золотому запасу. Так одно из желаний бывших глобалистов стало реальностью.

Иран в итоге воплотил свою мечту о Великой Персии, обьединив шиитские районы Ирака и Сирии. Курды, воспользовавшись общим месиловым, под шумок организовали-таки свое государство, откусив по кусочку от бывшего Ирака, Турции и Ирана. Израиль, первым шарахнув ядерным зарядом по Ирану, получил в ответ несколько слабых, но "грязных" бомб, надолго обеспечив свой суверенитет, занимаясь все последующие годы дезактивацией своей территории, на которую теперь уже никто не претендовал.

В общем, все постепенно устаканилось, войдя в новую колею. В рекламе даже стало модно использовать центральные персонажи происшедших событий. Чем и занимался Забодаев...


"Забодаев, Забодаев... Что-то фамилия какая-то наглая..." - размышлял кинопродюссер Бессеребреникоф, обсуждая со сценаристом Завулонским будущий исторический фильм о судьбах героев, сложившихся после последней мировой войны. На дворе стоял 2050 год. "Так, профессия обязывает" - возражал Завулонский. "Ну, ты всеравно подумай, а так... начало мне в принципе нравится. Кого на главную мыслил?" - Бессеребреникоф не спеша, с чувством достал золотой потсигар с бриллиантовыми голограммами и вынул БУМАЖНУЮ папироску, запрещеный шик богемы, артистично раскурив ее. Завулонский, не удержавшись от завистливого взгляда, суетливо набил свою прокуренную трубочку дешевым самосадом. "Думал кого-нибудь из клана Янковских," - он выпустил едкое облачко дыма: "Филлипа Третьего, например..." Бессеребреникоф поморщился: "Охота нам войны с кланом Бондарчуков? Ты все мыслишь старыми установками. Давно уже пора понять, один фильм - один клан. Забудь ты этот устаревший интернационал. Так оно и рентабельнее и никаких разборок, а внутри клана пусть они сами разбираются кто из них круче, это уже нас не касается... Я думаю, однозначно, подойдет Федор Шестнадцатый". "Да, я просто историю люблю, а там как-то обьединялись..." - оправдывался Завулонский. "Историю мы все любим, но живем-то в настоящем" - решительно затушил недокуренную папиросу в анигиляторе Бессеребреникоф, окончательно продемонстрировав свое полное превосходство в этой жизни. Проводив остатки папиросы тоскливым взглядом, Завулонский сник: "Согласен". "Ну вот и хорошо. Я на студию. Тебя подбросить?" "Да нет, я на своих".

Выйдя на заснеженную улицу, оба включили турбонадув в курточках и надели синтепоновые шапки-ушанки. Хотя Завулонский знал, что несмотря на запрет экополиции, шапка Бессеребренникофа изнутри была подбита настоящим мехом. Но, богатым закон не писан, хотя бы и в мелочах. "А может нам кого-нибудь из Голливуда подтянуть? И дешевле будет" - попытался напоследок Завулонский. "Слушай, не смерди. Мы не дешевое мексиканское мыло снимаем, а нормальный исторический бастердрайв. Пока"

Бессеребренникоф уселся в шестисотый мерседес, писк ретро-моды, и, высунувшись в люк, натянул поводья. Собачья упряжка, состоявшая из двадцати пяти великолепных серебристо-голубоглазых хаски, поднялась с земли и дружно потащила мерс, набирая скорость. Проводив его взглядом, Завулонский встал на пластиковые лыжи и дал команду двум овчаркам. Они натянули поводок и потащили его по крайнему правому ряду, где была проложена лыжня для таких как он. Левее него бежали полноценные собачьи упряжки, а в самом левом ряду неслись рысаки, впряженные кто в дорогие титановые сани, кто в кабриолеты старых времен. Путь его лежал из Москвы-Города в Москву-Область, за тринадцатое транспортное кольцо.

Высосав последние углеводороды из недр Земли, мировая энергетическая система переживала глубокий коллапс. Нефтяное лобби транснациональных корпораций, вложивших миллиарды и миллиарды в экономику, построенную на нефти, газе и угле, долго сдерживало инновационные технологии и переход на другие виды энергии. Оттого они намного запоздали как с разработкой, так и с внедрением их в жизнь. Водород в применении все еще оставался безумно дорог и оттого был доступен ограниченному кругу лиц из "золотого миллиарда". Селенит, уже добываемый на Луне, вследствие прошедшей войны и разобщенности народов, долго оставался недоступен и технически сложен в переработке, занимая узкую нишу в тяжело модернизируемой ядерной энергетике. Электричество, лишившись мазута и угля, так же стоило огромных денег.

Вследствие этого бывшие государства распались на отдельные территории на уровне областных и районных центров, выживая кто как сможет. Мир стал похож на лоскутное одеяло времен Средневековья, став Всемирной Конфедерацией. Но теперь это даже устраивало, так как никто не мог навязать глобальную войну, ограничиваясь локальными разборками. Да и воевать-то, собственно говоря, было некогда, все занимались выживанием, приспосабливая под это все, что только можно. Даже ядерные боеголовки шли теперь на топливо для ядерных электростанций. Единого центра, как такового, не существовало, но было несколько региональных обьединений по типу ООН, которые, в свою очередь, имели некий Консультативный Совет между собой.

Постидустиальную эпоху закрыл ряд природных катаклизмов, где, казалось, природа отыгралась за все издевательства, творимые человеком в прошлом.

Во-первых, вследствие активного таяния ледовых шапок и попадания в воды мирового океана огромных масс холодной пресной воды, охладел Гольфстрим, уйдя на глубину. И в старушке Европе воцарила нормальная сибирская зима с непродолжительным и оттого ценимым многократно летом, отчего Европа, наконец-то воссоединилась с Россией, хотя бы на уровне природы. Поменялась береговая линия многих континентов и стран, захваченная водной стихией. Голландцам и англичанам в массе своей пришлось искать убежища в других местах или жить на искуственно построенных дамбах, став "народом моря". Буквально "треснули" два тектонических разлома, долгие годы смущавшие умы ученых. Откололась и затонула Калифорния, образовав небольшой архипелаг из островов, на одном из которых ютились остатки Голливуда. Второй, проходивший через восточную Африку и Ближний Восток, отделил от африканского континента бывшие Судан, Сомали и часть Эфиопии, образовав гигантский остров. Пройдя же дальше на север, он как ножом отсек Израиль с частью ливанской территории. И евреи отправились "в плавание", став непотопляемым авианосцем в восточной части Средиземного моря, благодаря чему окончательно решили палестинскую проблему. И много еще чего "по-мелочи". Россия теперь была не то, чтобы "в шоколаде", но, самое главное, не так уж много и потеряла.

Результатом случившихся катаклизмов стало то, что в мире возобладала идея индивидуальной аскезы, где каждый должен был обходиться лишь жизненноважным минимумом. Идея же "потребительского рая" растаяла как дым. Конечно, никто не отменил человеческих амбиций, и многие по мере сил как могли выпендривались, но в сравнении с недавним прошлым, это были лишь смешные потуги. Человечество устояло, по-тихому отстраивая новую жизнь...


Писатель-фантаст Савойский лежал на диване и курил, уставившись в потолок. Его юмористический роман о 2050 годе постепенно набирал обороты. Начало ему нравилось. Середина слабо, но проступала сквозь хитросплетения сюжетных линий, но вот концовка пока тонула в тумане. Но так, собствено, всегда и было. Пока не вытопчешь поляну, не намучаешься, пока само тебя не потянет в нужную сторону, ничего и не увидишь. Этим он сейчас и занимался, перебирая в голове варианты.

"Коль, сгоняй за хлебом" - нарушила теченье мысли жена. "Давай попозже, я сейчас думаю". "Ну, ты иди и думай по дороге". "Началось" - уже раздражаясь, подумал про себя Савойский и решительно сел к компьютеру, всем видом показывая, что пришло ослепительное озаренье. Ему и вправду показалось, что блеснула фраза. "Ну что, мне сейчас все бросить и самой идти?!" "Угу". Спусковой крючок был спущен, жена встала в боевую стойку и сузила глаза: "Послушай, от тебя и так в последнее время ничего по дому не просят, но хоть что-то ты обязан делать!" "Я список кораблей прочел до середины..." "Чего-чего?" "Я говорю, не надо мне зачитывать весь список моих грехов, я и так его выучил наизусть..." "Послушай, не надо мне тут ёрничать, цитировать Гомера!.." "Мандельштама..." "Ты не уводи, слушай!" "Я не увожу, Галя. Я ра-бо-таю!" "Все работают! Калифорния у него утонула... Ха. Ха. Ха. В доме жрать нечего, он работает! Ты повесть последнюю год назад сдал, тиражом десять тысяч и все! Год назад!" "Это официальный тираж, а на самом..." "Да наплевать, получил-то как за десять и все! ВСЁ-Ё-Ё!!!" "Слушай, не начинай, ты хочешь, чтоб я как блины пек?" "Я хочу, чтобы ты деньги приносил в дом и пеки там хоть блины, хоть коровьи лепешки!" Жена перешла ко второй фазе, сев на диван и приготовив слезы: "Послушай, Коль, я не могу больше у матери таскать, мы и так ей по гроб должны". "Галь, ну потерпи немного ведь были же еще рассказы, сейчас периздание двух сборников готовят, моих там минимум четыре будет, аванс за этот на подходе..." Савойского спас звонок. Звонил Полянский, его редактор: "Привет, Николай. Я прочел начало. Ты знаешь, все хорошо, мне понравилось, старичок. Но один вопрос. Зачем нам эти реалии - Янковский, Бондарчук? А если за уши потащат, и на фига козе баян, зачем проблемы?" "Но я же не о них пишу, а о предполагаемых потомках, без этого юмористический накал спадет, и вообще у меня там Джордж Буш и Уго Чавес упоминается, у них тоже разрешения просить?" - с полоборота завелся Савойский. "Старичок, мы не в Америке с Венесуэлой печатаемся, а здесь, а это..." "Ну, началось бодание теленка с дубом" - подумал про себя Савойский и перебил редактора: "Леонид Аркадьевич, а если я о предполагаемых потомках Смирновых напишу, мне полстраны боятся?" Полянский перешел на нежно-отеческий тон, как говорят с капризными детьми: "Старичок, ну ты же все понимаешь, я ж тебе говорю, все хорошо, пиши концовку, кстати, что там у тебя дальше?" "Думаю" - окончательно насупился Савойский. "Вот и думай, молодец. А этих надо поменять, ну, созвучно там как-нибудь, узнаваемо, ну, мне тебя учить что ли?" "Ага, Януковский и Бардачук!" "Вот, отлично, а ты говорил..." "А вам не кажется, что так звучит глупо и издевательски?" "Нет, не кажется" - сухо ответил Полянский: "Извини, у меня звонок, ты пиши, пиши, потом поговорим".

Савойский положил трубку и сел. "Твою мать, что за день сегодня?!" - устало подумал он: "Галя, что купить, черного, белого?" "И то, и то, давай мигом, я котлет пожарила, пока не остыли..." За окном смеркалось. Савойский вышел на улицу и с наслаждением затянулся сигаретой. Вечерний воздух приятно холодил лицо. "Чего бодался, как всегда? Хорошо, что вышел, всеравно закис там в комнате за целый день..."


В соседней галактике находящей в зодиакальном секторе Весов на расстоянии 128 световых лет от Земли, в звездной системе RPQ17, на планете Тупан шло обсуждение документального отчета о писателе Савойском, в последней повести которого было дано описание вневременного перехода между Тупаном и Землей с большой точностью координат и технический деталей. "Мы полагаем, что прямой передачи информации не происходило" - подводил итог Старший Дознаватель: "Имела место утечка из информационного поля, поскольку род его занятий предполагает открытый канал на подсознании. Вывод - прямой угрозы нет, поскольку фантастика, как один из жанров земной литературы предполагает надуманно-развлекательное применение". "Я бы на Вашем месте не торопился с выводами," - голос Старшего Инспектора был сух и холоден: "Преценденты были, есть и будут. Начиная с их Жюль Верна, чьи технические выдумки довольно быстро становились реальностью". "Ваши рекомендации?" - Старший Дознаватель замер. Повисла пауза. Старший Инспектор подошел к окну и долго смотрел на багрово-синие сумерки. Наконец он заговорил, голос его звучал так же ровно и глухо: "Нейтрализацию отставить. Поставить на контроль. Отслеживать его новинки до выхода в печать. Докладывать мне лично. Я доложу Совету. Все. Вы свободны". Дознаватель повернулся и направился к выходу. "Сукр," - неожиданно остановил его Инспектор: "Судя по докладу, он достаточно ленив. Организуйте ему матпомощь в любом виде, на Ваш выбор, наследство, лотерея, что там у них еще можно". Старший Дознаватель невольно поморщился. "Под мою ответственность" - продолжил Старший Инспектор: "Возможно это остановит его карьерный рост в опасном нам направлении. Это все". Дознаватель вышел. Инспектор сел в материализовавшееся кресло. Вневременной тонель, стоивший им гигантских сил и средств, где провинциальная планета под названием Земля служила лишь опорной базой для дальних переходов, был полностью дезавуирован каким-то сопляком-мальчишкой по их возрастным меркам. Инспектор вдруг улыбнулся: "Уйду по выслуге, переберусь туда, все-таки нетривиальное местечко..."


Часть II


В соседней галактике, находящейся в зодиакальном секторе Весов на расстоянии 128 световых лет от Земли, в звездной системе RPQ17, на планете Тупан Старший Дознаватель Сукр докладывал Старшему Инспектору: "Писателю Савойскому была выделена матпомощь в виде наследства от забытого колена по материнской линии, эмигрировавшего в прошлом веке на Запад в размере 10 миллионов денежных единиц, именуемых доллары". Сукр замолчал. "Результаты?" - голос Старшего Инспектора был по обыкновению сух и холоден. "Савойским была приобретена квартира в центре Москвы, жене был куплен автомобиль "Фольцваген-Жук"..." - Старший Дознаватель замолчал, повисла пауза. "И..." - в голосе Инспектора впервые проскользнула эмоция. Сукр продолжил: "Повесть о вневременном переходе между Тупаном и Землей была переиздана миллионным тиражом... Савойский организовал собственное издательство фантастической литературы и теперь трудиться над новым романом...". Он замолчал, не глядя на Инспектора. Турак, а именно так звали Старшего Инспектора, медленно поднялся. Кресло под ним немедленно дематериализовалось. Он подошел к окну и посмотрел на багрово-синие сумерки. На их планете всегда были багрово-синие сумерки из-за плотного облачного слоя. "Отставка не за горами" - подумал он: "Пора брить голову и паковать, как там у них говорят?... Чемоданы...Вот именно... Чемоданы... И это еще в лучшем случае... Где бы еще взять вот эти че-мо-да-ны..." В полной тишине Сукр скрипнул сапогами. "Вы свободны" - прозвучал холодный голос.

Новоиспеченный издатель Савойский возвращался с производственного совещания в приподнятом настроении. Шофер остановил машину у элитного нового особняка, вросшего среди чудом уцелевших домов девятнадцатого века на Сретенке. Почти бегом преодолев два пролета, Савойский вошел в квартиру. На кухне суетилась жена. "Николаша, ты?" "Угу" - Савойский бросил дипломат на кожаное кресло в прихожей. "Обедать будешь?" "Еще как!" "Ой, хлеба забыла..." - спохватилась жена. "Позвонила бы, пока я Федьку не отпустил". "Да ладно, я мигом, только не хватай ничего" - жена вбежала в прихожую, на ходу скидывая фартук. Она чмокнула его в щеку: "Чего это у нас глаза так светятся?" "Видела бы ты, как я сегодня разделал этого козла Полянского" - глаза Савойского и впрямь светились счастьем. "Я вообще не понимаю, зачем ты его к себе переманил" - она уже была в дверях. "Нет ничего лучше, чем медленная и сладостная месть". "Ну, с таким окладом, что ты ему положил, это мало похоже на месть". "Зато никуда не денется" - проурчал Савойский: "Всегда под рукой..." Входная дверь хлопнула, Савойский прошел в кабинет. Развязывая галстук, включил ноутбук. Роман о 2050 годе, что он заканчивал, не отпускал его ни на минуту...

"Послушай, Завулонский, что ты купишь на свой нескромный гонорар?" - Бессеребреникофф был мрачен как никогда, раскуривая пятую по счету папиросу. Фильм явно буксовал в прокате. Критика разнесла его в пух и прах, отметив только оригинальность сценарной задумки, что утонула в бездарной игре и дешевых спецэффектах. "Уже купил" - Завулонский раскурил свою. "Да?" - после паузы отозвался Бессеребреникофф, погруженный в свои думы о подмоченной репутации и грозящем банкротстве: "И что?" "Ишака". Бессеребреникофф на мгновение отвлекся от тяжких мыслей: "Зачем он тебе в нашем климате?" "А я гибрида заказал, с шерстью яка, еще шкуру попросил вырастить под хохлому". Видя недоумение Бессеребреникоффа, добавил: "Был такой стиль в старину, считался признаком дурного вкуса". "Смешно" - без тени улыбки проговорил Бессеребреникофф. "Как назвал?" - уже на автомате спросил он, вновь погружаясь в пучину безысходности. "Продюсер". Глаза Бессеребреникоффа на мгновение застыли, а потом стали наливаться кровью. "Слушай, иди-ка ты..." - прорычал он. "Нет, я поеду... на Продюсере" - Завулонский спокойно встал и загасил свой окурок в анигиляторе: "Говорил же, надо сборную из кланов делать, был бы новый прорыв в кино, а так..." Бессеребреникофф в ярости замахал руками, поперхнувшись дымом. Завулонский вышел. В кабинете Бессеребреникоффа что-то громко хрястнуло об стену и зазвенело.
На улице ласково светило солнце. Была короткая летняя передышка перед долгими зимними месяцами. В мире как будто тоже что-то начало меняться к лучшему. Международному Консультативному Совету наконец удалось договориться о совместных поставках Гелия-3 с Луны и энергетический коллапс словно бы отпустил свою костлявую руку, долгие-долгие годы сжимавшую горло человечества. Словно в преддверии этого некоторые удельные княжества и царства всемирной конфедерации обьявили о своем воссоединении, снова стягиваясь вместе, как рассыпавшаяся ртуть или Терминатор из древнего боевика, классики мирового кинематографа. Что было весьма символично. Все эти десятилетия раздробленности и разобщенности только кинематограф и спрут кинопроката обьединял человечество. Уж от чего-чего люди не могли отказаться, ни при каких условиях, так это от любимого зрелища. Кинематограф, казалось, был заменой вышедших в тираж религий все это время, единственно уцелевшей транснациональной корпорацией, где и деньги крутились сопоставимые. Поспорить могли разве что корпорации занимающиеся космосом, поскольку они тоже были жизненно необходимы, дабы выжить... Кинематографу предстояло преодолеть последнюю заграду - клановую иерархию в производстве.
Завулонский ласково погладил ишака, затейливо обросшего густой шерстью красно-золотых узоров на манер деревянной облупившейся ложки, что передавалась в его семействе, как бесценная реликвия. Да она и была бесценной, деревянные столовые приборы мог себе позволить только высший свет.
Ишак тяжело дышал, высунув синий язык. "Вспотел?" - отечески потрепал его по загривку Завулонский: "Ничего, ничего зимой меня помянешь добрым словом. А пока пошли... Продюсер. Кино смотреть". Завулонскому было жаль насиловать его в такую жаркую погоду, и он взял под узцы, ведя его неспешным шагом рядом. Ишак послушно зацокал, радуя встречных жизнерадостным окрасом.
Оставив его на парковке, Завулонский погрузился в темную прохладу зрительского зала. Не мог отказать себе в этой слабости, в третий раз посмотреть вместе со всеми свое творение. Свое ли? Теперь уже не важно. Все-таки это был его первый крупный международный проект, до этого были лишь региональные, класса "Б". Пусть и комом, а кто гарантировал, что первый будет блином. Тем более не его вина. Обойдется... Свет окончательно погас, и на экране побежали титры. Увидев свою фамилию, он уже не задержал дыхание, как это было в первый раз, но внутри все же что-то приятно ёкнуло. Сфокусировав получше стереофонические очки он погрузился в разворачивающуюся драму 2018 года...

Забодаев отлично помнил, как все начиналось. Шел тогда 2012 год, он только что закончил ВГИК, факультет режиссуры. Будущее рисовалось в радужной гамме, переливами надежд и сладостных ожиданий. Свадьба с Катькой... Работа в крутой кинокомпании после его удачного дипломного дебюта... Поездка в Гоа... Да уж, если бы, да кабы...
А ведь знаки были. Еще пару лет до этого он читал в Интернете письмо индейского совета вождей хопи, направленное прямиком в Администрацию Белого Дома, о том что мир стоит накануне глобальной катастрофы, и если ничего не предпринять, то 27 декабря 2012 года... Вот именно, 27 декабря 2012... А тогда всего лишь усмехнулся, и шаманы туда же...
США давно готовили это кидалово. Когда пирамида эмиссии бакса, внешнеторгового дефицита и внутреннего долга перевалила за три триллиона, они обьявили, что отныне доллар всего лишь зеленая бумажка, чем она фактически давно и являлась, и ввели новую валюту для внутреннего пользования, давно отпечатанную и хранящуюся в Форте Нокс, не предупредив даже своих союзников по НАТО, что упорно в это время строили новый СССР под названием "Евросоюз". Остальной мир оцепенел, оставшись с ворохом аккуратно нарезанной зеленой бумаги. Многие посвященные и просто умные, конечно, знали и готовились. Но одно дело знать, а совсем другое - "Вот тебе, бабушка и Юрьев день!" Биржи, финансы, экономика, жизнь простых обывателей летели под откос стремительно несущимся локомотивом...
В самих Штатах было обьявлено чрезвычайное военное положение, введена "мобилизационная экономика", из запасников было вытащено чучело Рузвельта, границы закрыты, армия приведена в полную боевую готовность. Но когда мир вышел из ступора, США оказались в полной политической и экономической изоляции. Тут-то и выяснилось, что мобилизационная экономика при Рузвельте это не то же самое, что при глобализации, когда экономические нити переплелись настолько тесно и туго, а производство растискано по множеству стран, не говоря уж про Китай, что силами ожиревшего населения можно построить разве что Ноев ковчег, только вот плыть на нем некуда.
Израиль, осознав, что теперь он один на один с врагом, в плотном кольце ошалевших арабов, решился на превентивный удар по Ирану, который к тому времени почти завершил свою ядерную программу. И понеслось...
С Катькой-то они успели расписаться. И даже в Гоа сьездить, как выяснилось, напоследок... А вот дальше - голод, болезни, нищета, миграции населения, война всех против всех.
Как они выжили, чем занимались, лучше и не вспоминать... Забодаев стряхнул оцепенение, усиленно растер лицо руками. "Слава Богу на дворе уже 2018" - подумал он. Это первая работа по профессии, что удалось найти после стольких лет. Он вцепился в нее как африканский лев в зебру. Через полгода в кармане наконец-то завелись руани. "Кончай перерыв" - он толкнул ассистента: "Тащи УгоЧавеса". "Работаем!!!" - заорал в матюгальник ассистент. На площадку привели загримированного актера. Забодаев критически осмотрел его: "Парик и нос поправить, че-то он у вас какой-то русопятый получился". "Ну, так он и так почти нашенский, союзник ведь был. В этом даже некий подтекст..." - запричитал гример и тут же споткнулся о каменный взгляд Забодаева. Через пять минут сьемка началась, и Забодаев прилип к монитору.

На экране Уго Чавес ослепительно улыбался, прижимая литровую бутылку водки к груди на манер автомата: "Водка Калашников - последнее оружие в борьбе с империализмом. Пусть враг отнимет все, вплоть до нашей жизни!" Чавес оторвал на секунду бутылку от себя и любовно посмотрел на нее, поглаживая одной рукой: "Но этого ему у нас не отнять!"
"Так. Все. Ослепительно! Снято!"

© М. Зуч