Алёша

1.
В обед состоялась казнь, вечером вознесение, а утром (вернее, не совсем уж утром, а как бы после очень позднего обеда) я уже шагал на работу по утрамбованной, покрытой инеем щебенке и жадно глотал кровь пивную. Нет, похмелья не было, то есть оно было, но не в острой, патологической форме. Просто ненормативный метаболизм слегка потряхивал тело и туманил душу. После второй бутылки я понял, что нынче работать предстоит мало или вообще не предстоит. Сегодня 31 декабря, и если бы мы вчера не распиздячили трубу центрального водоснабжения, то... Ну, вы понимаете.
У канавы собрались все преступники и красными глазами смотрели на начальника строительства. Я не захватил его речь полностью и успел только услышать резюме.
- Короче, пять часов, иначе пиздец вашей зарплате и моей должности, понятно? - тихо сказал он, теребя галстук под пальто. - Воду перекрыли на четыре часа, я съебываюсь, а как приеду, бля...
Он махнул рукой как Гагарин и направился к урчащей Волге. В канаве плавали окурки и шапка тракториста Голикова.
- А давай ее бетоном зальем нахуй и закопаем, - честно предложил Ваня Савин. - Пока протечет уж съебемся отсюда.
- Прекрасно. Сам же вчера "глаз-алмаз" тракториста направлял и два стакана раздавил! - воскликнул бригадир Толик. - А сейчас залить и закопать... Согласен, но только закапывать будем вместе с тобой.
- Может, хомут вырежем из "тройки", резину на прокладку и болтами стянем? - скромно произнес подсобник с высшим художественным образованием Игорек.
- Дело говоришь, Пикассо. До лета продержится, а там уж и трубы менять будут один хуй, - согласился бригадир.
Я с тоской посмотрел в мутную воду и увидел модель современного государства.
- Тогда я пошел в магазин? - окончило дебаты мое тело и направилось по соответствующему вектору. За спиной раздались производственные движения и чирканье зажигалки. Прохладно.

* * *

Когда я вернулся с бухлом, хомут был уже готов, а Савин в резиновых бахилах подавал из канавы ведра с мутной водой. Я прислонил пакет к колесу "Беларуси" и торжественно включился в работу.
Резину нашли армированную, болты на 16 с громадными шайбами. Провозившись в грязи примерно с пару часов, мы поставили замечательный хомут. А что б его не разнесло под давлением и коррозией, залили бетоном небольшую опалубку. На это ушло еще с полчаса.
Сидя в канаве победителями стихии, мы пили "Особую" и жрали еще не обледеневшие беляши. Пошел мелкий, приятный снежок.
- Всякая поеботина на свете имеет свой, персональный замок и ключ, - пояснял бригадир после того, как позвонил начальнику стройки и опустошил стаканчик. - Важно иметь запасные комплекты, и все проблемы нахуй. Можно пользоваться отмычками, как в данном случае.
- Заеб ты, "бугор", своими ключами, слышали уже, - отмахнулся тракторист Голиков. - Сегодня Новый год, а мы как свиньи, ик...
- Под Новый год сбываются желания и пьется шампанское, слушается речь главы и пляшется под елкой, - мечтательно высказался я.
- Меня родственники похоронят, если не приду домой или приду, но в "гавно", - сообщил подсобник Игорек.
- Хуясе, ты важный тип, однако, - ехидно произнес Савин.
- А у тебя все родственники по зонам разбрелись и никому ты нахуй не нужен, кроме как бригаде, да и то...
- А не охуел ли ты, дружок? Базар несвежий. За него и по еблету можно легко получить, - вскочил Ваня, расплескивая водку.
- А ты попробуй, товарищ, - Игорек тоже вскочил, но с пустым стаканом.
Как обычно, назревала бойня, но ее прервал испуганный голос тракториста Голикова.
- А это чо за хуйня?! - спросил он таким тоном, что дух войны отлетел куда-то в сторону вокзала.
Мы синхронно повернулись и уставились на рыхлый скат канавы, из которого торчало нечто угловатое, старое и зловещее. Это была часть прогнившего гроба, с которого свисали остатки материи и что-то капало.
- Мамо! - прошептал Игорек, опередив меня.
Мы любовались мрачным объектом недолго. За это время солнце как-то по-быстрому съебнуло за горизонт. Бригадир включил наш производственный фонарь, и канава стала фантастической и необычной.
- Ладно, братва, давай закапывать всю эту хуйню и по домам, праздник встречать, - неуверенно сказал он, глядя на чертов гроб.
- Интересно, а кто там лежит, баба или мужик? - за каким-то хуем спросил Савин.
- Не все ли равно? Пора домой, - гнул свое Толик.
Но даже тракторист Голиков не тронулся с места.
Если б мы не выпили два литра "Особой" плюс пиво, не случилось бы того, что случилось.
Любопытство - страшная вещь, просто караул...
- В этом месте не должно быть кладбища, а тут на лицо гроб. Значит, не криминал. А что? - как бы для себя спрашивал я.
- Может, семейное какое? Тут же частные дома были до 70-х, - высказался Савин.
- Охуел что ли, какие семейные кладбища в СССР? Просто кто-то забыл пустой гроб, а потом его зарыли и забыли, - отбивался бригадир от тех, кто пытался познать тайну.
- Пустой ли? - зловеще произнес тракторист.
- Блядь, на, смотри! - не выдержал Толик и, схватив лопату, по-пролетарски уебал трухлявую домовину.
Доски разлетелись как стекла. Торец гроба открылся, и в темном проеме страшно блеснула макушка гладкого черепа.
- Ни хуя себе пустой... - довольно улыбнулся Голиков.
- Надо посмотреть, - подвел итог Игорек. - Вдруг это поп с золотым крестом.
- Осквернение могил - статья, - возразил ему Савин.
- Но, это хуй пойми что, а не могила, и тем более "бугор" ее уже осквернил.
Толик плюнул в грязь и потянулся к бутылке. Он как бы говорил: "Хуй с вами, валяйте, оскверняйте, только по быстрому".
И мы принялись за дело.
Умение копать и спонтанные приступы трудолюбия позволили нам быстро разворошить захоронение, и теперь мы с нескрываемым доселе любопытством пялились на скрюченный скелет в деревянном ложе. На его костях еще сохранились обрывки какого-то плаща, но, самое главное, в желтоватых фалангах таинственный покойник крепко сжимал большой, блестящий замок и замысловатый, длинный ключ. Похоже, будто бы неизвестный гражданин пытался открыть этот чертов замок, но не смог. Причем пытался это сделать в гробу, похороненный (в этом месте на голове каждого из нас начали шевелиться волосы)... ЗАЖИВО.
- Криминал, блядь, как есть криминал! И закопан неглубоко... - прошептал Игорек.
Все вздрогнули и переглянулись. Потом мы выпили водки и сели на трубу как птицы мира. Надо что-то делать, это факт. Звонить ментам, краеведам, хуеведам... Или не звонить?
- Интересный замочек: не ржавый, прям как из магазина...
Это были слова тракториста Голикова.
- Бригадир, а не про эти ли ключи ты нам тут "втирал" за "Сахалин"? - спросил Савин.
После этого он решительно схватил вышеозначенный предмет, причем мощи покойного явно не хотели терять свою "игрушку". Но Ваня натруженными руками рванул замок вместе с ключом и поднес к фонарю.
- Самодельная штучка, - сказал он, - качественная. Вот делали раньше...
Потом он спокойно вставил ключ в скважину и повернул его. Дужка с мелодичным звоном откинулась, и сразу же в канаве запахло тухлятиной.
- Фу, блядь, кто это сделал, придурки? - возмутился тракторист Голиков.
- Это от беляшей, - предположил я.
- Ну что, посмотрели? А теперь, по-быстрому закапываем, и к праздничному столу, - завел свою песню бригадир.
Мы стояли вокруг Савина, смотрели на замок и понимали, что все интересное на сегодня в принципе закончилось. Вот только когда костяная рука легла на замок откуда-то из-за спины тракториста, мы убедились, что мир полон неожиданных... как их там... коллизий и прочих противоречивых столкновений. Мы повернули головы на определенный градус и увидели нашего нового знакомого, сидящего на краю ведра. По идее у черепа не может быть эмоций, как и у любой, другой, неодушевленной окаменелости, но тут на нем явно читались душевные слова, типа: "Ну вы чего, граждане, чужую вещь берете без спросу? Извините, но это неприлично что ли..."

2.
- А, а, а, бля-а-а-а!!! - кричала наша бригада, не испуганно, но в ужасе.
Если кто смотрел передачу "В мире животных", то видел, как в Антарктиде пингвины из воды на ледник выскакивают. Как торпеды. Ну, видели, да? Так вот мы из канавы вознеслись еще изящней и стремительней. Причем бригадир успел забрать последнюю бутылку водки, стакан и остаток беляша. А вот про фонарь забыл. Да хуй с ним, с фонарем.
- Заводи трактор, Голиков, и закапывай всю, эту поебень! - командовал Толик. Тракторист кинулся к "Беларуси", но споткнулся о колесо и упал в глину с вселенским проклятием. Пока он возился во тьме и грязи, мы с трепетом в печени наблюдали, как свет в канаве дергался и дрожал. Потом на край ямы вылез живой и невредимый скелет без имени и отчества. В зубах он держал наш фонарь, а в руке блестящий, таинственный замок. Опустив светило на землю, покойник с любопытством оглядел нашу рать и спокойно так произнес:
- Вот ведь как вы охуели, братцы. А меня зовут Алеша...
- Bespyatkin, ты опять паленку купил?! - заорал Савин.
- Не, вроде нормальная водка. Это все от беляшей, там не мясо, а жертвоприношение! - возразил Игорек, с интересом уставившись на скелет.
Я молчал и напряженно думал. Думал не о том и не так, как надо. Тем временем скелет Алеша встал и подошел к бригадиру.
- Я тоже пролетарий, не надо боятся, - сказал он и протянул свои кости для рукопожатия.
Видя, что вся ответственность вновь легла на него, Толик рукопожатие принял и сказал:
- Да мы собственно и не боимся, хуле там, бывает...
Ни хуясе бывает! Да прямо в каждую рабочую смену по говорящему скелету! Но, тем не менее, шок прошел, и мы стали адекватно смотреть на окружающий мир. Тем более у нас еще оставались деньги для "посошка".

* * *
- И вы знаете, когда я все это понял, меня прям подбросило возле станка, даже сверло загубил бельгийское, - упоенно рассказывал Алеша. - Ведь сила коллективизма, помноженная на энтузиазм масс, возведенный в куб, способна менять векторы времени и варить яйца. Она реальна, только надо правильно ее словить.
- Магниты? - спросил я, нервно катая в руках гайку.
- Какие в хуй магниты? Резонансная антенна, настроенная на нулевой меридиан, лейденская банка и сепаратор сверхнизких токов! - воскликнул уже поддатый скелет.
- А, бля, убейте меня мауэрлатом! Нихуя не понял, - завыл Савин.
- Хуле тут непонятного - физика, епта! - шикнул на него тракторист Голиков. - Правило буравчика и Архимед.
- Причем тут Архимед? - возмутился Алеша, расплескивая водку. - Человеческое поле как камертон, настроено на геомагнитные поля Земли и отсюда все выводы.
- Во, чешет... - изумился Игорек, забыв о круге семьи.
- Ничего я не чешу! Вот в этом замке я и аккумулировал полученную энергию, - продолжал скелет. - Она способна поддерживать человеческую жизнь ого как долго и даже воскрешать. Ну, вы знаете...
Мы всей новоиспеченной компанией сидели в подсобке и, гламурно "стравливая" "посошок", слушали рассказ покойного Алеши-токаря, который "загнулся" в начале 70-х. Причем сделал это он в целях эксперимента, который прошел не совсем удачно. Он сам притащил в чей-то брошенный огород гроб, который ему пропил сосед-столяр из их похоронной конторы. Там же в огороде Алеша выкопал могилу с хитромудрыми приспособлениями для автоматического сброса грунта. Опробованный на животных замок он взял с собой, чтобы реально разомкнув его, прожить без воздуха в темноте до начала смены. Потом он рассчитывал с помощью открытой им биосоциальной силы, типа, воскреснуть и поведать миру о своем открытии. Но, произошла дурацкая ошибка. Грунт оказался тяжелым, а гроб бракованным. Сдавило токаря как сливу, и не смог он открыть свой волшебный замок. Его открыл Савин, как мы знаем. Так что эксперимент можно было считать удачным, только с поправками. Поддерживать свою жизнь "ого как долго" Алеша теперь мог, но вот с телом была проблема...
- Это хуйня, - подбодрил его бригадирю. - Ты ж не зомби какой иль там хуйпойми кто - водку пьешь правильно и мослы у тебя неслабые.
- Интересно, а почему из тебя бухло не выливается? - задумчиво спросил Игорек.
- Впитывается, наверное... Дополнительный источник энергии, - заплетающимся языком (впрочем, какой там язык) произнес скелет.
- Тебе надо на воздух, товарищ, а то поплыл ты чего-то, - сказал Савин.
- Сегодня ж Новый год, бля! Пошли к елке, - обрадовался тракторист Голиков.
- Точно! Там все бухие, авось не заметят, - подхватил я тему. - Сейчас какие-нибудь шмотки подберем и устроим карнавал, сцуко.
Сказано - сделано.
Конечно, какой-нибудь пидор-кутюрье, осудил бы наше модельное агентство, но почти новые рабочие ботинки, куртка с "пумой", спортивные штаны с четырьмя полосками и шапка стиля "гандон" вполне прилично сидели на Алеше. Ну, может, не совсем прилично, можно сказать, вообще погано, но бляха на солдатском ремне блестела как купол Рождественского собора.
- Заебись обнова! - сказал Савин, отойдя на два метра вглубь подсобки.
- Вы так считаете? - уныло спросил скелет.
- Перманентно, - ответил я.
И мы торжественно вышли на улицу, где шипели петарды и взрывались хохотом горожане. Где-то за хлебозаводом выла пожарная сирена. Пахло серой и выблеванным оливье. Бабские голоса пели о Саратове. Мелкий снег торопливой вьюгой носился от угла к углу как потерявшийся пудель. До центральной елки идти с полкилометра. И на нашем пути числился круглосуточный магазин с игрушками для взрослых. Мы взяли необходимое и еще пакет пряников с корицей. Это попросил Алеша, который вылупившись пустыми, черными глазницами, охуевал от нового мира и проституток в розовых курточках. А вдалеке, на площади гудела неопределенная музыка, и кто-то ревел в микрофон. Ну, все как обычно короче.

3.
Народ прибывал в геометрической прогрессии. С петардами, звякающими пакетами и удалью, которую невозможно наблюдать в Европе и Африке. Вокруг елки топтались семейные, малосемейные, одинокие и пьяные. На перекошенной сцене растрепанный Дед Мороз таскал Снегурочку за руку и выдавал в народ коварные шутки и конкурсы. Его слушали только беспризорники и менты. Остальные вели себя согласно штатному расписанию - плясали под мобильники, пили напитки и толкались в грудь. Отдельные бригады "просаживали" зарплату салютами. Вокруг стояла вонь и витал едкий дым.
Наша компания органично влилась в массовку. Мы пролетарской группой сплотились у сцены и шуршали пакетами. Савин хлопал по спине Алешу и приговаривал:
- Ну, как тебе в стране капитала?
- Весело, пацаны! Но почему малолетки пьяные? - удивлялся он.
- Примета времени - модно и гламурно, - ответил я.
- Чего?..
- Забей. Смотри, сейчас бригадир на сцену полезет, петь за приз, - перебил его я.
Толик как обычно вскочил на сцену и, отобрав микрофон у ведущего, крикнул:
- Раз... Раз!!!
Мы все заорали:
- Давай, "бугор", "Когда меня ты позовешь"!!!
И он завыл Кузьминовскую лирику. Кто-то в толпе вяло подхватил песню, но мы как профессиональная группа поддержки орали за весь город. Даже менты отошли подальше, поправляя шапки.
Наш скелет упоенно слушал певца, и его желтые костяшки пальцев хрустели от волнения. И вообще он очень прилично смотрелся в полутьме, словно в карнавальной маске. И только когда взрывались петарды, неожиданный свет проявлял его реальный череп и пустые глазницы. Он постепенно приходил к состоянию пьяного гражданина, готового совершать героические поступки.
Вскоре Игорек притащил трех проституток и поставил нас пред фактом: свалить на хату, или курнаться в снегу. Решили второе. Новый год один раз, а этого пиздец сколько ждать. Поэтому, когда какие-то менеджеры второго звена завели хоровод вокруг елки, мы включились в это дело.
- "Маленькой елочке холодно зимой..." - ревели гуляки.
Алеша подпевал, насколько позволяла его "биосоциальная" сила. Из-под спортивной шапки неслись вечные слова.
Вернулся Толик с призом - бутылкой шампанского.
- А за связь времен, рабочую дружбу и нашего нового напарника Алешу, ура! - заорал он, брызгая шампанским на куртки и бушлаты.
Когда это он принял скелета в напарники? Впрочем, это было к месту, и все тоже закричали: "Ура!"
Алеша, смущенно расшаркивался, и вдруг совершенно неожиданно сорвал с себя шапку и прокричал в пространство будущего:
- Пролетарии всех стран соединяйтесь!
Половина празднующих шарахнулась в необычные стороны света, давя ментов и пустые баклажки. Эффект был потрясающий, да еще под песню про бабок Ежек. В образовавшемся поле наш новый напарник исполнял жуткую пляску смерти, скинув куртку с "пумой". Он оставался только в штанах (четыре полоски) и почти новых рабочих ботинках. Все, включая пьяного Деда Мороза и Снегурку, смотрели на Алешу по-трезвому и необычно.
- Эх, бля, глупый народ! Наша бригада рулит! - заорал я и тоже пустился в пляс.
После первых же замысловатых па я ебнулся возле опрокинутой урны и влез руками в блевотину. Но веселье уже никто не мог предотвратить. Савин схватил давешних проституток за рукава и втянул в грязные танцы. Тракторист Голиков ходил кругами как пес и подпрыгивал через такт. Бригадир пошел вприсядку, а Игорек "кислотно" дергался. Это длилось не долго, после чего мы одели вконец развеселившегося Алешу и вывели из-под обстрела изумленных взглядов. За нами было сунулись менты, но передумали. И я точно знаю почему.

* * *
Мы с проститутками на двух такси прибыли на квартиру Савина, где в углу валялась связанная как преступник елка и пахло сивушными маслами. Мы накрыли шикарный стол с оливками и красной рыбой. Заначки наши расходились неумеренно, но стоили того. Чтобы показать нашему костлявому гостю гниющую страну, мы включили телевизор. Но Алеша только восторгался "Голубым огоньком" и стилистом Зверевым. Мы не смогли убедить его, что эта губастая женщина - мужик. В конце концов, мы сами стали сомневаться. Полуголые певички и политый маслом Басков прикололи скелета еще больше.
- Это же разврат! - веселился он.
- Не, это не разврат, это норма! Ты разврата не знаешь, - убеждал его Толик.
- Б... Д... С... М... - только и сказал Игорек, и отключился.
Проститутки сидели на тахте и, видимо, думали, что у нас в наличии какой-то необычный китайский робот.
- А что он еще может делать? - спросила одна из них.
- А ебать плечевым суставом! С вас скидка, - сказал я.
- Да ладно, - не поверили дамы.
- Я всех выебу, как на БАМе! - взвился Алеша.
Не успели мы и глазом моргнуть, как он утащил их в соседнюю комнату.
Мы, то есть оставшиеся, мирно сели вокруг стола и по правильному вкусили пищи.
За стеной раздавались звуки непередаваемой сексуальной оргии. Похоже, там творилось беззаконие, хаос, жертвоприношение и детский утренник одновременно. Через час все три мастерицы блуда гуськом вышли из комнаты, подошли к столу и выпили водки.
- Денег не надо, мы поехали спать. Смените батарейки, - сказала самая старшая и самая взъерошенная проститутка.
Какие нахуй батарейки? Мы дали им фруктов и вызвали такси.
Когда они уехали, мы с ужасными предчувствиями зашли в комнату греха.
На широком матраце лежал, раскинув кости, наш новый напарник Алеша. Он был наг, (то есть, без одежды) и левая рука его была пристегнута к спинке кровати его же магическим замком. Судя по царящему беспорядку, игры с наручниками были последним аккордом. Теперь скелет лежал поистине мертво, но зубы его "улыбались", как будто он увидел победу коммунизма в отдельно взятой стране или получил знак "Ударник труда". С батарейками все стало ясно.
Мы долго искали ключ, опасаясь, что какая-нибудь из блядей прихватила его на память. Но все же он был найден в рабочем ботинке.
Савин на правах ключника отпер замок, и через минуту Алеша приподнялся над подушками, источая перегар как самый счастливый скелет во Вселенной.
- Ну, ты чо, как ты их уел, товарищ? - тихо спросил я.
- Как последних сучек, - прохрипел он, явно нуждаясь в выпивке.
- А чем?
- Да всем, и в то числе плечевым суставом. По-моему, они остались довольны.
Потом мы снова сидели за столом и в задушевной беседе встречали рассвет. Проснувшийся Игорек все время допытывался у скелета о тайнах советского секса. Алеша как мог что-то ему объяснял. Мы приканчивали снедь и улыбались раннему солнышку. Отключенные мобилы валялись в пустой кастрюле. Еще предстоят проблемы с родственниками, но они сейчас выглядели незначительными и пустыми. Конечно, их вскоре наполнят, но не водкой. Да и хуй с ними. Ведь мы получили нового члена бригады (без члена) и деньги за исправленный водопровод нам также светят реально.
И вот Алеша встал нетвердо, со стаканом в натруженной кости. Мы притихли, понимая важность этого вставания.
- Спасибо вам, братцы, за новую жизнь! Спасибо, что вы еще не разучились веселиться, и понимаете меня, человека из другого, далекого мира, и мне хочется выпить за то чтобы не кончалась эта вся хуйня как бы ик... Ибо там, во тьме, не заливают опалубки и не поют "Интернационал". Возьмите меня к себе, я хочу остаться! - торжественно и душевно сказал он, после чего опрокинул стакан.
Мы тоже опрокинули и, сдерживая слезы, закусили сладкой кукурузой. Далее последовала тишина, развитие рассвета, и шестеро работяг опустились в теплый, долгожданный сон, в котором каждый увидел свое счастье.


© Bespyatkin