Он и Она

Она уткнулась своим мокрым, покрытым инеем носом в его дрожащее ухо. Это была первая зима, распахнувшая перед ними свои ледяные объятья когда они оказались на улице.
Их хозяин, высохший, седой старик, привычно потрепав их по холкам перед сном, позволил им лечь у кровати. А утром уже не проснулся.
Практически сразу после похорон в его квартиру вселились какие-то дальние родственники, а собак выгнали на улицу. Два взрослых "За!" и одно детское "Против...". Победило большинство.
Еще вчера было все: теплый угол у батареи, гарантированная миска с костями, ласковые руки старого хозяина и лень... бесконечная, нашептывающая сонные слова колыбельной, лень...
А уже сегодня им пришлось знакомиться с развороченными мусорными баками, с кучами объедков. Пока он, брезгливо сморщив нос, выискивал в вонючих отходах хоть что-то съедобное, она воровато озиралась вокруг - каждая помойка была чужой территорией, на которой наглых новичков не ждали.
Они нарушали законы улиц, спасаясь от голода. За это приходилось платить высокую цену: вчера на него, еще недавно домашнего холеного любимца, набросились трое взбесившихся от мороза и голода, поджарых и грязных уличных псов. Щелкая острыми как бритва зубами, страшно рыча, они обступили его с трех сторон.
Она попробовала слизать замерзшую кровь, пропитавшую шерсть, с его занесенного снегом бока - язык не слушался, заледеневшая кровавая корка противными мелкими ранами резала его. Началась сильная, злая метель. Ветер подхватывал снежинки, нося их по улицам в бешеном танце, глухо, замогильно завывая в качестве аккомпанемента. Снежные вихри плясали в свете фонарей, влетали в подворотню, играя в дикую чехарду. Он видел это представление из-под полуопущенных век. Ему вдруг стало тепло, сыто, радостно. "Вот что люди чувствуют, говоря о Счастье..." - промелькнуло в его собачьем мозгу. Он глубоко вздохнул, раздувая любопытные снежинки, и все вокруг расплылось в нелепом мутном черно-белом пятне.
Она опять уткнулась в его холодную шерсть своим носом, но он никак на это не отреагировал. Тихо заскулив, она поднялась, чтобы прижаться к нему еще сильнее, отдавая ему последнее тепло. Заиндевевшие лапы не слушались ее, безвольно скользили, разъезжались на ледовом насте, занесенном вечерним снегопадом. Поведя носом по ветру, глядя куда-то вдаль слезящимися от холода глазами, она завыла свой непонятный людям собачий реквием.

За ночь снег припорошил два околевших собачьих тела, которые, словно молодые влюбленные, лежали вплотную, обняв друг друга промерзшими лапами, соединившись в прощальных объятьях верности. Глаза у них были открытыми, и, казалось, весь окружающий мир отражался в этих глазах...
Спешащий на работу прохожий, спрятав подбородок в шарф, бежал мимо. Краем глаза он заметил, как в снегу слева от него, что-то ярко, ослепительно блеснуло на утреннем солнце. Он заинтересованно подошел поближе и нагнулся, стараясь не глядеть на околевших животных. С минуту он внимательно разглядывал предмет своего любопытства, потом досадливо плюнул и, опять спрятав подбородок в теплый вязаный шарф, засеменил дальше.
На снегу блестели замерзшие собачьи слезы, кричащие своим сиянием всему миру. Но мир был глух.

У мира были проблемы и поважнее...

©Yan4ello & © Дженибек