Ti amo. (Я тебя люблю)

Лучи цветомузыки били по глазам.
Синий, оранжевый, красный и снова синий...
Зажегся зеленый. Помедлил, окрашивая клубы сигаретного дыма под потолком, и плавно скользнул вниз, выхватив из темноты силуэт обнаженной танцовщицы, застывшей у шеста, на небольшом подиуме ночного клуба. Музыка стихла, стриптизерша подняла разбросанную одежду и поспешила в гардероб.

- Браво! Брависсимо! - закричал в микрофон ди-джей, толстый кучерявый брюнет в цветастой рубашке. Между столиками сонными мухами ходили официанты. Гостей в клубе было немного, но ди-джей все равно вел себя так, словно зал набит до отказа.
- А сейчас... поприветствуем великолепную Алёну!

Из динамиков полилась медленная романтичная мелодия. Сноп синего света ударил в лицо Алёне и медленно переместился вглубь зала.
"Синий, - подумала девушка, - как язычки пламени газовой плиты на кухне у мамы".
Потушив сигарету, поднялась и прошла к подиуму. Послышались несколько жидких хлопков. Алёна окинула взглядом гостей. К сцене, держа наготове упаковку лжедолларов, которые продавали на входе, спешил лысоватый блондин с толстыми трясущимися щеками. В глазах светилось предвкушение, как он будет одаривать красивую танцовщицу фантиками, с эмблемой клуба вместо портретов президентов

- Давай, Луи, - одобрительно закивали его друзья.
- Луи, не маловато одной упаковки?
- Слабо евро дать?

"Как я вас всех ненавижу!" - подумала Алёна, надела на лицо "сценическую улыбку", взялась за шест и начала танец.

* * *

-- Раз-и! Два-и! Три-и! Четыре! Раз-два! Втянули животы...

"Моя мама - самая красивая!" - думала Алёна, с восхищением наблюдая, как та проводит занятия по аэробике.

- Скучно тебе, наверное, да оставить не с кем... - каждый раз причитала мать, поспешно одевая ребёнка, то и дело поглядывая на часы. - Только бы успеть.
Алёне не было скучно. Наоборот, ей нравилась приходить в зал и наблюдать за тренировками. Нравилось смотреть на маму. Такую красивую и стройную. В облегающем трико и пестрых гетрах.

- Горе ты мое луковое, - ворчала мать, дергая Алёну за руку, если та отставала или останавливалась, рассматривая что-нибудь по дороге домой. Алёна никогда не обижалась. Даже когда мама дергала очень сильно.
Ведь мама - самая-самая!

Иногда к маме приходили мужчины. Вот тогда она скучала.
"Зачем они ей? - думала девочка. - Разве нам плохо вдвоем?"
Мама закрывала её на кухне и просила вести себя тихо. Алёна ставила чайник на плиту и садилась за стол, рассматривая синие язычки пламени. Когда вода закипала, заваривала чай, наливала в чашку и немного в блюдечко, для куклы. Алёна знала, что скоро придёт мама и начнет знакомить с посторонним дядей, незаметно шепнув на ухо: "Называй его папой".
Алёна никогда не знакомилась, просто убегала в комнату, прихватив с собой куклу.
- Не привыкла она, всё сами да сами, - вздыхала мать вслед, с надеждой поглядывая на очередного кавалера.

Юра в их жизни появился гораздо позже. Когда Алёне исполнилось четырнадцать. Он не понравился ей с первого взгляда. Коренастый, маленького роста, с прядью сальных волос, которые он старательно зачесывал, стараясь прикрыть плешь, всегда вздыхающий, перед тем, как что-нибудь сказать. Юра сразу сел за стол и попросил чаю. Мать бросилась к плите. Алёна фыркнула и демонстративно ушла из кухни. Мало ли их было за эти годы? Но Юра стал приходить часто, пока не стал постоянным и единственным гостем.
С Алёной он почти не разговаривал. Лишь изредка приносил коробку конфет или упаковку печенья.
Алёна решительно отказалась называть его папой и обращалась по имени-отчеству. Мать была против. Сошлись на Юре.
Через полгода, когда Алёна успела привыкнуть к его постоянным визитам, мать пришла домой возбужденная, с горящими глазами. Она крутилась на кухне, переставляла с места на место посуду и загадочно улыбалась.

- Заживем теперь, дочка!

Юра сделал матери предложение.
Алёна не знала, как отнестись к предпраздничной суматохе и предстоящему переезду в другой район. Мать с Юрой решили обменять малогабаритную квартиру и его комнату, на более просторное жилье.

Свадьба Алёне не понравилась. Ей было неловко среди незнакомых людей и немного стыдно за располневшую мать в нелепом свадебном платье, взятом напрокат. Раскрасневшаяся от веселья и выпивки, она постоянно поправляла фату и подолгу целовалась с некрасивым Юрой.

Новый район пришелся Алёне по душе. А совместная жизнь оказалась совсем не такой сказочной, как обещала мать. По крайней мере, для Алёны. Юра сразу заявил о себе, как о главе семейства. Это означало, что они должны его слушаться во всём. Мать с радостью исполняла все прихоти, словно не замечая придирок и вечного недовольства в голосе мужа. А когда Алёна принесла первую двойку, спокойно смотрела, как Юра выругался матом и несколько раз ударил падчерицу по лицу.
В тот день Алёна впервые убежала из дома и долго плакала на пустыре, за гаражами. Потом успокоилась и наблюдала, как играются смешные вислоухие щенки. Через время к ним вышла мать, старая ленивая сука, с отвисшими сосками, легла на землю, и те, толкаясь, бросились к ней за своей порцией молока.
"Даже они счастливей, чем я", - подумала Алёна. Она пробыла там до вечера, а когда вернулась, с молчаливого согласия матери, получила новую трёпку.

* * *

Дима, высокий широкоплечий парень, был на несколько лет старше Алёны. Он жил с родителями двумя этажами ниже.
Алёна влюбилась с первого взгляда. Она могла часами стоять у окна и смотреть, как он крутит "солнце" на турниках во дворе. Слушать, как бренчит на гитаре, сидя с друзьями на лавочке у подъезда. А когда Дима впервые поздоровался с Аленой, целый вечер не могла прийти в себя от волнения. Малейший повод был хорош, чтобы снова его увидеть. Если надо было что-то купить, а Димы не было во дворе, тянула до последнего, вдруг он появится у подъезда. Или шла в дальний магазин, чтобы пройти мимо турников и услышать его приветствие.
Ещё она ненавидела, если в Диминой компании появлялись девушки. Тогда его обычное: "Привет, малая!", казалось унизительным.
Девушки были старше, и на их фоне Алёна выглядела худой и нескладной малолеткой.
Потом у Димы не заладилось с институтом, и его забрали в армию.
Алёна поклялась ждать и писать каждый день. Нет, она не собиралась посылать письма. Ведь он ничего не знал о её любви. Просто писать. И думать, как здорово, наверное, получать ответы.

* * *

Алёна закончила танец, поправила растрепавшиеся волосы, улыбнулась в зал сценической улыбкой и прошла в гардеробную.

- Отстрелялась? - спросила Инна, миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой и удивительно черными глазами.
Красивая девушка, с точёной фигуркой, была старше Алёны на четыре года и являлась лучшей подругой. В Италии Инна проработала восемь лет и, по её словам, успела пройти "и Крым, и Рим, и медные трубы". Остальные девушки, да и сам хозяин заведения, пасовали перед маленькой танцовщицей. Предельно прямая в общении, она всегда смотрела в глаза и никогда ни перед кем не заискивала. В Инне чувствовалась какая-то скрытая сила. Стержень, сломать который невозможно.
"Маленькая доза смертельного яда", - шутили итальянцы.
"Достаточная, чтобы умереть", - добавляла она.
Платья Инна шила на заказ. Короткие или длинные, но всегда с рукавами, которые прикрывали несколько рваных шрамов на предплечье.

- Козлы, - презрительно ответила Алёна, выбрасывая мятые лжедоллары, - одарили фантиками. Лишь бы облапать. Хотя бы одна скотина коктейлем угостила.
- Ага, угостят, жди, - усмехнулась в ответ подружка. - Одни уроды сегодня. Понедельник.

Большую часть заработка составляла консумация. Клиент покупал понравившейся девушке коктейль, смесь шипучки с добавлением красителей, и получал право на беседу в течение пятнадцати минут. Если хотел продолжения - покупал второй. Прикасаться к стриптизёрше клиент не имел права. Только общение.
Девушки получали пятнадцать процентов от стоимости выпитого и старались раскрутить клиентов на самые дорогие напитки.

- Что там твой? Не приедет сегодня?
- Джузеппе? - переспросила Алёна. - Не думаю. Рвать с ним надо. Достал.
- Чего так? - спросила Инна. - Не поделили что-то?
- Замуж зовет. Люблю - шубу куплю.

Инна оторвалась от зеркала и удивленно посмотрела на подругу.

- Замуж? А ты?
- У меня дома парень, - тихо ответила Алёна.
- Ах, да. Конечно. Офицер спецназа. "А я люблю военных, красивых, здоровенных", - издевательски воскликнула Инна. - Твой офицер хоть знает, чем ты здесь занимаешься? Или думает, ты в кино снимаешься?

Инна пристально посмотрела на замолчавшую подругу и отвернулась к зеркалу.

- Только плакать не надо. Другим девчонкам, что хочешь, говори. Я-то знаю, что нет никакого офицера. А если Джузеппе замуж зовет - иди. Хороший мужик. И не жадный.
- Все они не жадные, - возразила Алёна, - у нас, где я раньше работала, Лариска вышла за одного. Через месяц назад прибежала. Пока ухаживал - задаривал ее, золотые горы обещал. А после свадьбы к нему переехала и чуть не поседела. Квартира однокомнатная, съемная. Сам - в долгах, как в шелках. Каждый день кредиторы в двери ломятся. А машину, на которой заезжал, на прокат брал, как оказалось.
Дома, Лариска говорила, жрать нечего, а он на колени бросается: "Amore mio! Io non posso senza di te!"*
- И таких хватает, - согласилась Инна.
- Хватает? Это здесь они из себя крутых строят. А дома... семеро по лавкам, машина в кредит и дом под ипотекой.
- Я Джузеппе три года знаю. Он, в самом деле, богатый. И, как человек, очень хороший. Не глупи, Алёнка. Если любит - выходи не задумываясь. И не старый еще. У вас лет семнадцать разницы, не больше.
- Не знаю, - пожала плечами Алёна.

Инна закончила красить ресницы и принялась рыться в сумочке.

- Черт! Тонак забыла. У тебя нет?

Алёна достала тональную пудру и дала подруге. Та задрала рукав и нанесла несколько мазков на шрамы.

- Так и не скажешь, откуда у тебя это? Любовь?
- Какая любовь, - отмахнулась Инна. - Ты здесь сколько? Четыре года и все по нормальным клубам.
- Тоже мне, нормальные, - фыркнула в ответ Алёна.
- Нормальные, - упрямо повторила Инна. - Тут у нас что? Танцуй, лапать себя не давай и на коктейли клиентов разводи.
- Скоро все пальмы завянут от наших коктейлей, - рассмеялась Алёна, вспомнив, что девочки стараются незаметно выливать часть выпивки в горшки с пальмами, которые стояли между столиками.
- Пальмы искусственные, а фикус - точно скоро умрёт.
- Лучше фикус, чем спиться или желудок испортить. Извини, перебила.
- Ну вот, - продолжила Инна, - меня в Италию через одно ростовское агентство послали. Сказали, что для подиума не гожусь из-за роста, а как фотомодель - вполне.
- Мне тоже съемки обещали, - горько усмехнулась Алёна, - только здесь про стриптиз узнала.
- Ты про стриптиз. А я к албанцам попала. Такой же клуб, только комнаты на втором этаже. Паспорта у нас сразу отобрали и объяснили, что за съемки нас ждут.

Алёна знала невеселые истории девушек, которые "попали", но лишь понаслышке. И посмотрела на подругу с недоверием и страхом.

- Те же танцы и коктейли, - спокойно продолжила Инна, - а если клиент платит - на второй этаж с ним. В номер.

Алёна пожалела, что затеяла этот разговор.

- Инка, не говори ничего больше, пожалуйста, - попросила она.
- Думаешь, я там работала? Нет. Как бы не так.

Инна достала тонкую сигарету и закурила.

- Я им сразу сказала: "Ничего не выйдет". Девчонки, с которыми приехала - в слёзы. Одна я вскочила и кричать начала.
- Отпустили?
- Ага, отпустили...

Девушка сжала губы, глаза стали колючими.

- Попросили успокоиться. Я паспорт требовать начала, крик подняла. Хозяин того клуба улыбнулся и охранников позвал. А девчонкам сказал, чтобы смотрели, как мне паспорт возвращать будут. "Может, чему новому научитесь".
- Инка, молчи! Солнышко, прости меня. Молчи, ну, пожалуйста... - попросила Алёна, - ничего больше не говори, солнышко.
- Да не было ничего! - почти крикнула подружка. - По морде дали мне пару раз, я на них кинулась и еще получила. Как за барной стойкой оказалась - сама не понимаю. Там меня и схватили. А когда на стойку повалили и одежду срывать начали, я бокал увидела. Еле дотянулась. Разбила и по венам себе. Кровищи было...
Девушка замолчала на секунду, посмотрела на истлевшую в пепельнице сигарету и закурила новую.
- А потом? - осторожно спросила Алёна.
- Что потом? За меня же деньги агентству платили. Швы наложили кое-как и продали в другой клуб, чтобы деньги отбить. Там нормально было. Танцы, коктейли. Деньги, что за меня хозяин дал, из зарплаты высчитывали, конечно. Я там два года проработала. Язык выучила.

- Долго вы сидеть собираетесь? - послышался недовольный голос ди-джея.

Толстяк заглянул в гардеробную и сделал злое лицо.

- Хватит прохлаждаться. Там гости, - добавил он и закрыл дверь.

- Пойдем, - вздохнула Инна, - такая сволочь этот ди-джей. Еще шефу настучит. Можно и штраф заработать.

Девушки посмотрелись по очереди в зеркало и направились к выходу.

* * *

Четыре года, прожитые под одной крышей с Юрой, нельзя было назвать лучшими. Мать окончательно располнела и стала неопрятной домохозяйкой. Денег никогда не было. Юра пил и постоянно скандалил.
Алёна посещала все дополнительные занятия в техникуме. Ходила на танцы, благо, плата была копеечная. Или просто гуляла по городу допоздна. Лишь бы не сидеть дома.
Она давно перестала задумываться, зачем матери понадобилось выходить замуж и переезжать в эту квартиру. Они отдалились и стали чужими. Изредка Алёна доставала альбом со старыми фотографиями, где они вдвоем с мамой, и тихо плакала.
"Моя мама - самая-самая", - вспоминала она.
И снова спешила прочь из дома. Лишь бы никто не видел, как она одинока.

Стараясь не хлопнуть дверью, Алёна вошла в квартиру и прислушалась. Судя по всему, Юры не было дома.
"И на том спасибо", - подумала и прошла на кухню.

- Чай будешь? - спросила она мать, которая штопала одежду, сидя за кухонным столом. - А почему здесь шьёшь? В комнате свет лучше.
- Где хочу, там и шью, - огрызнулась та. - Где лазила?
- Мне уже восемнадцать, - спокойно ответила Алёна, - где хочу, там и лазаю. Что? Юрка забухал, а ты на мне сорваться решила?

К удивлению, мать не начала скандал, а продолжила шить.

- Там этот, Димка твой, из армии вернулся, - недовольно пробурчала она.

Алёна застыла с чайником в руке.

- Даже телеграмму не додумался дать. Пришёл, а его все на море укатили.
- Я сейчас, - обронила Алёна и бросилась к выходу.

Она долго стояла на площадке, двумя этажами ниже, надеясь, что Диме понадобится что-нибудь, и он выйдет. Но тот так и не появился.
Позвонить в дверь она не решилась. Что сказать? Привет, Дима. Я та самая малая? Когда затекли ноги, Алёна спустилась во двор и долго смотрела на окна Диминой квартиры. И только когда погас свет, поднялась и пошла домой.
"Спокойной ночи, милый".


Утром Алёна проснулась от криков. Юра, судя по всему, явился под утро и устроил скандал. Крики усилились, загрохотал упавший стул. Она выскочила из комнаты. Скандал перерос в драку. Алёна бросилась защищать мать и тут же упала, получив тычок под ребра. Она поднялась и босиком, в одной футболке, выскочила в подъезд. Побежала вниз по ступенькам.

Дверь открыл Дима, он был в спортивных штанах и тельняшке.

- Малая? - удивился он. - Что случилось?
- Он маму бьет, - выпалила Алёна.
- Подожди здесь. Вы же на четвертом?

Она кивнула в ответ.

- Пройди на кухню, я сейчас.

Алёна прошла на кухню. Только там, осознав, что она сделала, оглянулась по сторонам, села за стол и прислушалась к тишине. Где-то в комнате скрипнула половица, Алёна напряглась, а потом явно услышала чьи-то шаги.
В дверях, закутавшись в простыню, стояла красивая блондинка.

- Доброе утро, - тихо поздоровалась Алёна и вся сжалась.
- Привет, - сказала блондинка и зевнула. Было видно, что она только проснулась.

Алёне захотелось провалиться сквозь землю, раствориться или убежать. Но она поняла, что не сможет встать.
Вскоре вернулся Дима и заварил чай. Алёна ненавидела всех и вся. Диму, который успокаивал ее, рассказывая, что Юра их больше не тронет. Блондинку, которая сидела с ними и тоже пыталась посочувствовать. А больше всего - себя, за то, что ждала его из армии, сидела вчера под окнами и пришла за помощью сегодня.
Дима заметил, что ей неприятна тема отчима, но понял по-своему. Он перевел разговор и начал рассказывать армейские истории про службу в десантуре. Что решил делать карьеру военного и мечтает об армейском спецназе.
Алёна кивала, пила чай и думала: "Почему Юра не убил меня с одного удара? Бывает же, падают и бьются виском об угол тумбочки, например".

После знакомства с Димой, отчим запил еще сильнее. Но руки не распускал, просто ворчал и отворачивался. А больше всего удивило, что мать приняла его сторону.
Она демонстративно перестала говорить с Алёной. А если и обращалась, то называла не иначе как дармоедкой, не забывая добавить, что проклинает день, когда та родилась.

Вскоре Алёне попалось на глаза объявление: "Престижная работа в Италии. Девушки от восемнадцати до двадцати семи лет. Документы за наш счет".

Попав в Италию, она поняла, что обещанная работа фотомодели была обманом. Ей предложили танцевать в ночном клубе или вернуть деньги, потраченные на оформление документов. Проплакав с неделю, Алёна решила остаться.
"Не проституция же. Да и кто узнает?!".

А через два месяца не выдержала и позвонила домой.
Мать, казалось, обрадовалась звонку. Расспрашивала об Италии и сказала, что гордится.
"Всегда знала, что в люди выбьешься".
После разговора Алёна подсчитала деньги, отложенные за время работы, одолжила еще немного у соседки по комнате и выслала матери.

* * *

Инне удалось "срезать" в клубе двух молодых итальянцев. Она рассчитывала "раскрутить" их на пару коктейлей. Но те, не задумываясь, заказали бутылку "Периньона". Один из них, Чезаре, высокий, одетый по последней моде, со светлым ежиком волос на голове. Второй - Антонио, маленький, очень подвижный, со смуглой кожей и черными вьющимися волосами, тщательно уложенными при помощи геля. У обоих на шеях красовались толстые золотые цепи.

- Мафия Наполетана? - в шутку спросила Инна, показывая на цепи.
- Нет-нет! - замахал руками Антонио. - Мы боимся мафию! Мы - студенты, - он рассмеялся своей шутке.
- Таким буратинкам нравится, когда их за мафиози принимают, - шепнула Инна на ухо подружке, - они тогда из кожи вон лезут, чтобы заказы подороже делать.
- Мой друг - калабриец, - серьезно заметил высокий.
- Тогда - за Калабрию! - предложила Инна и подняла бокал
- За Калабрию!
Они выпили. Инна наклонилась к Алене и тихо сказала:
- С калабрийцем лучше буду я общаться, ты - с этим, светлым.
- Почему?
- Безбашенные они, в Калабрии - "ндрангета". Это как сицилийская "каморра". И народ горячий. Одна неосторожная шутка и начинают быковать, похлеще наших "братков".
- Может бармена предупредить?
- Да не волнуйся. Угощают они хорошо, всегда платят, просто с ними надо уметь общаться.
- За прекрасных русских девушек! - предложил тост Чезаре.

Вскоре бутылка опустела и друзья заказали еще одну. Инна оживленно болтала с Антонио, а у Алены не было никакого желания разговаривать с высоким Чезаре. Девочки целыми днями убеждали ее не упускать шанс и выходить за Джузеппе. И, чем больше слушала, тем чаще вспоминала своего Димку. А когда Инна попросила рассказать о нем побольше, Алена закрылась в комнате и проревела весь день. Признаваться, даже самой себе, что ей рассказывать, было слишком обидно. А сказать, что все равно надеется на чудо, Алена тоже не могла.
Нет, она пыталась выбросить Диму из головы. Алена несколько раз начинала встречаться с парнями, но всегда бросала их, когда понимала, что это не то. Стоило ей просто представить, что она приедет с кем-то из них домой, и во дворе им встретится Дима, который, возможно, наконец-то заметит, как выросла и похорошела вчерашняя "малая", увидит, что она не одна, вздохнет и проводит ее взглядом.
И сейчас ей было совсем не до плоских шуток итальянца, хотелось напиться до беспамятства. Алена даже не пила, она старательно размешивала соломинкой шампанское, чтобы вышел газ и с ненавистью опрокидывала в себя остатки вина.

- Твоя подруга не очень общительная, - заметил Чезаре, обращаясь к Инне.
- Аленка! - Инна толкнула ее в бок, - Ну что ты? Угощают же.
- Да, кивнула та и сделала попытку встать, - я только выйду на секунду.

Итальянцы переглянулись.

- Сеньорита, вы в туалет? - затараторил Антонио, - Прошу вас, позвольте, сначала я?
- Ладно, - пожала плечами Алена. Итальяцы до сих пор удивляли ее своей бестактностью. Умение делать комплименты и ухаживать у них прекрасно уживалось с подобным.

- Ну что ты, подруга? Соберись. Выбрось ты из головы и Джузеппе, и Димку. Нельзя так себя изводить. А еще лучше - в отпуск съезди, - начала уговаривать ее Инна.

Алена лишь пожала плечами в ответ.

- А вот и я! - весело сообщил Антонио, - Прошу вас. Поспешите, пока никто не занял!

Девушка поднялась и нетвердым шагом прошла в туалет. Антонио и Чезаре с восхищением защелкали языками, проводив ее взглядом.

В туалете было очень тихо. Сюда почти не была слышна музыка из клуба, а ровный белый свет, после непрерывно-мелькающих лучей цветомузыки, немного резал глаза.
Алена посмотрелась в зеркало и пожалела, что не захватила косметичку, убрала мизинцем слегка осыпавшуюся тушь и поправила прическу.
"Умыться бы, - подумала она, - избавиться от косметики, умыться, вытерть лицо. И лечь спать".
Алена открыла кабинку. На опущенной крышке унитаза красовались три аккуратных дорожки белого порошка и трубочка из купюры в десять евро.
"Ничего себе!"
Она вспомнила хитрое выражение лица, с которым калабриец вернулся из туалета.
Наркотики Алена никогда не пробовала. Инна несколько раз читала ей наставления по этому поводу.
"Тоже мне, мамочка!"
Помедлив, Алена вспомнила еще раз Диму, отчима с матерью, подумала, как ее будет отчитывать подруга. И как бы, наверное, расстроился Дима.
"Ну и пошел он!" - она опустилась на колени, взяла трубочку и осторожно вдохнула половину дорожки.
Ничего не произошло. Мир остался таким же. И даже не защипало в носу.
"Пошли они все!"
Алена с какой-то непонятной ей злостью Вдохнула остаток дорожки, а потом, чуть помедлив, и другие две.

Музыку в клубе явно включили громче. Лучи прожекторов бешено метались от стены к стене. Хмель отпустил, и Алене показалось, что ее мысли стали кристально-ясными.

- Как дела? - лукаво улыбаясь спросил Антонио.
- Ты бумажку забыл, - ответила Алена и бросила на столик свернутую в трубочку десятку.
Инна подозрительно стрельнула глазами.
Чезаре поднялся и поспешил в туалет.
"Красивый парень, - подумала Алена, - но глупый. Там же уже ничего не осталось!"
Эта мысль безумно ее развеселила. Хотелось танцевать. Она посмотрела вокруг, словно выбирая место, где можно потанцевать, как вдруг что-то прыгнуло ей на колени. Алена вскрикнула и увидела смешного вислоухого щенка у себя на руках. Точь в точь как те, что жили на пустыре, за гаражами. Он сидел смешно наклонив голову набок и смотрел прямо в лицо.

- А ты откуда здесь взялся?
Не успела она договорить, как щенок лизнул ее прямо в нос. Язык был теплым и влажным. Алена рассмеялась, вытерла лицо рукой и с удивлением заметила, что пальцы окрасились в красный цвет. Она посмотрела вниз и увидела как топ окрашивается в красное. Это было почему-то очень забавно. Алена выдохнула и полоса на одежде сделалась еще шире.
"Блин!" - услышала она голос Инны справа от себя. Потом увидела, как они с Антонио бросились к ней.

- Нет! Щенка задавите! - закричала Алена и попыталась оттолкнуть их руками. Но щенок куда-то делся. Она перестала отбиваться, повисла на руках у Антонио с Инной и только судорожно поворачивала и запрокидывала голову, пытаясь найти щенка.
"Где он? Куда побежал? Там же темно! Затопчут! Ноги..."
.


* * *

Заплатив таксисту и оставив хорошие чаевые, Алёна вышла из машины. Случай в клубе удалось скрыть от шефа. Ей повезло. Толстый ди-джей поверил, или, по-крайней мере, сделал вид, что поверил Инне. Но та потребовала, чтобы Алена срочно поехала в отпуск домой.
Водитель помог достать чемодан и сунул в руку визитку.
"Круглосуточное такси. Звонить на любой номер".
Номер внизу был только один.
Алёна посмотрела по сторонам. Двор ничуть не изменился. До боли знакомые трещины на асфальте, песочница и турники.
- Добрый день, - улыбнулась она старушкам, сидевшим на лавочке у подъезда.
Те сдержано поздоровались в ответ. Потом одна из них вскрикнула:
- Алёнка! Это ты, деточка?
- Я, Наталья Петровна.
- Господи! А мы гадаем, кого это на такси привезли? Богатой будешь!
- Спасибо, - поблагодарила Алёна и вошла в подъезд.

Дома ее встретили неожиданно приветливо. Отчим даже помог с чемоданом.
- Ой, какие молодцы! - похвалила Алёна. - Ремонт сделали.
Квартира, в самом деле, преобразилась. Комнаты, обставленные новой мебелью, казались светлее и больше. На окнах красовались новые шторы.
Алёна обрадовалась, что не зря высылала каждый месяц деньги.
За ужином ее расспрашивали о работе, о жизни в Италии. Алёна беззаботно врала о фотосъемках, показах мод и интервью.
Про Джузеппе и предложение выйти замуж она ничего не сказала.

Родительского гостеприимства хватило на вечер. Уже на следующий день Алёна поняла, что она здесь чужая. Еще через день она, привыкшая работать по ночам и поздно вставать, проснулась от криков. Юра опять напился и устроил скандал.
Алёна, не обращая внимания на крики в соседней комнате, оделась и поставила джезву на огонь.
Синие язычки пламени облизнули дно кофеварки и напомнили о детстве.
Подержав кончик сигареты в огне, она затянулась и подошла к окну.
Светило солнце, во дворе было необычайно много людей. Оживленно беседовали столпившиеся старушки, показывая руками в сторону подъезда. Сновали какие-то люди.
Крики всё не стихали. Алёна затушила сигарету и прошла в комнату.

- Вы и пару дней без скандала не можете? - с укоризной сказала отчиму и матери.
- А ты чего лезешь, коза драная? - мать словно забыла о ссоре и переключилась на Алёну. - Без тебя как-нибудь решим!

Алёна равнодушно пожала плечами и повернулась к выходу.

- Нет, стой! - Мать схватила за руку. - Ты что, сучка, командовать вздумала?

Высвободив руку, Алёна поспешила выйти из комнаты. Но было поздно. Мать отправилась вслед за ней на кухню. Тут Алёна поняла, что сделала ошибку. Отчим с матерью стали в проходе и не дали выйти в прихожую.

- Я не хочу ссориться, - спокойно выговорила она.
- Ссориться она не хочет! - крикнула мать. - Манекенщица драная!
- Пустите меня.
- Куда это ты собралась? Назад в Италию? Ноги раздвигать? Думаешь, я не знаю, какими вы там съемками занимаетесь?

Неожиданно для себя, Алёна хлестко ударила мать по лицу. Та ойкнула и попятилась.

- Мать бьешь? - взревел пьяный отчим и двинулся к ней.
- Стой там, сволочь!
- Сволочь?!

Алёна огляделась по сторонам. На плите, в турочке, бушевал кипяток. Она схватила ее и бросила в отчима.
- Ах ты... - машинально отпрянул тот от брызг. Кофеварка пролетела мимо и окатила стену за его спиной. Промедления хватило и Алёна уже держала в руках лёгкую тефалевую сковороду.
"Вот так! Отлично!" - она оценила подаренную дистанцию, вспомнила почему-то рассказ Инны о первом клубе, размахнулась и изо всех сил ударила Юру по лицу.
Пробежала мимо отчима, держащегося за рассеченную скулу, и схватила сумочку.
"Документы и деньги здесь! Чемодан... чёрт с ним!"
Схватила по пути туфли, выскочила из квартиры и понеслась вниз по ступеням.

На лестнице второго этажа толпились военные.
"Минуту подождите, пожалуйста", - сказал кто-то.
Она хотела крикнуть, что спешит, но в эту минуту открылась дверь Диминой квартиры.
Несколько человек в форме несли закрытый гроб.
Алёна покачнулась и попятилась к стене. Прислонилась, ощущая спиной холод бетона. Показалось, что кто-то ударил ее прямо в живот, стало трудно дышать.
За гробом шли родители Димы. Невысокий мужчина в форме нёс его портрет с чёрной лентой.
В сумочке зазвенел телефон, нарушив тишину подъезда звуками весёлой итальянской песни. Алёна вздрогнула, непонимающим взглядом посмотрела на сумку, на гроб, который вынесли на площадку, мозг пронзила резкая боль, потемнело в глазах. Алёна схватилась за голову и отчаянно закричала.

В аэропорт она ехала на том же такси, водитель которого оставил визитку с единственным номером. Таксист хотел поинтересоваться, где чемоданы, но увидел размазанную тушь на лице и воздержался от вопросов.
Алёна достала телефон, набрала номер.

- Buonogiorno, principessa!**
- Джузеппе...
- Si, sole mio! - весело ответил голос в телефоне. - Сome stai? ***
- Ti sposero, Giuseppe, - тихо произнесла она, - ti amo.****


-----------------------------------------------------------------------------------
? "Периньон" - "Dom Perignon", марка шампанского премиум-класса. Традиционно самый дорогой напиток во многих cтриптиз-барах.
? Amore mio! Io non posso senza di te. - Любовь моя! Не могу без тебя.
? Buonogiorno, principessa! - Доброго дня, принцесса!
? Si, sole mio! come stai? - Да, солнце мое! Как дела?
? Ti sposero, Giuseppe. - Я выйду за тебя (замуж), Джузеппе
? Ti amo. - Я тебя люблю.

© IKTORN