Потерянные дети

Вечер. На улице метёт. Снег серебрится мелкой крошкой.
Бабушка приготовила вкусный ужин - котлеты с картофельным пюре.
- Опять сегодня в Спасское гулять пойдёте?
- Наверное, не знаю.
Бабушка с дедушкой к моим гулянкам относятся нейтрально. Дед иногда журит, чтобы не хулиганили.
Залаяла собака - это пришли друзья. Игорь с Климом. Они деревенские. У Игоря два года назад умер папа. Заболел, а денег на лечение не было. Вот и умер. У папы Игоря была старенькая копейка. Её пожалели продавать - как раз хватило бы на операцию.
Клим вместе с мамой переехал в деревню недавно, к отчиму. Отчим сильно пьёт - поэтому они часто с Климом дерутся.
- Что ел на ужин? - интересуется Игорёха.
- Котлеты с пюре, а ты?
- Макароны с тушенкой.

У Игоря постоянно на лице ухмылка. Он - заводила компаии. Даже кличку себе придумал - уголёк.
- Ну что, пойдём сегодня в Спасское?
- Давай пойдём, - соглашается Игорь.
Клима обычно спрашивать не надо - он за любой кипишь, окромя голодовки.
Мы идём прямо. Все трое - в валенках. Это идеальная зимняя обувь. До спасского, если идти через поле, километра три-четыре - не больше. Быстрым шагом пол часа. Снег под валенками хрустит. Получается весело, однако диалог во время ходьбы поддерживать сложно - впереди идущему из-за хруста снега и встречного ветра не слышно слов.
Мы идём по полю. Всегда прямо, даже если надо свернуть. Дорога сама незаметно поворачивается. Главное не сбиться с тропинки.
Тропинка узкая, но утоптанная. Каждое утро и вечер по ней ходят некоторые служащие психбольницы, живущие в нашей деревне.
В Спасском самое крупное предприятие это психушка. Это единственное место, где можно получить хоть какой-то доход. Раньше сажали брюкву и растили хрюшек, на местном подсобном хозяйстве, но потом почему-то перестали. Психи оказались выгоднее.
Чтобы добраться до Спасского - надо преодолеть холм. Психушка как раз и стоит на этом холме. Издалека виден дежурный свет корпусов.
Из села доносится только лай собак. Психи спят.
Рядом с корпусами психбольницы стоят панельные трехэтажки. В одну из них мы как раз и направляемся.
- Игорёх, а Катя сегодня точно дома?
- АХЗ, должна быть.
Поднимаемся на третий этаж. Слышна музыка. Звоним.
- А-а-а, Сменские, заходите.
Нас встречает сам хозяин хаты, Максим. Квартира состоит из двух комнат, кухни, сан. узла. В квартире очень старая мебель, крашеный пол. Пустой холодильник и раковина с грязной, недобитой посудой. На кухне собралась вся компания. Всем примерно до 16. Максим самый старший. Ему 16 и у него есть удостоверение крановщика какого-то там разряда. Но, по его заверениям, на стройке работал не долго. А из техникума выгнали совсем недавно. Вот ещё месяц и пойдёт опять учиться.
- О, водку принесли, - народ оживился.
Максим закручивает в бутылке водоворот, залихватски открывает крышку. - Витаминами пахнет!
Водка действительно пахнет аскорбинкой. Несколько бабок в селе торгуют левой водкой. У них всегда, в любое время суток и при любой погоде можно купить витаминного продукта. Ну а уж если ты постоянный клиент - то можешь даже взять в рассрочку. Уважение.
Я выпиваю за компанию одну стопку - это доза при которой бабушка ничего не учует. На обратной дороге по морозу всё точно выветрится. У меня контроль - бабушка и дедушка. У Игоря, после смерти отца, мать начала спиваться. Клим своих родителей видит трезвыми только по особым датам.
Хотя, всего четыре года назад, в 1995 году я видел родителей Игоря трезвыми, живыми. Мама стряпала на кухне пироги, отец чинил Игорю велосипед. Почти идилия.
- Ну, за здоровье! - Максим пьёт больше всех и вскоре отправляется блевать в свою кровать.
Играет музыка - веселье в самом разгаре. Мальчики лижутся со своими тёлками, некоторые режутся в карты, кто-то дымит бычком. Я выхожу в подъезд подышать свежим воздухом.
На первом этаже встречаю Марину. Марина приехала к бабушке из города. Ей жутко интересно что у нас там на верху происходит, но бабушка её не пускает.
- А Катька с Максимом года два как живут одни, - сообщает мне Марина. - Мать у них пьяница, живёт в какой-то деревне. У отца другая семья. Он работает дальнобойщиком и регулярно отсылает им деньги. Катя учится в торговом техникуме, а Максим пьёт.
У Марины нос в конопушках и огненно-рыжие волосы. В городе она ходит в школу. У неё есть мама и папа. А ещё у неё очень красивая кофта.
- Носов, ну ты чё там, застрял? - Игорёха зовёт.
- Я пойду, пока.
В квартире кумар. Воняет примой, разлитыми витаминами и кислятиной. На кухне никого не осталось - все перебрались в комнату.
Лампа даёт тусклый свет. Максим лежит на поломанной кровати, под углом 40 градусов. Лежит в собственной блевоте. Катя на соседней кровати. Остальные расселись кто куда.
С трудом отискиваю Игорёху.
- Пошли, поздно уже.
Мы возвращаемся той же дорогой. Ветер дует уже в спину, но разговаривать всё равно не охота.
Через пять лет я опять проходил мимо Спасского. Занесла нелёгкая пофотографировать осенние пейзажи. Проходя мимо того дома, я поднялся на третий этаж. Позвонил в дверь.
- Здравствуйте, а Катю можно?
- Я и есть Катя.
На меня смотрит очень жирная баба с опухшим лицом. В стороне от бабы ползает грязное дитё по тому же крашеному полу. Воняет макаронами с тушенкой.
- А Максим умер. Он заболел воспалением лёгких, - рассказывает Катя. - Всё пил водку. А денег лечить воспаление не было. А я торговый техникум так и не закончила...
Я шел по узкой тропинке из Спасского. За спиной - целый посёлок, с корпусами психушки, серыми трёхэтажками, деревянными домами. Одно интересно - в каких корпусах нормальные и кому принадлежит забор.