Как стать старшим братом

Отцы Витьки и Вовки Васильевых дружили с самого детства. Потом они женились на сёстрах-двойняшках, свадьба была в один день. Их жёны попали в роддом тоже в один день и в один день родили по парню. Только одна чуть пораньше, другая попозже. Но мать то ли Витьки, то ли Вовки при родах умерла, а её сестра, естественно, усыновила племянника.
В этот же день началась война, отцы новорожденных не увидели. А отец то ли Вовки, то ли Витьки домой не вернулся. А вернувшийся женился на сестре своей жены, что вполне естественно.
Витька и Вовка узнали от "добрых людей", что один из них "горький сиротинушка", потому что "матка евойная смертью померла" и он, горемычный, "в чужом дому мается".
"Добрые люди" всегда на посту, только мать и отец Витьки и Вовки так и не открыли братьям, кто из них кто. Только и узнали, что один из них родился чуть пораньше. Они так и выросли с одной фамилией, родными братьями. Так и не зная, кто из них старший брат, а кто, соответственно, младший.

Поселили их в нашей комнате и началось... Ну, то есть, как. С аванса они купили бутылку, "входную", значит. Ну, сидим, тары-бары, всё такое. Вовка с Витькой о чём-то заспорили, мы не вдавались. В комнате шесть курящих, да под это дело - страшная вещь. Парни пошли в коридор покурить, нельзя уже было в комнате. Я остался, не помню уже почему. Голоса у братьев покрепчали, я посмотрел в их сторону. А тут Витька бутылкой Вовке по голове - трах! Тот голову успел убрать, вскочил и кулаком залепил Витьке в глаз. Они сцепились с такой яростью, что я просто обалдел. Ни разу такой ярости не видывал. Да ещё братья. Кинулся разнимать, так они с той же яростью оба набросились на меня. Ну, мне попало, чего там, и если бы парни не бросились на шум, они разделали бы меня вдрызг.
Растащили их, но понять, с чего они сцепились, смогли не сразу. Оказалось, они не пришли к единому мнению, кто из них старше. Потому что младший должен "подкоряться" старшему, а каждый из них старшим считал себя. И проблема эта стоит давно и остро, с тех пор, как "добрые люди " им "открыли глаза".
В самом деле, мама сама сказала, что один из них родился чуть пораньше, и ей они оба одинаково дороги, она вскормила их обоих своей грудью, так что нечего им и делить. Они родные братья, всё. Батя тоже говорил, что они родные. Но ведь, ёлы-палы, мужики, один из нас старше, так ведь! И младший брат должен "подкоряться" старшему, так ведь, а как иначе! Иначе-то не бывает, всегда есть младшие и старшие, так ведь! И всегда младшие...
Всё, говорю, я здесь самый старший, и мне оба "подкоряться" станете. А вот те фиг, ты нам никто. А кто вам кто? А мы сами знаем. Ну, мы с парнями сказали так: нам до этого самого места, кто из вас кто, только если ещё раз такой концерт, быть вам крепко побитыми. И младшему, и старшему.
Только всё это словеса, потому что нельзя жить в одной комнате с человеком, которому чистил рожу. Или который тебе. Без разницы. Так что они выясняли самый насущный для себя вопрос не реже одного раза в месяц. Частенько, то есть. Мы их усмиряли, как могли. И водой поливали, и на снег без одежды выбрасывали, а всё, в общем, без толку. Пока не появилась Надийка.
Это была такая классическая гуцулочка по имени Надия, то есть, Надежда. На неё глаз положили оба и всё шло к тому, что у братьев появится ещё одна причина сцепиться. И это при том, что обычно, между получками, это были такие родные люди! Слегка выпив, они оставались любящими братьями. А постепенно, перейдя какую - то грань, превращались в злобных существ, готовых буквально разорвать один одного. И надо же, стоит в этом состоянии одному из них попросить другого, скажем, дать ему спички, как второй заявлял, что он старший и не позволит всяким соплякам... и так далее.
Пока что они мирно выясняли, кому достанется девушка. Ну ясно же, что старшему, кто бы сомневался! Только она сама решила.
Она пришла к нам в комнату с тремя билетами в кино - для себя и братьев. А они как раз только-только... Я раскладывал по тарелкам салат, моя очередь была. Накал выяснения был ещё слабым, поесть было время. Надийка схватила мою тарелку - и по башке Вовке, я даже охнуть не успел. Салат разлетелся по комнате, Вовка вскочил: "Ты чего, девка?!" А она Витьке по физии слева-справа и говорит: "Ещё раз увижу - глаза выцарапаю. Да, да, тебе как раз." Бить женщин у них принято не было, они стоят оба, таращатся на неё. А мы молчим, ждём, чего будет. Я раз дежурный, то стал молча подбирать салат. Она - фьють - и ушла. А чего приходила, мы поняли, когда под столом нашли три разорванных билета в кино. Так что продолжения представления не произошло. Мы тогда решили, что, может, тарелок поднакупить, что ли. Подешевле и потолще для усиления воздействия. Не то черепа у них толстые, всё никак не разбить. И Надийку приглашать. А она сама пришла. Девушка очень даже самостоятельная.
Пришла на следующий день: "Витя, Вовка, пошли погуляем." Именно так: Витя и Вовка. Ну и нам стало ясно. Вовке - ещё нет. Вышли они, она взяла Витьку под руку, Вовка пристроился с другой стороны, а она ему: ты, говорит, иди со стороны Вити. Оп-ля! Ну и чего тут ещё?
Так что выяснения прекратились, мы думали, что временно. А тут Витька приходит и просит нас смыться на три-четыре часа. Ну понятное дело, потому что у Надийки в женских бараках свирепствует комендантша Рая Ашотовна, а у нас Витольд, мужик понимающий. Вот только дежурной Машке-дуре надо было втолковывать каждый раз, что это не её собачье дело потому что. А то хайло раскроет и несёт её, дуру. Не язык, а ветряная вертушка. Это вот потом, когда нас из бараков переселили в четырёхэтажные общаги, мы вкусили всякого от Раи Ашотовны. Пока всё было путём.
Просьбы погулять стали довольно регулярными, потому что лето ещё не пришло. А тут Хмырь. Мы пришли после прогулки, эта пара вышла из комнаты, Витька пошёл её провожать, тут рядом было. Вернулся Витька, а Хмырь Витьке: "Ну и как девка работает в койке? Гы-гы-гы!" И соответствующий жест. Витька, само-собой, ему в рыло, а Вовка с другой стороны. Всё путём. Конечно, будь Витька один, может быть, получилось бы иначе, но получилось так. Они взяли Хмыря под руки - и мордой об стенку. Хорошо припечатали.
Но этим дело не закончилось. Оказалось, Петьку-сержанта в барак принесло. Дозором обходил владенья свои. Спрашивает, мол, что за веселье у нас. Вовка говорит, дескать, у Хмыря рожа с утра не начищена, так мы помогли, очень человек просил, не могли отказать. И если ещё попросит, так мы всегда, и с открытой душой. Петька спрашивает Хмыря, будет ли он ещё просить. Хмыря колотит от злости: одно дело мы между собой, а тут этот Петька, гад позорный, а что Хмырь сделает? На Петьку полезет? Так Петька его, одной левой не разуваясь, да что там говорить. Ну и потом, даже если допустить нечто, так что с Хмырём потом будет после такого? Да ещё Хмырь на поселении, чуть чего - на карандаш. У Петьки не забалуешься. Мы Петьку чисто как человека и мужика уважали, а Хмырю это тоже не в дугу, а чтоб лягавого человеком считать, так вообще западло.
А потом Витька сказал Хмырю, что тот легко отделался и что при повторе просто покалечат. Вовка подтвердил. Ну и стало ясно, что Витька на Надийку подсел. Всё, труба - дело и полный каюк.
Витька с Надийкой довстречались, как и положено, до определённого результата, а тут братьев по-быстрому на срочную службу. Как-то так очень быстро произошло, дня за два. Раз - нету их.
Они приняли присягу и оба попали в полковую школу, через 9 месяцев стали младшими сержантами в одной роте. А дальше их пути разошлись, настолько разными людьми они оказались.
Когда Витькин сын родился, Витька попросился съездить, как положено. Не пустили, раз он по документам холостой. Так летом она приехала с пацанёнком, Витька подал рапорт с просьбой о женитьбе. И она ещё два раза летом приезжала и по возвращении рассказывала, что и как.
Оказалось, Вовка так вошёл во вкус службы, что на третьем году стал старшиной, а Витька так сержантом и пошёл на дембель. Командир полка предложил Вовке идти в военное училище. Мол, в отличие от брата, ты врождённый командир и всё такое, а что тебе на гражданке? Вовка и подал рапорт.
Уже потом мне рассказал Витька, что Вовка училище окончил первым по списку, с правом выбора места службы, и попросился на самый северный Север. А отслуживши там с отличием, попросился в Академию и ему не отказали. "Перспективный офицер, - сказал Витька с ухмылкой, - надо же, кто бы подумал." Вовка уже заканчивал Академию в Ленинграде, Витька дал адрес.
Я пришёл в общежитие на Лебедева, дежурный офицер сказал: "А, капитан Васильев, пижончик, знаем-знаем." Вовка и на самом деле в полевой форме выглядел пижоном. Непонятно, как это можно, но у него получилось.
Как-то неловко было называть капитана Вовкой, тем боле такого пижонистого. Я же служил на должностях солдатско - сержантских, капитан для меня большая шишка. Потом привык. Несколько раз встречались, гуляли, сиживали в кафешках. Вовка оказался интересным человеком. Наверняка он и раньше был таким, только тогда не туда смотрел, что ли. Как-то я спросил, не решён ли давний вопрос о старшинстве. Вовка даже рассмеялся: "А чего решать, и так ясно, что я. Почему? Я практически уже майор. В мои годы, без войны. Если попрошусь "помочь братьям", вернусь не меньше чем подполковником. А Витька за три года - три лычки. Куда ему в старшие! Ну и Надийка ездит на нём. Ай!" Махнул рукой. "Знаешь, сначала обидно было, почему не я, такая девица и - фиг те. Но понял. У девок нюх, они ищут, на ком бы поездить, а на мне не поездишь. Так-то у меня присмотрена одна, после выпуска охомутаюсь. И ездить на мне она не будет."
Я проводил его в Пулково после выпуска. Его и стоящую рядом довольно симпатичную особу. Куда? К месту дальнейшего прохождения службы.
Последний раз я слышал о нём давно, он был тогда полковником. Полканом, сказал Витька. "Надо же,- сказал Витька, - никогда не думал, что мой брат в полканы выйдет. А то и генералом станет, его Лизавета уже портки с лампасами прикупила." И я не мог удержаться: "Всё же, кто из вас старший, наконец?" - "Ай, - засмеялся Витька, - да не один ли хрен! Детство всё это. Пусть тешится."
Конечно, Витька не мог быть старшим, старшим (старшей) у них была Надийка. Она оформилась в уверенную в себе и своей внешности хозяйку дома с мужем и детьми. Если говорить словами Вовки, она на Витьке ездила, да. Но, как бы это сказать, Витьке было комфортно. А думать о старшинстве было просто ни к чему. По-моему, так.


© Шервуд М.А