Восьмое марта

Он приехал рано утром с большим букетом белых тюльпанов. Гулкая прихожая мгновенно наполнилась разнообразием звуков, не характерных для нашей маленькой квартирки. Спортивная сумка сочно шлепнулась на пол, мелочь из карманов брюк звонко запрыгала по ненавистному мне ламинату, его вещи немедленно оказались в самых непредсказуемых местах, сразу побежал к музыкальному центру и поставил новый диск. Тут же из сумки начал извлекать подарки мне и Машке. Помчался в душ и, заглушая шум воды, громко рассказывал о приключениях в дороге. После ринулся на кухню, раздался звон посуды, звук падающих ножей и вилок, скрежет кастрюль и сковородок, стук дверок кухонных шкафов. Начал готовить нам праздничный завтрак.

Его было так много, что я никак не могла прийти в себя от внезапности происходящего. Одной рукой прижимала к себе букет цветов, а другой пыталась достать вазу и наполнить ее водой.

Наконец-то накрыли на стол. Из своей комнаты появилась сонная и теплая Машка. Сели завтракать. Посыпались предложения, как мы проведем этот день. Давайте съездим на площадь Славы и накупим новых книг, а потом погуляем в Мариинке, а потом зайдем в магазин игрушек, а потом в Макдональдс, а потом..., а потом....

Я была согласна на все. Маша еще до конца не проснулась и помалкивала. Начали собираться на улицу. Я нырнула в шкаф и пыталась сообразить, что же мне одеть. Торопила дочку. Выбрала одежду для нее. Маша безропотно и послушно натягивала на себя, лежавшую на стуле одежду. Когда она была уже одета, я придирчиво оглядела ее и осталась довольна: Маша выглядела как я, только маленькая, серьезная со строго сдвинутыми бровями. В классических джинсах, белой рубашке, длинном темно- синем пальто с золотыми пуговицами и модной шапочке. Я посмотрела на нас двоих в зеркало и огласила, что мы готовы идти.

Пошли гулять, мы с ним наперебой, слегка истерично, шутили и веселились. Взахлеб решали, куда мы пойдем вначале и, что будем делать после. Перебивая друг друга, рассказывали новые анекдоты и смешные истории. Шумной компанией мы двигались пешком к центру города. Забегали по пути в магазины примеряли какую-то одежду. Что-то откладывали на потом. Покупали Маше карандаши, блокноты и цветную бумагу. Постепенно, и отвлеченная Маша начала улыбаться, повеселела и в какой-то момент втиснулась между нами и, схватив нас за руки, начала ими размахивать, поворачивая голову то в его, то в мою сторону. Со стороны мы выглядели, как абсолютно счастливая и гармоничная семья, празднующая 8-ое марта.

Ближе к обеду, мы добрели до Макдональдса и, не спрашивая Машу, записали ее на участие в каком-то праздничном конкурсе. Девочка сразу сникла и потускнела, не любила она этой показухи. Но меня уже понесло. Идиллия должна была дойти до абсурдного конца. Я понимала, что еще немного и все закончится и пыталась наиграться впрок. Нарисовать себе счастье и наесться им до отвала.

Начался конкурс, впереди Маши все время встревали наглые, шумные, голосистые дети. Маша терпеливо, переминаясь с ноги на ногу, ждала своей очереди спеть песню. Наконец- то тонким, срывающимся от волнения голоском, она спела: "Ветер с моря дул". Забыла по ходу слова, запнулась, покраснела и покрылась испариной. Мы исправно изображали любящих родителей. Отодвинули в сторону наглую победительницу, рассказали Маше, что она самая лучшая и купили ей мороженое.

Я понимала, что уже скоро, что еще чуть-чуть, что осталось совсем немного времени. Но виду не подавала и демонстрировала безграничное веселье и довольство.

..." Ну..., мне пора"- сказал он: "А то..., опоздаю".
"Да- да, конечно! Пора, так пора. А мы посидим еще здесь! Да Маша?" Не глядя, слегка прижалась к его щеке. "Ну, все... Давай, пока... Созвонимся".

Он ушел. Не оглядываясь. Быстрой походкой, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Но я этого не видела, я знала. Глаза застилали слезы, которые я судорожно пыталась сдерживать.

"А почему он ушел?" - спросила удивленная Маша.
" Так надо! У него дела! Ешь свое мороженое!"- выпалила я и еще сильнее прикусила губу. Маша смотрела на меня потерянным и расстроенным взглядом. Она не понимала, что праздник уже закончился. Ей только сейчас захотелось дурачиться, покупать шарики, посмотреть клоунов. А я, крепко схватив ее за руку, тащила домой. Она еле успевала перебирать ногами и несколько раз споткнулась. Я не обращала на нее внимания. Мне хотелось как можно быстрее оказаться дома и отрыдать свое.

"Мама. Мааам. Мама!" - вдруг потянула меня Маша за руку и остановилась.
"Шшшто? Чего тебе?" - раздраженно прошипела я.
"Давай купим цветы?!" - просяще-миролюбиво попросила Маша. И кивнула в сторону женщины продающей подснежники.
"Какие еще цветы?! Зачем?! Не нужны нам они. Не выдумывай"- выпалила я и снова схватила ее за руку.

Маша... Она не плакала, не просила, она как-то вся сникла и потускнела, слегка ссутулила маленькие плечи.
"А раньше ты любила цветы..." - прошептала чуть слышно.

Слезы хлынули из глаз рекой, было уже не важно, что мы на улице. Я бежала впереди дочки, чтобы она не видела моих слез и все время сглатывала горький ком в горле.

Какое самодовольство! Какой стыд! Какой позор! Зачем все это?! Как можно...? Ответов у меня не было. Было так обидно за маленькую, беззащитную Машку. Она же ни в чем не виновата! Ее-то, за что? Она же еще ничего не понимает!

... Не смогла я ей ничего объяснить. Не нашла слов.
... Старалась почаще покупать домой цветы...


© Алена Лазебная