Мичманские яйца

После вахты мичман Совенко постучал в каюту замполита и сразу сунул голову в приоткрытую дверь.
- Разрешите, товарищ капитан второго ранга?
- Заходи, заходи, Совенко, - отозвался тот.
Вахту замполиту нести не надо, потому большую часть времени он проводил в каюте, а конкретно - в койке. Зато вставал оттуда одним движением, как маятник. Задница на месте, голова шла вверх, ноги вниз в форменные корабельные черные тапки.
Как только ступни в тапки вошли - на лице нарисовались приветливость и готовность объяснить, почему нельзя решить проблему, с которой пришел посетитель.
Уже сидя, замполит глянул список команды под стеклом на столе.
- Присаживайтесь, Василий Павлович!
- Товарищ капитан второго ранга, я по поводу моих яиц! - сразу взял быка за рога Совенко.
- Да, конечно...

Яиц так яиц. Вот в прошлом походе в каюту ворвался гражданский научный сотрудник и с порога потребовал:
- Немедленно прекратите прослушивать мою каюту!
Замполит - тертый калач - щелкнул первым попавшимся тумблером на панели радиоприемника 'Волна' и заверил гражданского, что больше его прослушивать не будут. Доктор его теперь прослушает, на берегу.
- Постановление партии вышло, товарищ капитан второго ранга, приказ состоялся, а яйца нам не дают.
- Да, да, Василий Павлович, безобразие, надо разобраться, вы подробнее.
- Я и говорю: вышло постановление в знак заботы и повышения, в Марокко заходили, мне брат в письме газету прислал, он прапорщик на танках... - Совенко показал затертую вырезку из газеты, - ... по нему издан приказ министра обороны, номер у меня есть, по которому прапорщикам и мичманам положено выдавать в выходные яйца. А нам не дают! Только у меня на шесть яиц недостача.
- Все верно, - кивнул головой замполит, - партия и правительство, командование мичманов и прапорщиков не забывают. Сам видишь, - он перешел на 'ты' и в знак доверительности придвинулся ближе, - только надо учесть, что судно в походе и выполняет важную задачу оборонного значения в дальнем районе мирового океана.
Замполит сделал паузу и покачал головой.
- Это что же получается, боевую задачу прервать, следовать в ближайший порт мичманам за яйцами. Потерпи, Василий Павлович! После похода в родном порту... - улыбнулся он и развел руки, словно хотел показать, сколько яиц ждет Совенко на берегу.
- Товарищ капитан второго ранга, яйца у нас есть. - с укоризной в голосе произнес мичман. - В Марокко две коробки загрузили, сам видел. В продкладовые отнесли. Мелкие, правда.
- Опять не понимаешь Совенко! - начал раздражаться замполит, - впереди заходы в иностранные порты. Предстоят официальные приемы. Попросит какой-нибудь зарубежный адмирал яичницу, а мы ему: 'Нет яичницы. Все яйца, прикрываясь партией и правительством, мичман Совенко съел'.
- Никак нет, товарищ капитан второго ранга, - не сдавался мичман, - за адмиралов не знаю. На три месяца похода мне положено двадцать четыре яйца... В понедельник на завтрак команде омлет давали.
- Вот видишь! - обрадовался замполит.
- Так он не в счет, мне еще два яйца от министра обороны положены.
Замполит сразу утратил душевность, поднялся, нараспашку открыл пустой холодильник:
- Смотри, Совенко! Нет у меня яиц!
Встал и мичман, хотел еще что-то сказать, потом аккуратно сложил вырезку и спрятал её в нагрудный карман.
- Разрешите идти?
- Идите! - неласково проводил его замполит и, оставшись один, долго бурчал что-то крамольное неодобряющее политику партии и правительства и приказы командования в отдельных вопросах улучшения питания военнослужащих сверхсрочной службы.

* * *
Спустя неделю счет у Совенко дошел до восьми недоданных яиц, и он пошел выше. А выше был ГКП - главный командный пункт или верхний мостик, если не так торжественно. Совенко заглядывал сюда редко. Снять показания приборов или запросить место судна - проще позвонить в штурманскую рубку или гидрографам. Телеграмму подписать - лучше в штурманскую зайти и уже оттуда, если разрешат, на ГКП. Он и в этот раз так сделал. Покрутился в штурманской, осторожно высунул голову на верхний мостик, раскрыл было рот на ширину приклада, чтобы спросить разрешения зайти, но бесшумно подлетел вахтенный офицер и приложил палец ко рту.
В противоположном углу в высоком кресле спал командир. В середине похода у него разыгралась командирская бессонница. Когда в постели маешься, ворочаешься часами с бока на бок, зато на мостике только в кресло сел - глаза сами закрылись. Он, даже, похрапывал, а вахта: рулевой, вахтенный офицер и штурман убавили громкость трансляции до минимума и ходили на цыпочках.
Командирский сон чуткий. Он открыл один глаз и увидел перед собой вытянувшегося в струнку мичмана Совенко. Командирский глаз посмотрел на Совенко и снова закрылся. Стоит мичман и пусть себе стоит.
Сжигая мосты, Совенко кашлянул.
- Товарищ капитан первого ранга! Разрешите обратиться по личному вопросу.
Командир вздохнул, открыл оба глаза, внимательно посмотрел на мичмана и тяжело кивнул.
Совенко четко доложил про постановление, предъявил присланную братом-прапорщиком газету, озвучил вышедший вдогонку приказ министра и понесенный им личный ущерб.
Командир внимательно выслушал, набрал в грудь воздух так, что Совенко чуть не засосало, и тихим проникновенным голосом начал:
- Совенко! По уставу любой военнослужащий мужского пола может иметь яйца в количестве двух штук. Вот у меня - капитана первого ранга и то два яйца, а ты, Совенко, хочешь аж восемь. Вчетверо больше капитана первого ранга.
Совенко!! Я командую кораблем первого ранга, а не птицефермой, но специально для тебя в следующий поход курицу возьму и на твое заведование повешу, и не дай Бог с ней что-то случиться. И ты мне не телеграммы будешь носить, а предъявлять каждое новое яйцо и докладывать: товарищ капитан первого ранга, кура несется нормально в количестве двух штук в неделю, предъявишь, а я распишусь на них с отметкой в вахтенном журнале.
Совенко!!! Ты откуда призвался? Как тебя на флот занесло? Давай тебе на берегу должность найдем. Откомандируем в подсобное хозяйство. Или к братану в танк. Вам двоим и брони не надо. И так не пробьет.
Совенко!!! Почему тебе два яйца?! По звездочкам, что ли считал? Тогда старшему мичману Грищуку три надо. Младшему лейтенанту одно, а начиная с капитана третьего ранга выдавать страусиные.
Совенко!!! Ты уже всех на пароходе своими яйцами достал, до ГКП дошел. Выше только мачта. Так залезь на клотик и ори: 'Яйца, отдайте мои яйца!' Вероятного противника напугаешь, хоть какая-то польза от тебя будет.
Уйди с глаз моих, курощуп!
Мичмана как ветром сдуло. Командир огляделся, ища новую жертву.
Рулевой стоял на руле с чугунным лицом. Вахтенный офицер утопил лицо в тубусе локатора.
Командир еще поерзал в кресле, понял, что заснуть уже не удастся, слез, послонялся по мостику и штурманской и злой ушел в каюту.

* * *
Необходимое отступление. На военном судне есть несколько особо защищенных мест. Некоторые лаборатории, помещения ЗАС и шифровальщика.
Вы думаете, случись бунт, их будут захватывать? Как бы, не так! Кому они нужны?! Побегут в продкладовые. Тот же броненосец Потемкин - про социализм и слова не было - мясо команде дали плохое. И полетели за борт виновные и те, кто под руку попался. Так что артельщиков, завпродов никогда не любили. Да и за что их любить?
На пароходе номер телефона моей лаборатории на одну цифру отличался от номера каюты командира похода. И нетрезвый завпрод во время ночной вахты частенько промахивался пальцем и начинал на пару со старшим коком петь в снятую мной телефонную трубку:
- Товарищ капитан первого ранга! Мы тут бочку открыли, такая вкусная селедка! Принести вам пару хвостов?
- Воткните её себе в жопу и пройдите по палубе русалкой, - басил я в ответ под начальника, срываясь от гнева на фальцет.
То есть ты ночью вахту несешь, крепишь оборону родины, а они в это время селедку жрут.
На корабле Совенко посягнул на святое - продкладовые.

* * *
Совенко не интересовала ни копченая колбаса, попадавшая на общий стол уже с каймой, ни проспиртованные запаянные в полиэтилен батоны, ни вобла, закатанная для сохранности в большие банки. Его терзало, что в продкладовых лежат его совенковские яйца, которые ему не отдают. И кто-то другой их наверняка ест. Ананас после захода в Марокко дали, а яйца зажали. Ананас дали всем, а вот два яйца должны были вынести только ему, поскольку был приказ. Он пошушукался с другими мичманами, внося смуту, но мичмана жались, от коллективных акций отказывались, хотя и разделяли гнев товарища.
Прошло две недели. Счет у мичмана дошел до десяти недоданных яиц. На 'рупь тридцать', если яйца диетические и девяносто копеек, если столовые. Перевалил критическую массу. И как раз подоспело партийное собрание. В Москве прошел пленум ЦК КПСС, поднявший на знамена очередную чудо-юдо идею, что социалистический мир спасет мелиорация. Предстояло осушать заболоченные земли, расширять пастбища и поворачивать реки. По поводу предстоящих боев следовало провести партийные собрания во всех воинских частях от Заполярья до пустыни Каракум, а с учетом нас, и в центральной Атлантике.
Где-то у экватора. На большом белом пароходе. Сидят серьезные люди в немалых чинах в синих коротких штанишках (тропическая форма). От качки отходят занавески на окнах кают-компании, раскачаются и люди. Жарко, кондиционер не справляется. Докладчик, держась за переносную походную трибуну, невнятно бормочет что-то про мелиорацию.
Вокруг судна летает противолодочный самолет-разведчик 'Орион', кидает гидроакустические буи, щупает нас своей аппаратурой, а может даже и прослушивает весь этот бред про великое осушение.
Потом все вытерли пот, единогласно назначили ответственным за мелиорацию капитан-лейтенанта - начальника метеолаборатории. Вроде как по его части следить, чтобы буфетчицы землю в цветочных горшках поливали.
Это первый пункт, потом было минут на пять про социалистическое соревнование, а на пункте 'разное' слово попросил и прошел к трибуне мичман Совенко.
Мичман начал издалека и, как положено: про большую заботу партии и правительства, про то, что на своем участке он старается соответствовать и оправдать, и ценит внимание министра обороны, который своим приказом номер... распорядился выдавать прапорщикам и мичманам дополнительное питание. И его очень огорчает, что в условиях дальнего океанского похода некоторые коммунисты данный приказ игнорируют, заявляя, что яйца в продкладовых не для своих мичманов, а для иностранных адмиралов.
И можно ли рассчитывать на выполнение нынешнего постановления о мелиорации, если предыдущее практически сорвано?
Замполит тоскливым взглядом смотрел на ведущего протокол секретаря партийного собрания. Мичмана, техника одной из лабораторий. Тот отвернулся от замполита и зловредно записывал сказанное слово в слово, а про яйца еще и подчеркнул.
'По приходу протоколы проверят в политотделе, и хоть привезешь ты в подарок бутылку водки-романовки с царским орлом, всё равно тебя потом носом в этот протокол ткнут, - грустно размышлял замполит, - придется по две бутылки дарить, поить весь политотдел, и всё равно носом ткнут'.
Мичман же, не отрываясь от заготовленной бумажки, пугал срывом поставленных задач и возлагал ответственность на виновных, правда по именам и должностям их не называя. Сказал про то, что в танковых частях лучше. Намекнул про открытое письмо, с которым надо обратиться, раз на месте коммунист коммуниста понять не может, и есть сомнения в выполнении решений вышестоящих органов.
Тут замполит чуть не подпрыгнул. Ведь этот Совенко, как пить дать, напишет в тот же ЦК КПСС. Отправит прямо из иностранного порта. И придет в ЦК письмо из Гвинеи, города Конакри. А часто ли в ЦК нашей КПСС приходят письма из Гвинеи? И поставят его на контроль, отправив в Министерство обороны с удивленно-вопросительной резолюцией, а те переадресуют письмо в главкомат ВМФ с кучей грозных резолюций, оттуда раздробят его в Ленинградскую военно-морскую базу и в ГУНИО, главное наше управление навигации и океанографии, и вновь письмо сойдется в политотделе 6-ой Атлантической экспедиции. И резолюций будет столько, что и самого письма уже не видно.
И вызовут его сразу к пяти адмиралам, и дадут ему адмиралы лукошко и скажут: ну, замполит, несись! Несись, гад, чтоб на каждого мичмана по два яйца из тебя вышло. А потом законопатят его из города Ленинграда куда-нибудь на Севера, на серый пароход с пушками и кучей личного состава, где он и будет гнить до конца службы.
Замполит переглянулся с командиром и вслушался в последние слова вдохновенного выступления мичмана Совенко:
- ... если проблема, не стоящая выеденного яйца, не будет решена в ближайшее время.
Победа мичмана над командованием была полной. Уже на следующий день в обед в кают-компании буфетчица вынесла сетку яиц и громко объявила:
- Совенко! Вот твои яйца!
Ему выдали даже больше, чем положено. И что недодали и вперед до конца похода.
Два из них Совенко сварил в чайнике. С остальными получилась какая-то ерунда. В тот же день старший механик конфисковал у него нештатную электроплитку. Совенко сварил в чайнике еще два про запас и весь вечер бегал по пароходу с оставшимися яйцами в авоське, пытаясь их пристроить в прохладное место. Завпрод, поджав губу, сказал, что когда яйца были общественные - он хранил их согласно должностных обязанностей, а для яиц личных в продкладовых места нет. Согласно приказу того же министра обороны. Маленькие личные холодильники 'Морозко', у кого они были - заполнены под завязку. Большие холодильники только в командирских каютах на шестой палубе. И уже под ночь он униженно постучал в дверь каюты замполита.
Зам и с кровати не поднялся:
- Совенко? - обрадовался он. - Василий Павлович?
Потом замполит вскочил, застегнул верхнюю пуговичку на тропичке и металлическим голосом скомандовал.
- Мичман Совенко! Кругом! С яйцами отсюда - шагом марш!
Совенко в каюте открутил до максимума регулятор кондиционера, разложив по его верху оставшиеся яйца. Но это не помогло. К утру яйца протухли, а мичман простудился.
Чихая и сморкаясь, он с вертолетной палубы долго швырял яйцами в чаек.
В те уже далекие времена во всех наших бедах винили капиталистов. Видимо это они нам в Марокко некачественные продукты подсунули, а может и завпрод прежде, чем передать буфетчице яйца для Совенко, подержал их часок на палубе под тропическим солнцем. Впрочем, наш завпрод уже в те времена был капиталистом. Об этом даже однажды написали в боевом листке. Но это уже совершенно другая история

(С)Макаров Андрей Викторович