Разговор с товарищем Лениным

Один помощник одного члена Политбюро рассказывал:
"Зима, январь, день смерти Ленина. Надо возлагать венок к Мавзолею. Всё Политбюро идет на Красную площадь. Ну, не совсем всё. Товарищи из республик не приезжают, кто-то болеет, товарищ Громыко в Нью-Йорке, товарищ Катушев в Варшаве, но кворум есть.
Леонид Ильич уже едва ходит. Но тоже участвует. А непосредственно возлагает венок, то есть идет за двумя офицерами, которые этот венок несут и ставят, а потом рукой расправляет ленточки - на этот раз мой шеф.
Венок здоровенный, розы голландские, и все это на пушистом кедровом лапнике. Специально из Сибири везли.
Вот. Ставят, значит, офицеры венок, отдают честь, отшагивают в стороны. Рядом телекамеры, снимают это дело. Мой шеф, склонив голову, правой рукой, как положено, расправляет ленточки. Запах от кедровых веток чудесный. Он их чуточку гладит. Запускает в них пальцы.
И тут его кто-то за палец - цап!

Больно и крепко.
Он смотрит - ё-моё! Бурундук! Как-то он с этим кедром приехал. И вцепился, сука, в палец. А телекамеры снимают. И все Политбюро сзади стоит с серьезным видом. Не станешь же при всех руку выдергивать и бурундука стряхивать! Позор какой на всю страну - тем более что прямая трансляция!
Вот шеф и говорит вполголоса:
- Братишка! Бурундучок! Ну, будь человеком! Отпусти! Я велю ребятам, чтоб тебя накормили и куда хочешь - хоть в зоопарк на все готовое, хоть на родину. Спецбортом отправлю! Только отпусти!
Бурундук отпустил и куда-то в эту хвойную толщу юркнул.
Мой шеф снял шапку, поклонился в пояс - вроде Ленину, а на самом-то деле бурундуку! - и всё Политбюро, как ваньки-встаньки, за ним - тоже шапки долой, и в пояс.
А дальше по своим ЗИЛам - и кто домой, кто в ЦК...

В ближайший четверг сидим на Политбюро. Вдруг Брежнев спрашивает моего шефа:
- Смотрел передачу, как мы венок возлагаем. Ты прямо у венка что-то говорил. Что ты там шептал? Кому, зачем?
- Я говорил с Лениным, - отвечает мой шеф. - Советовался.
- Про что?
- Я спросил: "Товарищ Ленин! Сейчас, когда наша страна выходит на новый крутой подъем, что нам сделать, чтоб успехи были еще ярче?"
- И что он сказал?
- Он сказал, - тут мой шеф задумался на секунду и выпалил: - Он сказал: передай Леониду Ильичу...
- Чтобы шел на хер? - засмеялся Брежнев.
- Что вы, Леонид Ильич! - нахмурился мой шеф. - Ленин сказал: передай Леониду Ильичу, чтобы он, наконец, написал воспоминания! Это нужно молодежи! Это будет иметь большое политическое значение!
- Чудаки вы оба, - сказал Брежнев. - Надо было спросить, как накормить народ. И чтоб работать научились хотя бы как в ГДР, не говоря уже о ФРГ... И чтоб он ответил, а то у меня тут одни академики, а ни хера не понимают. Или сказать не могут... Пойду сам с ним поговорю!
Встает и говорит:
- Дайте пальто!
Мой шеф говорит:
- Уже не получится, к сожалению. Ленин уже уехал. То есть не он сам, а его душа. Которая разговаривает. Понимаете, его душа прилетает ненадолго, из Сибири, на несколько дней. А весь год она живет там, где высокие кедры и широкие реки, где водятся медведи и бурундуки. Кстати, новый бурундук на днях появился в московском зоопарке. Подарок Красноярского крайкома.
- Бурундук - это хорошо! - засмеялся Брежнев и сел. - Ладно. Придется засесть за мемуары! Ты там все организуй. Скажи - Ленин велел!
- Будет сделано! - сказал мой шеф и под столом потер забинтованный палец".