На грош пятаков

Чего греха таить - завсегдатаи нашего уютного госучреждения в массе своей живут небогато. На пенсию по инвалидности особо не разгуляешься, подработки есть далеко не у всех, а если и есть - то очень и очень скромно, я бы сказал, стыдливо оплачиваемые работодателем. Но умудряются как-то выкручиваться. Некоторые даже имеют свой небольшой бизнес.

Федя живёт у нас в психбольнице уже больше тридцати лет. Именно живёт: когда-то за очень серьёзное преступление он отправился не по этапу, а в спецбольницу на принудительное лечение (между прочим, вполне мог схлопотать и вышку, признай его тогда вменяемым), а родственники под шумок продали его квартиру и все куда-то испарились. Да и долечиваться после спецбольницы суд наказал долго, очень долго. Так и прижился он у нас.

Федя с удовольствием помогает убирать территорию, возить грязное бельё в прачечную и забирать оттуда свежевыстиранное, а более всего, как любой человек, не понаслышке знакомый с казённой жизнью, он любит помогать работникам нашей столовой.

Где он тратит свою пенсию? О, Федя места знает! И в буфет лишний раз не пойдёт: зачем, когда через дорогу есть огромный торговый центр! Выход у него свободный, время есть, отчего же не прогуляться? Этот торговый центр, кстати, построили не так уж давно, всего-то несколько лет тому как. И Федя стал замечать, что денег, которых раньше всегда было в избытке (много ли купишь в том буфете?), перестало хватать. Соблазнов-то вон сколько! Что делать?

И Федя занялся asking'ом. До ближайшей церкви топать далековато, да и компания аскеров (ну, тех, что Христа ради подать просят) там уже своя, устоявшаяся. Недолго и клюшкой по шее получить, особенно на Пасху. Пришлось обрабатывать местный контингент. Народу в диспансере всегда хватает: кто на медкомиссию пришёл, кто родственников в отделении повидать, кто сам врачу показаться. Правда, много ходит атеистов, поэтому надо было менять концепцию запроса. И Федя придумал.

-- Друг, дай ветерану умственного труда брежневскую копейку! - вежливо просит он потенциального донора.
-- То есть? - впадает тот в мимолётный транс.
-- Я имею в виду путинский рубль! - поясняет Федя.

И ведь дают! Кто побольше, кто поменьше. Часто - десятикопеечную мелочь. Её порою копится много. Идти с таким кульком в магазин - можно нарваться на комплимент от продавца. Но Федя нашёл выход. Там же, в торговом центре, есть отделение Сбербанка. А поскольку паспорт у Феди с собой, и в нём не написано, что его когда-то признали невменяемым, то сберкнижку он завёл себе легко. Вот туда-то копейки и складывает. И время от времени снимает рубли.

Другие постояльцы нашей больницы Феде втайне завидуют и считают подпольным миллионером. Федя их не разубеждает: для бизнеса полезно. Время от времени кто-то из пациентов, насшибав и наподбирав кучу мелочи (всё теми же копейками), просит Федю поменять деньги на что-нибудь более крупное, чтоб буфетчица не ругалась, когда дело дойдёт до покупки сигарет или чая. Федя не отказывает. Правда, у него фиксированный обменный курс: один рубль чем покрупнее за рубль сорок копейками.

-- Федя, а почему не один к одному? - возмущаются порой пациенты.
-- Один к одному? - щурится Федя. - Не, мужики. Я, конечно, дурак, но не настолько же!