С тихой грустью про еблюи говно

В офисе стояла духотища, работал кондей, но наши дамы боялись простыть, и не торопились охлаждать помещение. Люба принесла зеленый чай с печенюшками. Раздался звонок. Жена.

- Костя, объясни, как мне включить водогрей. Мне срочно голову надо помыть, а горячую опять отключили.
- Катюш, да вроде жара на улице, вода не должна быть холодной, помой прохладной.
- Ты что хочешь, чтоб я простыла?
- Водогрей долго будет нагревать, согрей воду в чайнике, разведи с холодной и помой.
- Тебе на меня совсем пофиг?
- Да нет, Катя, Кать...

На улице стояла паршивая пасмурная погода, что было редкостью для этих мест. Я сидел на краю разрушенного бассейна, который остался как памятник Совку. Когда-то здесь жили бородатые, веселые и пьяненькие геологи со всего Союза. Сейчас заросший с остатками плитки бассейн выглядел уныло и грустно. Бойцы провели с родника на горе самодельный водопровод из остатков ржавых труб. В жаркие дни вода успевала прогреваться, и можно было спокойно помыться прохладной водицей. Сегодня из трубы лился лёд. Рядом с импровизированной душевой раздевалась Дуча.

Она метиска, на половину грузинка на половину русская, а может и не русская, хз. По-русски она говорила плохо, очень плохо, одни междометия. Про неё рассказывали, что она тронулась после изнасилования, кто она и, откуда толком никто не знал. Местные из жалости её подкармливали, да и от нашего брата перепадало.
Дучу прислал ко мне на пост Валерка. Он стоял километров в 15-и от меня на 303 НП в Похулани. Тот еще пост. Каждый день Валера бухал, то с абхазами, то с грузинами, а ночью там начинался ад. Валеру обстреливали с двух сторон, и не просто обстреливали, а ебашили, хуячили по-черному. Бойцы не задерживались на посту больше 2-х недель. Ротный старался проводить ротацию, чтоб окончательно не ебанулись. Валерке ротный давал отдых на пару дней и снова возвращал на пост. Он прошел первую чеченскую, а ротный не хотел рисковать, и ставить на пост кого-нибудь из пиджаков.
В очередной свой мини-отпуск Валера отправил с ротной базы Дучу. Её привез прапорщик Васильич, который развозил по постам продуктив. В записке было написано, что я после выполнения своих звериных потребностей должен был наградить Дучу двумя банками тушенки, сгухой и отправить её с лесовозами на большую землю, обратно в ротный базовый лагерь. Вот такой нихуевый подгон на днюху. Как- никак 25, ёбаный насрать...
Мне хотелось возбудиться от женского тела, но то, что я увидел - слабо напоминало стриптиз. Дуча оказалось практически плоской в районе груди, с широкими волосатыми ногами и пышной шевелюрой в районе промежности. Она, скуля, встала под струю воды и подергиваясь, терла себя руками. Мне кажется, я с пяти метров разглядел, какими мурашками покрылось от холода её бренное тело. Я - русский офицер, миротворец почувствовал себя гестаповцем где-то в концлагере. По хуй, всё равно выебу. Собирайтесь яйца в кучу, щас я Дучу отчебучу.
После водных процедур я позвал её к себе в штабную палатку, налил чачи, и сразу показал на шконку. Для себя я определил, что трахать её буду строго ракообразно. Достал заныканные гондоны (выменянные у голубых касок за значок воин-спортсмен) и установил Дучу в позу. Это был очень долгожданный и одновременно худший секс в моей жизни. Воины в соседней палатке, как назло притихли. Скрип шконки и тихое похрюкивание Дучи, наверное, слышали по обе стороны границы, а я не мог кончить... Дабы как-то разнообразить процесс я переключился на аналоговое отверстие, Дуча сперва напряглась, а потом снова захрюкала на пол тона повыше. Процесс шел тяжело, но видимо мое воздержание сказалось, и финал все-таки наступил. Теперь уже захрюкал я, то ли от удовольствия, то ли от счастья, что моё грехопадение подошло к концу.
Утром я сказал повару выдать Дуче сух.пай, пакет с мандаринами и посадить на лесовоз. Вот такой вот хеппибёздей. Через месяц я усиленно втирал в паховую область бензилбензоат, с тихой грустью материл Дучу, и вынашивал план мести Валерке.

Валерке я отомстить не успел. После Грузии я подхватил двухстороннюю пневмонию, и отлеживался в госпитале. Валера навестил меня, принес пару туго забитых косяков, и рассказал, что едет в Чечню. Погиб он 19 января, при штурме Грозного. Рассказывали, что его бросили свои контрабасы раненого в живот. Когда за ним вернулись, он был застрелен, а перед этим жестко отпизжен. Лицо было разбито в хлам, когда перевернули, сработала эфка, уже покойному Валерке оторвало руку и пол головы, бойцов посекло.
Я узнал о его смерти сразу, как приехал в Ханкалу на взлетке. В этот же день меня отправили в мой батальон, который занимал охранение где-то в садах, рядом с разрушенной туберкулезной больницей. С каждой минутой проведенной здесь я медленно охуевал и пытался сориентироваться - сошел я с ума или еще нет. Ответа не нашел, да и до сих пор сомневаюсь временами.
Я зашел в домик, где находился ротный штаб. С порога представился, но на меня даже не взглянули. Офицеры сидели за столом и играли в преф на боевые. Я немного прихуел, что кто-то уже успел успешно проебать порядка 100 косарей и вернется (если вернётся) домой к семье с голой жопой. На диване я увидел знакомую рожу, это был старлей Юрка, мы пересекались с ним в Абхазии. Подсев к нему я спросил как он, давно ли здесь. Юра, посмотрев на меня мутным запойным взглядом, молча достал эфку, и покрутив её, выдернул чеку. Зрачки мои расширились, а сфинктер сжался. Юра протянул мне гранату и чеку.
- Держи. Вставляй обратно.
Дрожащими, синими руками я переложил эфку себе и начал зубами сжимать концы проволоки на чеке. Вставить долго не получалось, на лбу выступил холодный липкий пот, как после двухнедельного запоя. После я еще долго сжимал руку боясь отпустить скобу. Юра в пьяном угаре хохотал. Я отложил эфку в сторону, подошел к столу, налил себе шила полный колпачок от мины, и залпом выпив, вдруг остро почувствовал, что мне нужно отчаянно высраться.
Юра сказал, что на улицу лучше не выходить и обосраться надо в какой-нибудь из комнат. На кухне я заметил дверь в подполье. Решил, что полезу туда. Разорвав пару конвертов от писем на подтёр, я стал спускаться вниз.
Оказавшись внизу, я понял, что ходить далеко не надо и примостившись рядом с лестницей, стал снимать штаны. Неожиданно в нос пахнуло чем-то приторно-тошнотным. Достал сигарету и зажигалку хотел прикурить. После того как я зажег зажигалку, сигарета выпала изо рта, а жопа без предупреждения начала бомбометание. Прямо напротив меня сидел самый настоящий дух. С бородой, с автоматом на коленях, с открытыми прищуренными глазами и приоткрытым ртом. Дух был мертвым, по лицу ползали мухи. Не знаю, почему я не закричал. Все тело сковал страх, всё, кроме жопы. Я срал и срал. Мне кажется я просрался на неделю вперед, на год. Палец жгло от зажигалки, но отпустить рычажок газа я не мог, так страшно было остаться тет-а-тет с неожиданным компаньоном.
Вечером нахуярившись шилом я уснул. Началась моя новая жизнь, полная приключений, романтики, незабываемых впечатлений и скелетов, скелетов в моем шкафу...

Я листал новостную ленту ВК. Пришло сообщение от дочурки:
- Папа, я книжку читаю. Тут говорится про скелеты в шкафу. Как это?
- Ну, это когда у тебя есть что-то нехорошее, о чем ты не хочешь с кем-то делиться, и рассказывать.
- И у тебя есть скелеты?
- Да.
- И даже мама не знает?
- Даже самому вспоминать не хочется...
- Копчёный