Как Ваня звонил своим бывшим

Август. Пятница. Вечер. Самое время для жаркого озорства. Лето уходит, надо успеть. Так думал и Ваня, мой давний приятель. Жена была на юге с подругой. Дочь-подросток уехала на выходные к друзьям.
А мы выпивали с Ваней. То есть он выпивал, а я составлял компанию. Тут Ваня сказал очень решительно: "Что-то ты скучный. А мне хочется женского общества. Позвоню-ка я Тане!".
Я не стал его отговаривать. Мужчине в пятницу вечером часто хочется женского общества. Когда нет жены. Таню я помнил: у них с Ваней случился роман лет двенадцать назад, приятная девушка.
Ваня уже ей звонил, произнес эстрадным баритоном: "Алло, Танюшка? А это Ваня, не забыла еще?".
Они говорили минут пять, Ваня становился мрачней и мрачней. Наконец, распрощался, даже не очень вежливо.
"Ишь! - сказал Ваня и закурил. - Замужем она! И все у нее хорошо. Ладно, не ты одна такая на свете... Кстати! Позвоню-ка я Свете".

Свету я тоже помнил, у них с Ваней роман был лет восемь назад. Света была замужем, но Ванино обаяние и баритон победили. Ваня был могучим соблазнителем, я даже ему тайно завидовал. И самое забавное - Ваня хранил номера всех бывших девушек. Как раз на такой случай, когда август, последние дни, надо успеть.
Света отозвалась не сразу. Ваня начал: "Светик, привет! Не грустно тебе этим вечером?"
Светик не грустила. Совсем не грустила. Она была в Сочи, со вторым мужем и детьми. Разговор закончила быстро.
Ваня приуныл. Выпил коньяку полную рюмку, опять закурил: "Блин, сбрендили они все? Ну ладно, продолжим".
И позвонил Лике, Оле, Карине. С тем же успехом. Вечер августа становился печальным. Ваня пьянел и мрачнел. И тут он вспомнил: "Инна! Блин, где ее телефон?"
Инну я не знал. Ваня объяснил, что с ней был роман еще в институте, но изредка он ей звонил и они даже когда-то встречались. "Инна всегда готова! - засмеялся Ваня. - Сейчас ей вообще уже сорок, в этом возрасте будешь согласен на всё, хахаха!"
Ваня припомнил, что телефон Инны записан в старой книжке. Мобильного у него не было, только городской. Ваня нашел книжку в столе, в глубине, полистал, воскликнул: "Вот она! Мой последний и самый надежный шанс".
И набрал. Выпив еще рюмку от волнения. Замер. Я тоже слушал внимательно гудки в старой трубке.
"Алло!" - произнес женский голос.
"Инночка? - сказал Ваня так нежно и бархатно, что любая сдалась бы. - А это Ваня. Не забыла меня?"
"Нет, - ответила Инночка. - Привет, Ваня. Что ты хотел?"
И Ваня, уже совсем пьяный и от того густо велеречивый, стал говорить, как он скучает по Инне, по ее запаху волос, по смуглой коже, по красивому смеху...
Инна лишь время от времени бормотала: "Продолжай, Ванечка..."
("Как же наивны женщины, - думал я. - Как их легко развести. Приятный мужской голос, пара комплиментов - и она твоя". )
Ваня говорил и говорил, даже я заслушался. Это была поэма. Нет, это был долгий-долгий сонет. Ваня уже перешел к особенностям фигуры Инны и мне даже стало чуть неловко: дело личное, глубоко интимное. Я сделал вид, что смотрю в окно. Но уйти из комнаты я не мог, уж очень красиво выступал мой друг. После этой речи я бы дал ему звание народного артиста Италии. Потому что только они могут быть столь убедительны, напористы и страстны.
Потом Инна что-то ему сказала. Неожиданно Ваня замолк и уронил свой окурок: "Что?!"
Положил резко трубку и взглянул на меня так, будто узнал, что ему осталось жить две минуты.
"Ваня, что стряслось?"
"Блин, какой же я идиот..." - сказал Ваня.
А было вот что. Ваня долго расхваливал Инну, ее фигуру, ее тонкие руки, короче, все ее прелести до самых томных деталей. После чего вдруг услышал: "Ну хватит, дорогой Иван, остановитесь. Просто я не Инна. Меня зовут Маша, я живу в этой квартире четыре года, а Инна давно переехала в другой город. Но вы украсили мой скучный вечер. Давно мне такого не говорили. Спасибо вам! Всего доброго!".
Я засмеялся: "Отлично, Ваня! Ты осчастливил незнакомую женщину. Ну а теперь я поеду, а ты ложись спать и больше никому не звони".
Ваня так и поступил, угомонился мгновенно.
А голос? Ну спьяну Ваня не отличил чужой голос. Пить надо меньше, когда занимаешься таким важным делом жарким вечером августа.