Дзержинский и бабы

Было время, когда памятники снимали и увозили куда-то. Вот Дзержинского у нас демонтировали лет десять назад и поставили во дворе, что позади ФСБ. На хранение. А этой весной дядя Коля, сантехник наш, ему хуй стоячий приварил, сантиметров в тридцать. Нахера ему это понадобилось - не знаю.
А у меня балкон как раз на этот двор выходит. Вышел как-то в начале июня покурить ночью. Слышу - постанывает кто-то негромко из того двора. Пошел посмотреть. Подхожу, фонарь светит, кроны деревьев качаются, ветер листьями шелистит. А в тени на хуе Дзержинского девка толстая в задранном платьице лет восемнадцати нанизалась. Пиздой по самые яйца. Руками в шары железные упирается и ногами сучит. Вот, думаю, блядям не спится.
- Слезай, говорю, ебаться будем по-настоящему.
- Не, могу, отвечает, скользко и ноги разъезжаются.
Во, думаю, картина. Поржал немного и на памятник полез. Одной рукой за шею Дзержинского обнимаю, другой её за подмышки вверх тяну. Вспотел, но снял.
Посидели с ней покурили, познакомились.
- Не знаю, как тебя благодарить, - говорит.
Посмотрел на нее. Губки пухлые, щечки толстенькие. Хер так туда и просится.
- Давай, говорю, у меня из чувства благодарности отсосешь.
Сосала ниче так, нежно и трепетно. Яйца облизывала, сглатывала. Мне понравилось. Ебать в пизду её не стал после Дзержинского, не покатило как-то.
В общем, кончил я. Встает и губы платочком промокает. Чистюля. Люблю аккуратных девок. Покурили еще. Тут она собираться стала.
- Не надо, говорит, меня провожать, сама доберусь.
- Пока, говорю.
А сам домой пошел, спать. Я после ебли всегда покемарить люблю.
В общем, за лето семь штук с памятника снял. И тётки были за сОрок, и мамаша многодетная. Вот, девочка пятнадцати годов так девственности лишиться собралась. Помогло. Я ей, кстати, сиськи прямо на памятнике массировал, потому что расслабиться не могла. Не снималась совсем. Хуй стальной зажало внутри и пиздец. Вытащил как миленькую.
В общем, помогаю людям как могу. Думаю, мне на том свете зачтётся.