Амнистия

- Все, тормози!- солдат ткнул древком копья в спину Иошуа.
Иошуа остановился и бессильно упал на землю прямо с ношей.
Путь на гору, казалось, никогда не закончится. Кровь, смешавшись с соленым потом, стекала тоненькими ручейками из царапин от шипов терновника на лбу, прямо в глаза. В пересохшем рту стоял металлический привкус.
Внизу, словно в тумане, в звенящей тишине стояли люди. Где-то там, среди них плачет его возлюбленная Мария из Мигдаля, где-то там утирают скупые мужские слезы те, кто его любят и верят. Это ничего, агнцы мои... Стадо никогда не останется без пастыря. Лучший из вас станет им после него уже сегодня.
Иошуа знал, что это будет Петр. Петр. А кто же еще?
Солдаты сняли со спины Иошуа и уложили на сырую землю большой деревянный крест. Рядом лежали еще два креста.
Рядом с ними стояли двое избитых и изможденных. В глазах их читались нечеловеческий страх и усталость.
Иошуа не боялся.
Забили барабаны, задули шуфары, народ очнулся от оцепенения, гул, похожий на стон раненого пробежал по толпе.

Раздался звонкий голос глашатая:
- Люди Иерусалима! Сегодня, велением Великого Прокуратора и Верховного Сиднареона, мы предаем казни разбойников, Гестаса, Десмаса, а также преступника Иешуа из Назарета, богохульно возомнившего себя царем Иудейским!
Барабаны забили еще громче.
Солдаты подняли троих приговоренных на ноги и стали снимать с них рваные хитоны, обнажая худые и изможденные тела приговоренных.
Плач в толпе раздавался все громче и отчетливее.
Иошуа положили на крест, солдат приставил к его руке кривой ржавый гвоздь и замахнулся молотком, чтобы вогнать его в плоть.
-Люди Иерусалима!- неожиданно вновь раздался голос глашатая- В честь славного праздника Песаха, в честь празднования выхода народа израильского из рабства фараона, Великий Прокуратор милостью своею дарует прощение преступнику Иешуа из Иерусалима, и заменеят казнь пожизненной ссылкой в пустыню Негев! !!
При слове "пустыню", Иешуа потерял сознание.

-Какую идею убили, скоты!- Петр метался по комнате, яростно сверкая глазами и всплескивая руками- Да я уже билет на галеру до Рима купил!!! Азазель их возьми!!!
-Успокойся, Петя, может что-то можно исправить, ну, я не знаю... съездить в Негев к Учителю и как-нибудь по-тихоньку камушком тюкнуть- Павел растерянно смотрел на старшего друга и в волнении теребил край цицита.
-Нет, Паша, нет... теперь это не то. Нет нужного антуража и резонанса. Профукали мы с тобой секту. И Иудку зря на осине вздернули, жаль парня, за просто так получается его укандохали...
-Мда, дела...-только и произнес Павел.

-Дорогие москвичи и гости столицы!- лысый мэр, сняв с головы кепку, стоял на высоком подиуме, покрытом красным сукном перед огромным зданием с мраморным Юпитером у центрального входа- Сегодня великий день для нашего города, для нашей страны, для нашего народа! Сегодня мы восстанавливаем историческую несправедливость, порушенную в тридцать первом году большевиками.
Мэр гневно взмахнул кулаком, неведомо кому погрозил им, кашлянул и продолжил:
-Но мы, люди нового, демократического общества, восстанавливаем то, что удалось разрушить физически, но не удалось задушить в сердцах и душах народа! Дорогие россияне! Сегодня мы открываем восстановленный Храм! Храм Юпитера Вседержителя! Слово предоставляется Верховному Патриарху Российской Языческой Православной Церкви, преподобному отцу Дионису Третьему!
Замелькали вспышки фотоаппаратов.
Огромная толпа, стоящая вокруг подиума возликовала и возрадовалась.

Кубинский танкист Моралес