Вагонные споры - последнее дело...

Полупустой хвостовой вагон московского метро, кольцевой линии. Середина буднего дня.

По вагону в инвалидной коляске едет человек в камуфляже. На груди фанерка, на фанерке коряво написано, что человеку надо подать денег.

Подают неохотно.

Остановка. Человек в камуфляже пытается выехать на коляске из вагона, но коляска передними колёсами застревает в щели между поездом и платформой, и у инвалида не хватает сил сдвинуть её в какую-либо сторону. Как назло, в эту дверь никто не входит и не выходит, только у самой двери в вагоне стоят два южного вида не русских человека, о чём-то переговариваются на своём языке, и с любопытством смотрят на инвалида. На одном из не русских надета шапочка, практически не оставляющая сомнений в его вероисповедании.

...Сидящий до этого мужик славянской внешности возмущённо подрывается к инвалиду. Проталкивая в дверь его коляску, он громко кроет матом фактически всех присутствующих:

- И не поможет никто, блять! Сидят все, смотрят, интересно им! А с чурок и взять нечего - нелюди, зверьё! Хуле смотрите стоите?! Ублюдки! - это он говорит прямо нерусским в лицо. Инвалид быстро укатывает по платформе. При слове "чурки" возбудились именно те, кому было адресовано:

- Э-э, ти кого тут чюркой назваль, ти, ишак, блеать?! - говорит один из них. Мужик, успевший ворча вернуться к своему месту, с готовностью вновь подрывается: чувствуется, что человеку очень хочется почесать кулаки. Не сказать, что мужик здоровый, но агрессия в нём так и гуляет, он более всего напоминает закипевший электрочайник, у которого забарахлил паровыпускной клапан, и он бурлит-бурлит - никто не знает, когда стенки сосуда не выдержат и взорвутся, и тогда искалечит всех окружающих знатным кипятком. Рядом лучше не стоять...
- Что, блядь?! Тебе сказал, тебе! Чего? Иди сюда! Чего, ссышь?! - буквально наскакивает грудью мужик на нерусских, которые явно не ожидали такой готовности к атаке. - Ссышь, падла! Ты, черножопый, только тогда смелый, когда таких твоих чурбанов за тобой ещё человек 20 стоит, да?! ДА?!

С нерусскими происходит интересное: один, ростом помельче и в той самой шапочке, пытается себя разжечь: из него выпрыгивают картаво-гортанные агрессивные междометия, он вроде бы рвётся в драку, но каждый раз в тот момент, когда следует нанести удар - даёт себя успокоить второму. Второй, в свою очередь, вроде как все силы тратит на то, чтоб удержать товарища в рамках приличия.

Хотя какие уж тут, к хуям, приличия...

...И оба (очень характерно) постоянно озираются по сторонам! В поисках своих соплеменников. Их теперь очень много в Москве, вероятность их обнаружить даже случайно в одном вагоне - крайне велика, и мужик сильно рискует... Он понимает это, но на своей волне ему, видимо, просто похуй:

- Чего смотришь? Своих высматриваешь, ссыкливый ишак? Ищи-ищи, я вас всех в одного закопаю... Вы только толпой сильны, а каждый в отдельности - очкожимы, блять... Это мы, русские, всегда одни. Да?! - нарочито громко, обращаясь ко всем присутствующим, которые старательно-привычно, очень так по-московски, толерантненько делают вид, будто ничего не видят и не слышат: очень увлечены разглядываниям пола, потолка, электронного гаджета, книги, газеты, схемы метрополитена - только не того, что происходит в вагоне. - Вона, видал? Все глаза отводят. До-отводитесь, бараны, блеать! В очереди на обрезание также стыдливо глаза друг от друга прятать будете?!

...На грозного мужика не смотрит уже никто. Все боятся. Не слышно даже чурок. Поезд выкатывается на станцию. Двери открываются, и нерусские (один, - тот, что в шапке ихней, - выкрикивает мужику несколько страшных угроз, типа там "найду", "вырежу всю семью", и т.д.) Мужик воспринимает это дело с усмешкой. В последний момент его осеняет идея: он хочет смачно харкнуть на кричащего с платформы нерусского, производит характерные, собирающие харкотину, звуки (пардон) - но в вагон уже входят люди, заслоняя цель, и мужику ничего не остаётся, как просто сплюнуть в щель между поездом и платформой, где недавно застрял инвалид, ставший формальной причиной всего замеса.

На следующей остановке выходит и мужик.

Совершенно трезвый, кстати.

Эта история не имеет какой-либо классической логической концовки. В ней нет морали - одна сплошная аморальность. Я знаю точно только одно: эта история закончится погано абсолютно для всех её участников.

...Но особенно для тех, кто старательно-привычно отводит глаза.