Бабье лето

Сентябрь девяносто третьего года выдался тихим и теплым. Яркие краски засыпающей природы радовали глаз и приносили умиротворение беспокойной душе. Город дремал, словно одурманенный дымами от сжигаемых листьев ...

Нас было шесть товарищей. Сережка, Кирилл, Софка с Борисом и я с моей подружкой Ириной. Мы тогда часто собирались на квартире у Сережки. Стандартная малогабаритная двушка стала уютной гаванью для его друзей. Мы смотрели фильмы, слушали музыку, обсуждали мировые проблемы и зачастую какая-нибудь из пар оканчивала вечер в уютной спальне. Юность с ее максимализмом и отсутствие комплексов позволяли смотреть на секс, как на что-то само собой разумеющееся и естественное

***
Накануне я вдрызг разругался с Ириной и был в отвратительном настроении. Поэтому после работы, прихватив бутылочку Старки, отправился прямиком к Сереге. Будучи человеком абсолютно самостоятельным (отец и мать умерли, а старшая сестра жила у мужа), жизнерадостным и целеустремленным, он не только чудесным образом собирал вокруг себя умных и хороших людей, но и отлично умел лечить душевные раны.

Дверь открыл сам Сережка:

-- Привет, мрачная туча! Что, с Иркой так и не поладили?
-- Нет. И я больше ничего не хочу про нее слышать.
-- Договорились. Проходи, мы как раз собирались ужинать.

Вся компания уже собралась в гостиной. Макароны сварены, тушёнка открыта, салями и сыр нарезаны.

-- Андрюх, знакомься, это Алёна, дочка нашего главного инженера, с которым я работал в Губкине.
-- Здравствуй. Приятно познакомиться. - На меня глянули пронзительные зеленые глаза. Симпатичную девочку Серега закадрил, ей явно не было еще и 18, стройная блондиночка, тихая и скромная на первый взгляд.
-- Серег, это ты в прошлом году с ним работал?
-- Ага, когда казеиновую линию налаживали.

Производство потихоньку глохло, но некоторые предприятия пытались продлить агонию, открывая новые линии и расширяя выпускаемый ассортимент.

За столом болтали обо всем подряд, то есть ни о чем серьезном. Я практически не вникал, переваривая разрыв с Иркой. Очнулся только тогда, когда Алёна собралась домой. Сережка зачем-то и меня позвал провожать. На мой крайне удивлённый взгляд нахмурил брови и всем видом дал понять, что возражения не принимаются. Пришлось плестись следом. Жила она в какой-то дыре, куда добирались чуть ли не на собаках. Точнее на трамвае с пересадками. Хорошо, хоть они еще ходили по расписанию, чего не скажешь об автобусах и троллейбусах, которые порой приходилось ждать по часу. По дороге девочка немного разговорилась. У Сереги даже шпион разговорится, ха-ха. Оказывается, приехала она учиться из какого-то провинциального городка, который я на карте вряд ли найду, живет в общежитии от института, пока нет друзей и знакомых, поэтому и обратилась к Сергею, его координаты дал ей отец. Нда, умная девочка и, похоже, смелая.

-- Ален, у вас тут ноги часто ломают? - я едва не вывихнул ногу на колдобине, спускаясь от остановки к общаге. Из десяти фонарей горел в лучшем случае один, асфальт, видать, грызли долго и тщательно.
-- Разве что на трезвую голову, - отозвалась она.

На проходной стали прощаться.
-- Ты приезжай еще, мой друг будет очень рад тебя видеть. - Сережка с безвинным видом улыбался девчонке, а та радостно пообещала приехать в следующую субботу.

-- Серега, какого хрена?! Что все это значит? - Я перестал сдерживать мрачность и раздражительность, как только мы вышли на улицу.
-- Андрюх, тебе нужно лекарство. По-моему, Алена вполне может им быть. Познакомься с ней поближе. Она ведь тебе понравилась?
-- Ну да, симпатичная...
-- В общем, у тебя неделя на размышления.
-- Ладно, посмотрим.


Блеклые звезды ухмылялись с чистого неба, свежий ветерок пробирался под куртку, но на душе стало легче.


***
Всю неделю на работе дергали туда-сюда, начальство выражало недовольство, домой я приходил поздно, поэтому проблемы на личном фронте слегка отодвинулись на второй план. Лишь изредка вспоминался наивный прощальный взгляд Алены. Наивный? Чем больше я о ней думал, тем больше взгляд казался оценивающим.


Субботние посиделки ознаменовались обсуждением политической обстановки. Вроде ничего не менялось, но в воздухе витало нечто, что чувствовалось, а объяснению не поддавалось. Народ нервничал, предполагал разное, порой, самое безумное, вроде возврата к коммунизму. Кирилл снова возмущался притоком в город чеченов. Дались они ему. Хотя, эти нахалы не знали иных аргументов, кроме добрых тумаков. Софка безуспешно пыталась свернуть разговор в более спокойное русло и периодически ударялась в воспоминания. Оказалось, они с Аленой из одного города. В конце-концов выпитая водка дала о себе знать и разговор заглох. Сережка предложил посмотреть видик. Кирюха сбежал на свиданку, а Софка с Борисом уединились в спальне.

Сережка устроился в кресле, а мы с Аленой на диване. На экране прыгал оборотень за беспечными жертвами, а я разглядывал миловидный профиль девочки. Подсел поближе. Меня все больше привлекала эта молчунья. Легкий аромат цветочных духов кружил голову. Я легонечко приобнял Аленку за плечи, ожидая возмущения, но она не отстранилась. Вселенная внезапно сократилась до размеров полутемной комнаты. Светлые локоны нежно щекотали мое лицо. Наши губы встретились - сначала легонько и настороженно. Под свободным свитером я ощутил хрупкую, но соблазнительную фигуру и притянул крепче. Мы упивались поцелуями и далеко не скромными ласками. Время остановилось.

Провожать я поехал уже один. Накрапывал мерный осенний дождик. Мы шли, обнявшись, не замечая прохожих и непогоды. Весело прыгали через лужи и грязь. При прощании я пригласил новую подружку на будущую субботу погулять в парке с последующим ужином у меня дома.


Возвращался домой в приподнятом настроении. Удивительная девчонка. Не было в ней столичного гонора и жеманства.


***
Парк встретил праздничным нарядом. Березы сыпали золотом, клены красовались в багровых платьях, редкие цветники переливались желто-красными бархатцами. Синицы задорно напевали, радуясь последним теплым дням. В прозрачном воздухе кружили легкие паутинки. Закат догорал нежно-розовыми облаками. По дорожкам уже торопились запоздалые гуляки, шумные компании и чинные семейства. А мы бродили, взявшись за руки, не обращая внимания ни на кого. Аленка оживленно рассказывала об институтских делах, а я погрузился в умиротворенную отрешенность. Вдруг незначительными стали все проблемы. Зато ближе стало глубоко-синее небо, с медленно плывущими сказочными зверями, чириканье воробьев в кустах, запах прелой листвы и теплая ладошка в моей руке. Сумерки шушукались по закоулкам, когда мы свернули к дому.


-- Проголодалась? Сейчас разогрею котлеты.
-- Ого! Шикарно живешь! Сто лет котлет не ела.
-- Ну так! Это тебе не на стипендию существовать.
-- Ой, молчи! Там той стипендии - только на проезд и хватает. Спасибо родителям, не дают помереть с голоду. Кстати, а где твои?
-- На дачу укатили. До завтрашнего вечера квартира в нашем полном расположении. Арбуз хочешь?
-- На ночь? А фиг с ним, давай, - Аленка весело хихикнула. - Ты же все равно спать не дашь?
И снова этот наивно-изучающий взгляд. Его зелень вливалась в мою душу возбуждающим потоком, гася угольки сомнений.


Курт Кобейн надрывался от одиночества, а мы кружили по комнате, медленно раздевая друг друга.
-- Андрюш, ты у меня первый мужчина, - тихий смущенный шепот заставил сердце биться сильнее.
-- Не бойся, все будет хорошо.

Но у нас так ничего и не вышло. Аленка оказалась слишком чувствительной, и я побоялся проявить грубость. Моя милая девочка мирно уснула, прижавшись к плечу, а я пытался разобраться в себе. Что она значит для меня? Нет, это еще нельзя назвать любовью, но при взгляде на нее меня захлестывает нежность.


Проснулся уже тогда, когда солнце вовсю заливало окна золотом. Приятно было просто лежать и любоваться тем, как утренние лучи запутались в белокурых волосах, разрисовали золотистыми полосами упругую грудь Аленки. Малышка была еще привлекательнее в свете утра. Легкая улыбка блуждала по спящим губам. Я потянулся к ним, чтоб разбудить поцелуем. А потом мы плыли по реке ласки, полностью отдавшись удовольствию. Казалось, мы навсегда поселились на островке безмятежности...


***
Встречались мы в основном у Сережки и успели полностью оценить удобство его спальни. Между встречами Аленка звонила мне из общежития, и мы болтали, пока там не выстраивалась длинная очередь из желающих позвонить. С ней было легко и светло. Непостижимым образом она умела утешить и поднять настроение, обсудить проблемы и просто выслушать. Я был счастлив, надеюсь, она тоже.


А за окном догорало бабье лето. Оно уплывало струйками дыма от сжигаемых листьев, осыпалось листопадом, размазывалось по небу перистыми облаками, испуганно шарахалось от суетливо носящихся машин и пряталось в еще зеленой траве.


Первое воскресенье октября запомнилось на всю жизнь. День выдался хмурый и ветреный, словно погода знала о тех изменениях, что ждали нас впереди. С утра я поцапался с родителями - им не нравились мои встречи с Аленкой, всего лишь бедной провинциалкой. Хлопнул дверью и ушел в парк. Он встретил меня сырым ветром, гоняющим мусор по пустынным дорожкам, и мокрыми скамейками. Я долго бродил, размышляя о своей нынешней жизни, о том, что и как в ней изменить, что делать с задолбавшей работой и к чему вообще стремиться.

Окончательно замерзнув, поехал к Сереге. Аленка была уже там. Она радостно кинулась мне на шею и потащила в кухню отпаивать чаем. В гостиной Кирилл с Сережкой обсуждали какие-то свои проблемы, поэтому мы улизнули в спальню.

Через час стук в дверь расколол наши объятия.

-- Андрюх, революция, в городе танки.
Мы подскочили, как ужаленные и стали лихорадочно одеваться.
-- Прости, Ален, меня могут вызвать на работу, пойдем, я провожу тебя и поспешу домой ждать звонка.
Что-то темное и зловещее вдруг нависло над нами, придавило и изолировало друг от друга. Тысячи мыслей носились в голове. Колоколом долбил вопрос - что происходит?

Молча дошли до остановки. Моросил дождь, внося нотку промозглости в угнетенное состояние. Перед подошедшим трамваем коротко простились.

-- Береги себя.
-- Звони, - я попытался улыбнуться.

Аленка выглядела такой маленькой и беззащитной в пустом трамвае. Такой она мне и запомнилась. А ветер гнал по небу хмурые тучи, пригоршнями бросал в лицо листья, рвал полы плаща.


Впереди была полная неизвестность...


С Аленкой я больше ни разу не встретился. Но навсегда сохранил в памяти светлый образ. Дальнейшие события закрутили и разметали нас, как осенние листья. Тот октябрь изменил многое в нашей жизни и в жизни страны. Но это уже другая история.


© Акация