Оксюморон

Где может быть страшно подводнику? Ну уж точно не в море. Там всё предельно понятно: слышишь тревогу- бегом занимай свой пост, бояться некогда. Занял свой пост - делай то, что написано в инструкции по данной тревоге и смотри вокруг, может кому помочь надо. Ну вот написано, например, у тебя в книжке -боевой номер, что по тревоге "Пожар" ты включаешься в средства защиты дыхания и крутишь катушку ВПЛ. Ну вот скажите, что может быть страшного в том, что нужно крутить катушку ВПЛ?

Катушку смазана, шланг на ней аккуратно уложен тобой же и неоднократно проверен и хотя в отсеке, вероятнее всего, ничего не видно, жарко и все кричат, но расположение катушки своей ты знаешь "на зубок" и знаешь, что нужно стать возле неё на колено и крутить от себя. Ну вот что здесь страшного? А потом, когда всё закончено, вроде бы, можно и побояться, но смысла в этом уже никакого и нет, - всё же закончилось и все начинают обсуждать, что и как происходило и кто оказался лошпетом, а кто бежал в отсек с выпученными глазами и эрекцией из трусов. Это же смешно, понимаете?

А бегут все, как угорелые, конечно, потому, как попасть в свой отсек нужно обязательно, пока не задраили переборки потому, что в своём отсеке ты нужный винтик механизма из рук, ног, голов и технических средств, а в чужом - бесполезный и лишний разгильдяй. Конечно, ты знаешь устройство чужого отсека, каждый день на отработках вахты ты отрабатываешь свои действия то в одном, то в другом, то в третьем и, поэтому - свой знаешь, как родной (а он и есть для тебя родной в море), а чужой, - примерно как троюродный.

И в чужом отеске есть свои люди, которые крутят катушки ВПЛ, стоят в готовности на клапанах ЛОХ, несут раздвижные упоры и готовяться тесать клинья с топорами в руках, а тебе поручат, например, стоять на переборке в соседний и держать кремальеру, чтоб никого не пускать, а что в этом почётного и какие нужны нервы вы можете представить себе, чтоб держать кремальеру и не пускать? Там же люди, товарищи твои боевые и друзья, они в этот самый момент могут гибнуть, а ты их стоишь и не пускаешь.

Вот поэтому все и ломяться в свои отсеки, как оголтелые, - одно дело сгореть вращаю свою катушку ВПЛ, а другое выжить, но не пускать своих горящих товарищей, я, например, даже с ходу и не скажу, что предпочтительней. Хорошо, если например, вы живёте в восьмом, а бежать вам по тревоге в восемнадцатый или девятнадцатый, - пока всё стадо из жилых разбежиться, всяко успеете, а вот если вам в шестнадцатый? Стопудово побежите как есть, схватив одежду и ПДА в охапку. А потом, блядь, начинается:

- Анатолич! Ты себе не представляешь!!! Стою я на переборке, а за спиной моей пламя, я с огнетушителем и думаю, скока там у него струя-то, чтоб значит брови не опалить, а тут в отсек заскакивает Василич с хуем наперевес!!! И я думаю, да чо там тех бровей-то, ёпта и прямо в пламя это бросаюсь грудью, тока бы от Василича подальше!! Хххто его знает, что у него там на его молдавском уме!!

И все ржут. И Василич тоже ржёт, ну, потому, что смешно же, чего тут страшного-то? Вот. А заранее тем более бояться бессмысленно, хотя бы потому, что возможных опастностей столько, что любой инспектор из службы охраны труда с ума сойдёт, пока все риски учтёт и запишет. Поэтому-то их и нет на подводных лодках, - ну чего зря людей с ума-то сводить? Пусть вон в народном хозяйстве пользу лучше стране приносят!

Поэтому страх овладевает подводником, в основном, при несении им службы на берегу. При несении службы на берегу, подводника могут снять с наряда и поставить тут же на вторые сутки, что очень некомфортно отражается на его тонкой душевной организации, поставить его в наряд на праздник, что приводит его в полное уныние и портит, кроме самого праздника и все те дни, которые он ждёт этого испорченного праздника, лишить квартальной премии, причём даже абсолютно рандомно назначив крайним и, практически самое страшное, приказать слазить внутрь пирса.

У нас, например, одно время придумали такую специальную вахту против чеченских боевиков: кроме матроса с автоматом, на пирсе ещё должен был находиться военнослужащий в звании не менее мичмана с рацией в руках и за мешками с песком. Логически объяснить предназначение этой вахты и каким, собствено, образом её наличие поможет при нападении чеченских террористов никто так и не смог. Ну будет орать этот самый человек, лёжа за мешками с песком, в эту самую рацию "Мэйдэй! Мэйдэй! Колин мазер шип!" и что? Его же даже и не услышит никто - в прочный корпус рации как-бы и не добивают вовсе, а с соседних бортов звуки перестрелки и так будут слышны. Но чем силён флот? Правильно, - долбоёбами светлыми умами с инициативой, которая на боевых экипажах нещадно карается, а в штабах наоборот - крайне приветствуется.

А ещё есть заместители командира дивизии, которым ночью не спиться и прямо вот так и хочется проверить как же она несётся эта самая чеченская вахта.

- Товарищ дежурный по кораблю! - кричит он утром в трубку, - почему у вас не неслась чеченская вахта ночью!!!

Не, ну так-то мог, хотя бы вопросительную интонацию в конце предложения включить, а то, вроде как, и вопрос, а вроде как и просто орёт, требуя каких-то нелепых оправданий. Не, ну можно было, конечно, начинать заливать ему в уши, что мол именно в это время их и менял, мне же вахтенный доложил, когда его УАЗик по зоне крутился, но какого хэ, в конце-то концов?

- А мне, тащ капитан первого ранга некого было выставлять, согласно приказа на вахту.
- Как это некого!
И опять вот эти вот знаки восклицания неуместные. К чёму все эти нервы?

- Так это, что у меня по приказу там стоят дежурные по БЧ-2, БЧ-3 и БЧ-4, а как раз в это время был объявлен сигнал "Ветер-2" и дежурный по БЧ-4 обязан, согласно своей непосредственной инструкции, находиться в рубке связи постоянно, а дежурный по БЧ-2 готовить швартовые команды к выходу, а минёр свою вахту в это время как раз отстоял и, опять же, должен готовиться к участию в швартовке корабля.

Не, ну чётко я, да, всё по полочкам разложил? А он сопит в трубку, ну, он же начальник, значит я дурак, однозначно, должен быть.
- Вы должны были принять соответствующие меры!
Ну вот тут, конечно, мне бы промолчать, надо было бы, но я не смог:
- Какие, простите, меры, это не в моей компетенции уже, о чём прямо указано в Корабельном Уставе и инструкции дежурного по кораблю.
И тоже вот вопросительную интонацию из голоса убрал. Так-то, вроде бы, и не хамлю.
- Так! Завтра мне чтоб объяснительную! - и бросил трубку.

- Ну что? - спрашивал меня потом командир, - докладывай, как старшего офицера на хуй посылал.
И выслушав мой дословный пересказ нашего короткого диалога добавил:
- Ну дерзил, в общем, да. Объяснительную-то будешь писать?
- Тащ командир, ну в чём я виноват? C чего мне ему объяснительную писать? Я нарушил что-то?
- Эдуард, ты как маленький, ну честное слово! Этож флот! При чём тут нарушил-не нарушил, здесь не работают эти логические цепочки! Сказали "дурак", ответил "есть!" и пошёл исправлять!
- Да что исправлять-то?
- Да какая в жопу разница? Главное, чтоб пошёл!
- Эдуард, б! - не выдержал зам, - ну хули ты выебываешься! Напиши, б, эту объяснительную, б, и мы всё замнём, б! А то лишат тебя премии квартальной, как пить дать!
- Я два месяца без зарплаты своей копеечной сижу, меня вообще не пугает перспектива лишиться денег, которые я неизвестно когда получу!

Не, ну психанул я, да, что -то гордость забулькала. Командир, позвонил, конечно, заместителю командира дивизии и попытался решить ситуацию мирным путём, но тот упёрся и ни в какую. Зам пообещал решить вопрос по своим каналам.

А зам у нас был тогда не из настоящих, классических замполитов, а бывший командир седьмой боевой части и, поэтому, нас любил по-настоящему, в отличии от замполитов и всегда, всегда старался помочь, чем мог. Замечательный был замполит, вот почему именно таких и не готовили в их этих бурсах замполитских? Он несколько дней бегал и рассказывал мне к кому ходил и что объяснял, но, в итоге, развёл руками - ничего мол не вышло, вот приказ по дивизии о твоём наказании, распишись в ознакомлении. Но, если вы думаете, что премии меня лишили и в моём личном деле есть запись о наказании, то вы плохо оцениваете степень моей везучести и балованности судьбой.

Выручил меня, на этот раз, ни больше, ни меньше, а сам Министр обороны. Примерно через месяц после этих событий и произошёл тот случай с присвоением мне внеочередного воинского звания, который вы все уже знаете из рассказа "Я и бал принцесс". И получается вот он военно-морской оксюморон: одновременно два моих начальника объявляют меня лучшим офицером флотилии и гадким скотом, который из рук вон плохо несёт дежурно-вахтенную службу. СРазу объясню для придирчивых, в области этимологии, читателей в чём заключается оксюморон: по факту я получился "хуёвый герой". А на флоте, чтоб вы знали, такого не бывает, на флоте всё по полочкам разложено, - вот тут лежат хуёвые, а вот тут - герои. И угадайте, кто из них, автоматически считается более прав, а кто - более лев? Ладно, не гадайте, я вам подскажу - ну, конечно же, Министр обороны!

И приказ-то не отменить теперь, - оснований то для этого нет, это раз и получается, что Министр обороны ошибся - это два. Просто его удалили втихаря и все копии уничтожили, мою даже просили у меня вернуть.
- Тащ командир, да не знаю я куда её дел! Ну где я её найду? Да на фиг она кому нужна?
- Ну мало ли, шантажировать потом начнёшь заместителя командира дивизии, он так опасается.
- Сан Сеич! Он же хороший офицер, я это знаю, вы это знаете, ну с кем не бывает-то? Чего мне его шантажировать-то? Гондон я какой, чтоли?
- Вот знаешь, Эдуард, за что я тебя люблю?
- Никак нет, тащ командир!
Командир помолчал, потом картинно вздохнул:
- Вот и я не знаю.

А в пирс я тоже один раз лазил. Но эту история заслуживает того, чтоб рассказать её отдельно.


© i_legal_alien