«Непокоренный» — моряк, всю войну прошагавший по земле

"К вечному огню пришли, друзья - матросы.
Бушует над землей вновь мирная весна,
В рощах молодых березок вьются косы,
Да здравствует Победа! Ликуй моя страна!"
Юрий Фомичев






Юрия Александровича Фомичева уже нет с нами. В 2012 году в возрасте 86 лет гвардии главный старшина Фомичев Юрий Александрович ушел из жизни. Но память о "Непокоренном" герое остается в наших сердцах.
Юрию Александровичу посвящена знаменитая картина - "Непокоренный". Автор - народный художник России Василий Нестеренко. Одна из немногих картин о войне, где персонажем становится не выдуманный, а настоящий герой. Старый моряк вглядывается вдаль на берегу холодного океана, ветер развивает его бушлат, а он, в бескозырке, по-юношески стройный, стоит со сжатыми кулаками, вся грудь - в боевых наградах.


Юрий Александрович сам себя называл "моряком, всю войну прошагавшим по земле". Бои под Сталинградом, участие в зимней операции под Орлом, Смоленщина, Белоруссия. Фомичев первым среди морских пехотинцев вошел Минск
- Всегда, когда трудно в России, моряки оставляли свои корабли и шли в бой. Если моряки что-то взяли, то не отдают. Хоть мертвые, но воюют, - говорил ветеран.
Даже в 85 лет он оставался строен и подтянут - так что форма, бережно хранимая со времен военной юности, была ему всегда впору.
Кстати, благодаря своему высокому росту, летом 41-го 16-летнему подростку удалось умолить военного комиссара взять его в армию.
Из воспоминаний:
"Родился в Москве на Семеновской заставе в Медовом переулке. В старину здесь готовили меды для царского двора. Рос сильным, крепким. Во время летних каникул в деревне работал на полях и в кузнице молотобойцем.
В начале войны я попытался попасть в Красную Армию, но из военкомата меня прогнали. Я не успокоился, целыми днями пропадал во дворе военкомата, провожая партии призывников. И вот однажды, в конце июля, в команде не хватало одного человека. Военный комиссар, увидев меня, сказал:
"Вот тебе сорок минут, чтоб в этот промежуток времени был здесь с вещами". Через 35 минут я уже встал в строй.
Поздним вечером нас погрузили в поезд. Распределили меня в радио-школу на Русский остров. Но так как я был радиолюбитель - "коротковолновик", то меня досрочно аттестовали и распределили в дивизион "плохой погоды", на сторожевой корабль "Метель". И тут до меня совершенно случайно дошла новость, что формируется отряд для отправки на Запад. Но надо быть обязательно хорошим спортсменом. У меня уже было второе место по конькам, были с собой грамоты. Я подал командиру рапорт о зачислении меня в отряд. И как новичка, от которого еще неизвестно что ожидать, меня списали с корабля, и я был зачислен в этот отряд.
В конце августа мы были уже на Западе и прямо с колес нас бросили в бой. Нужно было заткнуть "дыру". За три дня от нас осталась неполная рота, но немцев мы не пропустили. Нас сняли с передовой, и часть отправили в Вологду, а часть в Ленинград, в Кронштадт, куда попал и я. Здесь заканчивала формирование четвертая бригада морской пехоты особого назначения.
В конце сентября нас направили в район Невской Дубровки. Был получен приказ форсировать Неву и выйти на соединение с Волховским фронтом, не дать замкнуть второе блокадное кольцо вокруг Ленинграда.
В ночь с 15 на 16 сентября, прикрываясь туманной дымкой, началось форсирование Невы.
Так и стояли здесь моряки насмерть. Дальше немец не прошел. Бой без перерыва круглые сутки. Артобстрелы, непрерывные атаки. Раненых не успевали отправлять на правый берег, многие погибли во время переправы. Мертвых складывали в воронки от крупнокалиберных снарядов.
На пятый день боев я был ранен, перебита подключичная артерия, уже ближе к вечеру меня удалось переправить на правый берег, а там самолетом в Москву, в госпиталь. Только поэтому я остался жить.
Благодаря этому плацдарму, была организована "Дорога жизни", и Ленинград получил продовольствие и вооружение, а обратно вывозили истощенных голодом детей и взрослых.
Это один из самых кровавых участков войны. За время до декабря 1943 года, когда была прорвана блокада Ленинграда, на пятачке погибло около 40 тысяч" человек.
"Вы, живые, знайте,
Что с этой земли мы уйти не хотели и не ушли.
Мы стояли насмерть у темной Невы.
Мы погибли, чтоб жили ВЫ"
(Из книги Юрия Фомичева "Память не стынет".)
Едва оправившись, отважный моряк уже принимал участие в контрнаступлении под Москвой. Второе ранение, госпиталь, снова в строй, еще ранение, - и так пять раз подряд. И каждый раз из госпиталя его ждала родная морская пехота.
Ранение в бою за Сейсин (корейский порт) едва не стоило ему жизни. В результате тяжелейшей контузии Юрий Фомичев год не мог передвигаться на ногах, полгода не владел речью. Но пройдя жернова войны, и, вопреки всему, оставшись в живых, гвардии главный старшина, кавалер Ордена Красной Звезды и Красного Знамени, ордена Отечественной войны 1 степени Фомичев, верный традиции моряков, не собирался сдаваться. Он был молод и страстно хотел жить.
На момент окончания войны ему едва исполнилось двадцать лет!
Пробыв год в роли инвалида 1 группы, Фомичев перевелся на вторую, рабочую и начал учиться жить по-новому, вне войны. С таким же упорством и усердием...
Каждый год 9 мая высокая фигура (рост - 189 см.) седовласого матроса с бескозыркой на голове возвышалась над всеми пришедшими отпраздновать этот великий день. Он был живым напоминанием, символом мужества и стойкости настоящего воина. Он рассказывал о войне мало, скупо - чаще в стихах, которые сам и писал. О его боевом пути гораздо красноречивее могли поведать боевые награды, закрывающие почти полностью могучую грудь моряка.
Даже теперь, когда Юрия Александровича не стало, он, непокоренный, по-прежнему несет свою вахту. Его колючий и твердый взгляд будто говорит нам, ныне живущим: "Помните нас. Мы стояли за наше Отечество насмерть!"
Бои...бои...и в день,и в ночь...
Гранат, патронов мало...
Но гнали, гнали немцев прочь,
В нас молодость играла.
Гвардейцы - детищеПетра,
Мы - Ушакова внуки,
Наш клич "ПОЛУНДРА"и "УРА!"
Ласкает сердца звуки.
Бои...начало января,
С Москвы осада снята...
Встречай, Смоленская земля,
Матроса и солдата.