Троллинг

В редкие минуты праздности Андрей Андреевич любил "затравить тролля". Занятие это отчасти заменяло ему любимую давними предками в среднерусских поместьях охоту на зайца, отчасти - широко практиковавшееся его недавними предками в панельных хрущобах травление тараканов.
Начиналась травля всегда с приманки. Андрей Андреевич обычно брал стакан чаю, устраивался поудобнее в кресле-качалке в углу своего кабинета, ставил на колени компьютер и, со словами "ну-с, начнем" и блаженной улыбкой на лице открывал Фейсбук. Андрей Андреевич был опытным охотником и знал повадки троллей досконально. Знал он, конечно, что тролль является существом глупым и всеядным, и зачастую попадается на всякую пустышку; старожилы говорили, что в голодное время (например, среди дня в будни или наоборот - в разгар праздника) даже на пост с фотографией комнатного цветка иногда приходит один-два плохоньких оголодавших тролля. Но для Андрея Андреевича случайно пойманный задохлик не составил бы удовольствия. Ему требовался всякий раз косяк жирных, отборных троллей, таких, от которых у него текли бы слюнки и сердце учащенно колотилось при травле.

А чтобы клюнул добрый косяк нужна приманка. Старожилы знают, что хорошая приманка - не длинная (тролль читает плохо, и с длинной срывается), но и не короткая (тролль подслеповат, короткую не заметит). Замешивается приманка на безвкусном тесте из мучнистых бесформенных слов типа "либерал", "права человека", "развитые страны", "рынок", "свобода"; обязательно должна она содержать в небольшом объеме слова дурно пахнущие, мутные, аморфные, мерзкого цвета (как "предательство", "катастрофа", "кровавая хунта"), и слова вязкие, липучие, бесцветные, отвратительные на вид (типа "соборность", "патриот", "величие"). Но главной частью профессиональной приманки являются слова-словечки круглые, как дробь, и бархатные на ощупь, серо-коричневые, блестящие на солнце, издающие смесь резкого запаха горячего ружейного масла и мягкого аромата новых стодолларовых купюр - такие слова, как "Путин", "санкции", "правительство", "Навальный", "стабильность", "внешняя угроза", "ё-мобиль", "Сармат", "упреждающий удар", "полоний", "кооператив Озеро", "питерские"...
Андрей Андреевич давно слыл признанным мастером приманки - не больше пяти минут требовалось ему, чтобы создать отличную штуку, длиной слов в триста, от которой за километр несло смесью экономической гнили и типографской краски, которой в недрах федерального резерва печатают обязательства желтого дьявола Дяди Сэма. Набросав в Ворде приманку, Андрей Андреевич, прищурив глаз, несколько минут обычно глядел на нее, проверяя, нельзя ли еще усилить запах, и, внеся мелкие правки, с удовлетворенным "Ага" постил приманку в Фейсбук.
Вот так, вот тут, и начиналась самая травля. Лента Фейсбука была у Андрея Андреевича прикормлена настолько, что на приманку немедленно начинали идти косяками - сперва друзья, потом - подписчики, и наконец - всевозможная прочая живность. Одних Андрей Андреевич знал давно и узнавал сразу, даже еще до комментария, по первому лайку. Другие были новыми, или просто не вспоминались сразу - в ожидании троллей Андрей Андреевич лениво посматривал на них, читал оставляемые ими комменты, следил за взаимными танцами парочек и группок, сплетающихся в цепочках ответов друг-другу вокруг поста-приманки, иногда и сам что-то писал и отвечал на комментарии, наслаждаясь обществом и вниманием сонмов экзотических сетевых существ - милых, восхищенных и восторженных как мотыльки, угрюмых и брюзжащих, похожих на больших ленивых сомов, едких и колючих как скаты, пахучих как скунсы, элегантных как благородные олени, мощных, как слоны, упрямых, как носороги. Он любил наблюдать, как сомы разевают рты на мотыльков, скаты жалят, олени проносятся по экрану вихрем ярких мыслей, слоны вступают в продолжительные схватки за истину, пробегают, топоча, вдруг ни с того ни с сего носороги, распихивая других комментаторов. Он даже любил морщиться, почувствовав запах скунса, разразившегося комментарием, состоящим сплошь из цитат и научных терминов, длинной в три поста. Ему было приятно ощущать себя в центре этого вдруг собирающегося вокруг него мира обитателей фейсбучных джунглей, чьим вниманием он был не слишком заслуженно (по его собственному мнению) избалован. Но не они были его трепетно ожидаемой целью, его мишенью, его вожделенной добычей.
Вдруг, внезапно, в ленте появлялся он - первый, самый наглый, но и еще пока осторожный тролль, приведенный непреодолимым зовом приманки откуда-то с ольгинских топей или из сырых подвалов администрации президента. Опытный глаз Андрея Андреевича бывало мог распознать тролля даже по имени с аватаркой, но в последнее время тролли научились маскироваться, и вместо явно фальшивых имен и цветочков вместо фото они обрели истинно русские фамилии, а фотографии стали изображать солидных накачанных мужчин в расцвете лет, часто - в костюме или военной форме. Простодушный глаз мог принять их за соль русской земли - настоящих мужиков - но опытные люди не обманывались: у тролля нет своего обличия, он вечно маскируется под что-то или кого-то, а нынче времена такие, что у государства, на чьих кормах тролли плодятся, в почете именно маска озабоченного самца в униформе с избытком тестостерона, пивным животиком и бицепсами - и тролли повально стали прятаться за крадеными фоточками таких экземпляров. Даже недавнее их увлечение - крашеные блондинки средних лет в яркой косметике и строгом платье с русскими узорами - стали встречаться редко.
Андрей Андреевич, однако, знал, что тролля не стоит узнавать по внешности - можно ошибиться и вместо тролля вытравить безобидного в сущности "сома" или "носорога". Тролля можно и нужно узнавать по выделяемым им комментам. Комменты тролля едки как кислота, состоят из кристаллов зазубренных лозунгов и шаблонных фраз, в которых мелкие атомы праведного гнева удерживают тяжелые частицы бессмысленных понятий типа "заговор", "развалить Россию", "пиндосы", "продался", "Вашингтонский обком", обобщенно именуемых абырвалгами. Впрочем, последнее время тролль измельчал (видно с кормом стало похуже) и зачастую вместо абырвалг-кристалла он, заскочив в тред, стал выпускать просто бесформенную остро пахнущую кучку ругательств, в лучшем случае приправленную одним-двумя одинокими абырвалг-словами или вообще без них.
На посты Андрея Андреевича тролли всегда шли отлично. Сперва один-два, а по прошествии получаса - стаями сползались тролли к нему в ленту, обдавая своими комментариями ни в чем не повинных обитателей Фейсбука и зависая там в ожидании их реакции. Неопытные обитатели кидались отвечать на выпад тролля, начиналась свалка, в которой тролли лишь добавляли "масла в огонь". И тут начиналась травля.
Ритуал травли был разработан Андреем Андреевичем до мелочей - до единого движения мизинца левой руки от клавиши к клавише. Заметив тролля, Андрей Андреевич, с радостной дрожью охотника, прямо перед которым в мартовском утреннем тумане с шумом хлопая крыльями поднялся из болота жирный селезень, наводил не спеша курсор на его коммент, ведя указательным пальцем левой руки по трекпаду; насладившись тем, как выдуманное имя тролля обретает подчеркивание, а на экране всплывает маска-фотография и скудное содержимое профиля, Андрей Андреевич так же медленно средним пальцем левой руки нажимал на трекпаде на имя. Перед ним на экране расползался профиль тролля - пустой, как у всех троллей, заполненный для приличия кое-как. Тогда, в предвкушении сладостного момента насилия чувствуя, как сердце начинает стучать сильнее, средним пальцем правой руки Андрей Андреевич медленно, но уверенно вел курсор к заветному потаенному слабому местечку на теле-профайле тролля, туда, где в небольшом овале в линию выстроились три маленькие призывные точки - и, помедлив мгновение, сильно нажимал на трекпад. Над профайлом обреченного тролля всплывало окошко, и Андрей Андреевич, не медля ни мгновения, средним пальцем правой руки спускал трекпад до третьей надписи меню - "заблокировать" - и наносил второе сильное нажатие. В беспомощно раскрывшемся широким поп-апом профайле ярко горела синяя кнопка "подтвердить" - и тут уж, не теряя времени, средний палец вел курсор туда, к ней, к ней, и третье сильное нажатие завершало процесс. С жалобным хрустом лопался поп-ап, вместо него вылезало что-то маленькое, на котором только синее ОК и помещалось - и с легким чувством усталости и брезгливости Андрей Андреевич давил на это ОК, убирая с экрана и из своей жизни тролля под вежливое "сожалеем что вам пришлось с этим столкнуться", сообщаемое ему вечностью-фейсбуком.
Оставалось только зачистить поле охоты - Андрей Андреевич, чувствуя внезапную расслабленность и даже сонливость, шел обратно в заросли комментов, находил тот самый, во главе которого лежал тролль, уже не радостно-синего, а безжизненно черного цвета, и рядом находил привычным пальцем троеточие, нажимал, выбирал "удалить" - и дело было сделано.
Однако силы возвращались быстро; в хорошие дни Андрею Андреевичу удавалось отловить пару дюжин, а то и по тридцать троллей. Палец уставал, но, когда наконец Андрей Андреевич откидывался в качалке и говорил себе негромко: "Ну, хорош на сегодня, дело сделано", он ощущал такое удовлетворение, какое можно получить разве что от любимой работы, вкусной несытной еды или любовных утех. Он качался в качалке прикрыв глаза и спокойно улыбаясь, мозг его наливался мыслями, и скоро - очень скоро он был готов действительно писать - но не приманку уже, а серьезную вещь, настоящий пост, эссе о проблемах и решениях, важный текст, практически - эпохальный, такой нужный именно сейчас и не теряющий значения завтра. Правда, комментов и лайков на такие тексты почему-то было значительно меньше, чем на "приманки" - но Андрей Андреевич не огорчался: эндорфинов, полученных при травле троллей, хватало ему надолго, а когда он чувствовал приближение легкого сплина, он знал, что делать - надо было снова налить себе чай, пойти в кабинет к окну, сесть в кресло-качалку, открыть Фейсбук и начать составлять приманку - еще душистее прежних.