Суп из святого духа

Проводы в армию праздник сомнительный. Не просто сомнительный, а просто мерзкий. На проводах всегда есть друзья, которые отслужили и на все вопросы об армии отвечают лишь кривыми улыбками. Как сказал мне мой сосед, вернувшийся домой за день до моего "Знал бы ты куда идёшь, выбросил бы паспорт и убежал бы в лес.". Он был, конечно, прав. Вторая категория друзей - откосившие. Те выражали вполне искреннее сочувствие и радовались, что в сентябре они пойдут на третий курс института, а не строем на марш-бросок.
Вадика вечером 20 июня провожали сестра и мать. Отец, которому недавно выставили диагноз рак, лежал в областном онкологическом диспансере и считал свои последние дни на морфине с промедолом. Впрочем с ним призывник попрощался ещё утром... Сейчас на столе стояла бутылка Вермута для сестры, бутылка красного сухого для матери и 0,7 литровая водка для самого Вадика. её брали с рассчётом, что может зайти лучший друг Санёк, которому предстояло идти на призывной пункт через 16 дней. Сестра разлила напитки по фужеру каждому, не обращая внимания на градусность и выпила свою порцию не чокаясь и не закусывая. Призывник выпил и налил себе ещё. Лысый череп, отражающийся в стекле буфета наводил на мысли о зоне строгого режима. Сестра Женя лакала Вермутовича привычно и, глядя в окно на качающуся иву, о чём-то думала.
- Ты нам пиши каждый день, - сказала мама и заплакала.

- Напишу, я взял много конвертов и бумаги...
В дверь позвонили. Это был Санёк с бутылкой водки и, почему-то с тортиком. От него пахло потом и пивным перегаром. Не разуваясь он прошёл на кухню и Женя поставила перед ним гранёный стакан и большую тарелку плова.
- Ты ешь, через две недели вспоминать будешь. - сказала она и попыталась почесать спину. Прошлую ночь она провела у подруги, где её покусали клопы, - Как сессия?
- Осталось сдать "машины и механизмы пищевой промышленности", но это уже пересдача. Я им повесткой под нос тычу, а они не понимают... - Санёк налил себе сам и сам же выпил, - Знал бы не пошёл бы на повара учиться.
- А мне тройки все поставили, когда сказал, что в армию иду. - Вадим последовал примеру Санька и одвестиграмился.
Мама и сестра раскраснелись, лучший друг работал челюстями и попросил ещё плова. Сам Вадик вышел в ванную и облился холодным душем. Последний вечер дома, последняя ночь в своей постели...
* * *
Тахир был бы самым счастливым черпаком в части. В конце марта он получил 12 раз солдатской бляхой по своей узбекской жопе и расстегнул верхнюю пуговицу х/б. Омрачало радость одно - после ухода дембелей он остался единственым поваром в огромной столовой отдельного полка. Мало того, что готовить приходилось на более, чем тысячу человек личного состава, отдельно готовить для командира и замов и оставлять им лучшие продукты, чтоб им лече было прокормить голодных детей и жён, так ещё и вставать нужно было в половине пятого утра. К шести вода в двух огромных двухсотлитровых котлах для каши и чая должна была закипеть... К концу июня он полностью вымотался и всё чаще просил Аллаха призвать несчастного Тахира на небеса к гуриям.
Сегодня вместе с доктором снимать пробу с обеда пришёл начальник столовой прапорщик Дармовой. Он сложил в большую сумку лишние продукты и подмигнул узбеку
- Ну, возрадуйся нехрись! Завтра пополнение! Будет тебе молодой повар!
- Товарищь старшпрапрщик, так он же в карантине ещё месяц будет! Я подыхаю уже!
- Я с командироом поговорил, он присягу без курса молодого бойца примет.
- Спасибо товарищь старшпрапрщик! - крикнул Тахир и навалил доктору водянистого пюре с тремя румяными хлебными котлетами.
Перед снятием пробы капитан Деревяга отливал из неприкосновенного запаса 150 г спирта, и только расправившись с дозой, шагал на кухню. Претензий к качеству еды он не предъявил ещё ни разу. Бочка со спиртом не закрывалась на хитрые замки, а всего лишь опечатывалась на пластилин личной печатью начмеда. Доктор Деревяга залил её эпоксидной смолой и получил точную копию. Недостача стратегического продукта восполнялась водопроводной водой.
* * *
Вадика и ещё десятка два лысых счастливцев напихали в странный автобусик и везли около часа по разбитым дорогам, пока серые ворота со звёздами не пропустили его в мир иной... Какие-то люди тыкали ему на кучи тряпья, сапог, совали в руки пилотку, погоны. изредка давали пенделя под зад и в конце концов заставили переодеться в воняющее кирзой с плесенью и мышами тряпьё. Когда остальных духов построили и увели в казарму, к Вадику подошёл прапощик с бычьей мордой свиньи и взял его за шмонты.
- Я - старшпрапорщик Дармовой. Начальник столовой. Видишь меня - должен стоять смирно и бояться. Понял, боец?
Да - ответил Вадик. - Армия ему не нравилась. Он вспомнил, как сдал приписное свидетельство и паспорт и получил взамен военный билет. Пожалел, что не сломал ногу...
- Манда! Так точно, товарищь старшпрапорщик отвечать всегда.
В столовой, куда его сразу отконвоировали, ему дали нитки, иголку и три часа, чтоб быть похожим на солдата. В грязной каморке с продавленным, с дырами в обивке диваном, Вадик пришивал погоны и петлицы. Прапор кинул ему линейку и мятую бумажку, где было нарисовано, сколько сантиметров должно быть от шва до всего этого хозяйства. В полумраке сороковатной лампы погоны стали на свои места часа через два. Подворотничёк подшился ещё через час. Хотелось пить, есть, и сцать. Несколько раз он выглядывал за дверь. По коридору с засаленным полом носились какие-то мокрые солдаты с тарелками и кастрюлями. Из широкого проёма валил пар и раздавался звон железных мисок и кружек. Намёка на туалет, а тем более таблички М и Ж не имелось...
Дверь открылась и перед Вадиком предстала низкорослая фигура в коротком белом халате, белых штанах и кожанных тапках, увенчанная укоглазой широкой щекастой мордой. Морда довольно улыбалась.
- Я ефрейтор Урусбаев. Старший повар. Для тебя самый главный. Делать всё, что говорю. - Ефрейтор перестал улыбаться, но кривые зубы скалил. - Сейчас пойдёшь жрать. Потом до отбоя учишь устав. Спать пойдёшь в казарму к духам. Понял?
- Так точно, товарищь ефрейтор едва пропищал Вадик и тут же получил удар в грудь.
- Ты громче умеешь? Не слышу! Смирно, душара!
Вадик прокричал то же самое, вытянувшись, как умел. Пуговица выбила приличную дырку в грудине. Жрать расхотелось.
Ряды длинных столов и скамеек пустовали. На каждом столе находились по три котла, 10 кружек, миски и тарелки стопкми. Нарезанный чёрный и серый хлеб на железном блюде. Вадик сел за стол, положил себе два половника рисовой слизкой размазни, выбрал из следующего бачка побольше мяса с подливкой и налил миску расольника. Сзади подошёл ефрейтор.
- Десять минут тебе на приём пищи, скоро на обед роты пойдут. - Тахир осмотрел порцию и добавил - Считай ты отделение полуголодным оставил! Ну жри. Силы тебе нужны будут.
- Так точно, товарищь ефрейтор! - Крикнул Вадик, с полным ртом недожёванного мяса.
Посмотрев на минутную стрелку, он стал глотать не особо пережёвываякашу с мясом. Выпил кисель, взял посуду и ушёл в свою полутёмную каморку. Урусбаев дал ему Общевойсковой устав с подчёркнутыми красным строчками и лист с заголовком "ПРИСЯГА".
- В двадцать ноль ноль всё красное и присягу наизусть. Дармовой придёт - проверит. Не выучишь пробью фанеру.
Примерно к пяти вечера Вадик знал, что солдат(матрос) обязан бесприкословно выполнять приказы командиров и начальников и что он торжественно клянётся делать вступая в ряды Вооружённых сил... Покопавшись в рюкзаке, он вынул тетрадный лист и ручку. "Здравствуй мама и Женя. Я хорошо доехал, переоделся и поел...."
В казарму, где разместили "духов" его привёл дневальный. Взвод, в котором он числился тренировался раздеваться и ложиться и вскакивать-одеаться-строится в проходе. Его кровать была крайней.
- Ложишься и спишь. Дневальный поднимет тебя в четыре тридцать. Бегом в столовую. Понял?
- Так точно, товарищь ефрейтор! - Проорал Вадик и, получив увесистый удар в лоб отлетел, больно приложившись макушкой о спинку своей кравати.
- Как ты меня назвал, душара? - Солдат с повязкой "дежурный по роте" затолкал его в комнату с утюгами и нитками и приказал какому-то пацану с одним погоном за пятнадцать минут обучить меня званиям и лычкам. - Завтра проверю. Когда меня видишь, будешь отдавать честь.
Вадику снилось, что его выгнали из иннститута, мама ругает его и трясёт за плечи.
- Подъём! - Громким шёпотом кричал кто-то, - По полной форме и бегомарш на кухню!
Накрутив портянки так, что из них торчали пятки и пальцы, боец Вадик побежал. Несколькко раз он слышал вслед "Стой кто идёт" и что кто-то будет стрелять, но до столовой добежал живым. На диване в каморке валялись белые штаны, майка и халат. Рядом стояли разбитые, выцвевшие и потёртые тапки из кожзама.
Ефрейтор показал на краны на огромных котлах и сказал:"Вода, кипеть, мне доложить." и ушёл. Вадик присел на табуретку и уснул. Проснулся он от того, что едва не упал на пол. Вода ещё не закипела...
* * *
Около одинадцати часов, когда Вадик успел уже порезать мясо для борща и натереть тупым, неудобным ножом кровавые пузыри на правой ладони, пришёл ефрейтор и, затолкав Вадика в каморку, кинул ему парадную форму.
- Надевай. Сейчас у тебя присяга будет.
Парадка оказалась на размер меньше Вадима, но натянуть её всё же удалось. В обеденном зале сидели и пили спирт доктор, толстый подполковник и прапорщик Дармовой в синей форме с полосатым ремнём. Ефрейтор надел Вадику на шею половник на верёвке и красную папку. Пьяная троица заржала.
- Читай, боец. Этот день ты будешь до смерти помнить! - Сказал сквозь смех подполковник, который оказался замполитом полка. Дармовой стал напротив и окатил Вадика перегаром. После прочтения его поздравили, пожали руку, похлопали со всей дури кто куда попал и ушли пить в санчасть, а присягнутый повар сменил тесный китель на штаны с халатом и окровавленными руками начал чистить и резать лук.
Вечером, когда ужин был готов. Тахир отпустил его в санчасть, перевязать руку. Сержант фельдшер вымазал ладонь зелёнкой и обмотал бинтом.
- Завтра придёшь, перевяжу. Шагомарш, боец!
До отбоя пришлось ещё поработать в хлеборезке и взвесить сухофрукты, наштамповать шайбочки масла и нарезать бураки для борща. Этой ночью он не видел снов. Когда дневальный пнул сапогом ножку его кровати, сразу вскочил, оделся по полной форме и побежал кипятить воду. Болела уже вя рука, а не только стёртая ладонь. Приходилось всё делать левой. Лепить котлеты забинтованной рукой получалось медленно и криво. К двенадцати часам Вадик отпросился на перевязку. Его принял другой врач, даже трезвый, совсем молодой лейтенант с белым ромбиком и красной звездой под гербом. Он осмотрел руку, опухшую до локтя, покрытую жёлто-коричневым гноем ладонь, и приказал фельшеру срочно госпитализировать Вадика. Через десять минут он был уже в синей пижаме, получил болючий укол в жопу и новую повязку. Пообедав, обрадовался, что больным в санчасти положен тихий час. А вечером у Вадика поднялась температура... Потеряв счёт времени в полусне-полубреду слышал голос Ефрейтора Урусбаева, что если не выпишется через два дня он сварит его в котле живьём и скормит вместо говядины. Выписали Вадима лишь через две недели...
* * *
- Мне за тебя работать? - Орал Урусбаев и охаживал Вадика звездатой бляхой по бёдрам и рукам, добавляя кулаком в "фанеру". Летая по каморке, пытаясь прикрыть глаза и лицо Вадик решил повеситься. - Я говорил тебе, что сварю? Пошли!
Была ещё поздняя ночь, ефрейтор не отпустил своего молодого повара в казарму. Наряд давно дочистил картошку и строем ушёл спать. Электрический котёл был наполнен холодной водой. Тахир намотал ремень на руку.
- Раздевайся и залезай!
Вадик не спорил. А когда над ним закрылась тяжёлая крышка, щёлкнули запоры и зажужжал пятьюдесятью герцами ток в тене он испугался...
Кто-то зашёл в столовую и издал надрывный рвотный звук. Полупьяный доктор с флягой взял Таира за ремень, притянул к себе и потребовал сообразить закусь.
- Выпьешь со мной, - Наливая спирт в эмалированные кружки не то приказал, не то предложил старлей со змеями в петлицах и начал рассказ о том, как он первый раз удалял зуб прапорщику. Здоровый зуб.
У доктора при себе оказалась вторая фляжка и он вскоре уснул на скамейке. Положив голову на стол отключился и ефрейтор Урасбаев..
* * *
- Чего спим, служивый? А пахнет вкусно! - Старшпрапорщик Дармовой уже разбудил старлея и пробовал бульён из половника. - Где молодой? Куда послал?
Штаны у Тахира стали мокрыми...
* * *
Мама Вадика читала письмо. Писем не было уже дней десять и теперь сын писал, что немного болел, лежал в санчасти, лечился, но теперь поправился и его выписывают. Она перечитывала его в 13й раз, когда в дверь позвонили. Открыв дверь она увидела капитана, который протянул ей конверт, вместо обратного адреса на котором стоял штамп Военного комиссариата. Капитан вручил пакет, молча отдал честь и ушёл. В отпечатанной на машинке бумаге говорилось о том, что "...Ваш сын Заварной Вадим Антонович погиб 6 июля 1986 года вследствие электротравмы из-за несоблюдения правил техники безопасности при использовании кухонного оборудования".
Хоронили Вадика почему-то в наглухо заколоченном дешёвом гробу, который Жене показался несколько короче, чем рост брата. Представтель военкомата пообещал оплатить памятник. Впрочем его никто не слышал. Отец на похороны сына не пришёл. Больных раком в терминальной стадии не реанимируют. Его похоронили неделей раньше на другом кладище.
Вчера ранним утром ушёл на призывной пункт лучший друг Санёк. Он в отличие от прилежного Вадика так и не сдал последний в этой сессии экзамен...
© SIROTA