Профессиональная память шифровальщика не подводит

В конце девяностых я уже снял свои офицерские погоны и был в запасе, но работал по своей же специальности шифровальщика в одной серьёзной государственной конторе. Были у меня в ведомственном подчинении несколько органов спецсвязи в наших филиалах...                                    





В конце девяностых я уже снял свои офицерские погоны и был в запасе, но работал по своей же специальности шифровальщика в одной серьёзной государственной конторе. Были у меня в ведомственном подчинении несколько органов спецсвязи в наших филиалах. Приходилось время от времени наведываться к ним в гости, имея на руках секретные документы. А чтобы каждый раз не изобретать отдельную бумагу для их перевозки, я сделал одну универсальную, оформив её в солидную красную корочку. По внешнему виду очень похожую на тот картон, который носят при себе работники с погонами из серьёзных государственных контор. Обычно я таскал эту корочку в своей барсетке. Оказалась она со мной и в отпуске.
Приезжаю в отпуск в свой родной город. Настроение самое безмятежное. И надо же мне было сесть в тот злополучный автобус, чтобы проехать всего-то две-три остановки до конечной. Сажусь во вторую дверь. Народу многовато, толкаться по салону к водителю неохота, поэтому передаю за проезд, уже не помню какого достоинства купюру. Еще перед этим повертел её в руках, пожалев, что нет ничего помельче. И как-то так получилось, что чисто машинально запомнил три или четыре последних цифры её номера. Всё-таки память на цифры у шифровальщиков профессиональная.
Едем. Денежку-то я передал, а билета за проезд и сдачи нет как нет. Мой призыв к водиле остался гласом вопиющего в пустыне. Ладно, думаю, сейчас доеду до конечной, там подойду к нему и объяснюсь. Не бог весть какие деньги, но тут дело в принципе. А на предпоследней остановке заходят в переднюю дверь два мордоворота, внешним видом и своими ухватками напоминающие "братков". Перекинулись эти "братки" парой слов с водилой, и на следующей конечной остановке объявляют: "Выходим все через первую дверь, на выходе показываем свои билеты".
Вот это номер! Народ потёк мимо этих громил, показывая свои дорожные грамоты. Каких-то двух товарищей, не имевших таковых, возвернули назад, сказав, что сейчас на них будет наложена контрибуция в виде хорошенького штрафа, а если у "зайцев" денег нет, то они будут препровождены в какое-то там управление для составления какого-то акта и дальнейшего разбирательства.
Вся эта картина меня нисколько не напугала. Она меня просто взбесила! Это надо же, меня, заслуженного офицера, честно уплатившего за проезд, не просто кинули на бабки, не дав билет и сдачу, а ещё и пытаются растрясти на штраф как последнего лоха! Да не бывать такому!
Решение пришло как-то само собой. Достаю из барсетки свою записную книжку, раскрываю на чистом листе и пишу номинал купюры и последние цифры её номера, какие я запомнил. Держу книжку в руках и прикладываю к ней свою красную корочку. Спокойно и размеренно подхожу к "браткам", продолжающим загораживать своими телесами выход и трясти пассажиров. Те выжидательно смотрят на меня. К этому моменту в автобусе кроме них, водителя и меня осталась только пара "зайцев" или таких же безвинных бедолаг, не получивших своих законных билетов. Внешне я никак не походил на застигнутого врасплох любителя халявной езды: приличный костюм, галстук, барсетка. Всем своим видом и манерой поведения я выглядел скорее как облечённый властью проверяющий, прибывший с инспекцией в подведомственную контору. Вежливо и спокойно обращаюсь к этим "шкафам":
"Добрый день, уважаемые. Не далее как десять минут назад я передал водителю этого транспортного средства деньги за проезд. А конкретно, купюру достоинством (называю номинал) и последними цифрами номера (гляжу в записную книжку и озвучиваю цифирь). Ни билета, ни сдачи я так и не получил, хотя и напомнил об этом водителю. Свидетели могут подтвердить (киваю в сторону поникших терпил). Я хотел бы получить и то, и другое. Мои слова очень легко проверить, так как вряд ли ваш водитель успел за такое короткое время дать кому-то сдачу моей купюрой, и скорее всего вы её легко найдёте у него. Если же нет, или у вас имеются какие-то сомнения в правдивости моих слов, то я охотно проеду с вами в упомянутое вами управление. Там я напишу своё заявление, составим акт по всей форме, сделаем инкассацию на предмет соответствия наличности в кассе водителя и выданных им билетов. Словом, разберёмся".
Говорил я спокойно, не повышая голоса, без всяких там истерических ноток по поводу неправедности наезда на честного обывателя. Таким тоном говорят люди, уверенные не только в своей правоте, но и знающие, что за их спиной стоит сила весомой организации.
Когда я закончил свой монолог предложением официального оформления всей процедуры с инкассацией, водила и громилы как-то разом напряглись и явно занервничали. Такого они никак не ожидали от застигнутого врасплох "зайца". Разбираться со мной по всей форме как это положено они явно не горели желанием. И всё это время они нет-нет да поглядывали на красную корочку в моих руках. Я держал её как предмет, которым не машут на всех углах, но предмет явно не случайный в моих руках и готовый к демонстрации. Видно было, что корочка эта всей троице явно не нравилась.
Расчёт мой оказался стопроцентно правильным. Не говоря ни слова, водила покопался в своём загашнике и безоговорочно вручил мне сдачу вместе с билетом. А бугаи молча раздвинулись, уступая мне дорогу к выходу. Ясно было как день божий, что либо эти контролёры ряженые и прав на проверку у них не больше чем у алкаша-дворника, либо контролёры были реальные, но вся эта компания заведомо знала, что возможная инкассация, буде она состоится, не выдержит никакой критики и приведёт их не к тем последствиям. Тем более что им было совершенно не ясно, что за птица залетела к ним в гости. С такими товарищами лучше не связываться и отпустить с миром. Целее будешь.
Вот так, господа. Носите с собой красную корочку. Любую. И тренируйте память на цифры, даже если вы не шифровальщик. Где-нибудь да пригодится.