Гомосексуализм на рыбалке
( правдивая, случилась в 1999 году)

В нашем сплоченном идеей борьбы с преступностью и горячительными напитками коллективе служило два субъекта, которые к всеобщему удивлению имели хобби. Один - это я, собственной персоной, другой - мой друг, напарник и кум - следователь Костя. Была у нас традиция: несмотря на любые превратности погоды, два раза в месяц отправляться на рыбалку на водоемы Московской, Тверской, Рязанской и других близлежащих областей. Ловили всё и везде. Без улова не возвращались. И не по тому, что на обратной дороге заезжали в магазины "Свежей рыбы", а потому, что нам, действительно везло и относились мы к этому делу с любовью. Наши жены к нашим детским шалостям относились также с пониманием: мы приезжали трезвые, относительно чистые, да и главное с уловом, чем несравненно радовали своих детишек, когда те с восторгом наблюдали плавающих в ванной щук, лещей и судаков. Наше руководство, порой, ставило, нас в пример, давая понять, что, по крайней мере 2 сотрудника, в тяжелое для страны время, не только облагораживают свой быт, но занимаются добычей снеди для прокорма своих домочадцев и даже несколько раз пытались организовать на базе управления "Клуб любителей рыбалки", назначив при этом нас учредителями. Да и не в прокорме дело... Фанатами рыбалки мы были, есть и будем. Настоящие рыбаки нас поймут. Но случился казус. Пришел к нам в отдел по квартирным кражам опер Олег, который нехитрым оперативным путем (через сплетни) узнал о нашем с Костей увлечении и изъявил желании стать третьим рыболовом-любителем, ссылаясь на то, что у себя на родине, в районе реки Дон, он голыми руками задушил 25 килограммового сома. Все это он подтвердил рассказом под литровый бутыль шикарного первача. Поверить - не поверили, но его настырность взяла вверх и в следующий рыболовный поход мы решили взять его с собой. Тем более он сказал, что в его распоряжении имеется резиновая лодка с небольшим мотором "Ветерок", что для прохладного сентября было явным преимуществом. Шкурные амбиции половить с плавсредства взяли свое.

Один мальчик всегда не врал. Не потому, что, а... ну хуй знает - может, воспитание вредительское, или клин был в башню забит специальный... Не врал 12 лет подряд, и это приносило ему много пользы.
Вот например. Идёт он утречком в школу и видит - горит дом. Он, естественно, сразу туда шасть - чисто позырить - вдруг ещё не все красивые чужие игрушки сгорели. А там на полу в дыму несчастная старушка корячится, обречённая на верную смерть заживо. Он её схватил, вытащил и спас. Глаза от дыма протёр и вернулся домой - ну, грязный же весь, в копоти, по запаху подумают, что курил. Переоделся и опять в школу. Пришёл уже к 12 часам. Учительница Спиридонова спрашивает:
- И вот какого хуя, Вася? Как Вас прикажете понимать?
Мальчик честно отвечает - типа спас старушку из огня. Это заняло время, больше не буду. Учительница покачала головой - типа садись уж, хуле с тобой делать. Однако про себя стала называть его позорным словом "выдумщик".

В другой раз идёт он в школу. И замечает в толпе странного мужчину с чемоданом. В шляпе. Всё время оглядывается, а глаза очень хитрые и подлые. Он стал за ним следить, целый час следил. А мужчина ходил-ходил с чемоданом да и свернул наконец в подворотню и залез в старый тёмный подвал. Мальчик тоже залез, смотрит - мужчина сидит в наушниках, на потолке антенна развешена, а в чемодане - передатчик! Тогда он сразу всё понял, побежал и позвал милиционера Дубинина. Милиционер не поверил, но пошёл, однако кобуру не расстегнул. Соответственно мужчина с передатчиком при виде Дубинина успел вытащить пистолет первым и опытно убил милиционера в грудь. Мальчик от страха быстро выхватил оружие из руки Дубинина, выстрелил и попал мужчине в лоб - ну, там близко было. И побежал искать нового милиционера, да они куда-то все исчезли. А к подвалу тем временем на выстрелы уже понаехали разные машины, мальчик испугался и пошёл в школу. Пистолет он, естественно, бросил около трупов.

- "Товарищ комиссар, там басмача поймали одного, - робко остановившись в дверях, ломающимся от смущения голосом, доложил юный красноармеец Безухов.
- Ну, так расстреляйте...
- Да странный он какой-то. То ли больной, то ли прикидывается...
- Ну, ведите сюда, - недовольно приказал комиссар Евсеев, немного все же заинтересовавшись.
- Есть!
- Хотя постой.
- Да?
- Кто сегодня вечером у меня будет сосать хуй?
- Сегодня вроде бы очередь медсестры Гульчатай, - покраснев, ответил юноша.
- Да? Хммм... Ну, ступай...
- Есть!
- Эй! Постой, постой.
- Слушаю, товарищ комиссар!
- Передашь этой дуре - пусть до вечера усы свои ебучие повыщипывает.
- Есть!
- Да стой ты, еб твою! Я тебя отпускал?
- Никак нет.
- Вот и стой на хуй!
- Есть!
- На жопе шерсть... Как там пленные басмачи себя ведут?
- Храбрятся. Говорят - хорошо последний смеется.
- Расстрелять до вечера обязательно. Гашиш конфисковать и мне доставить.
- Есть!
- Стоишь?
- Так точно - стою.

Расеченная губа опухала и сочилась кровью, бровь на глазом нависала уже налившейся гемотомой . Сидя на полу, я смотрел на Жору, который носился по комнате, ломая и круша
новую итальянскую мебель и дизайнерский интерьер. В углу на диване, свернувшсь калачиком, тихо скулила, закрывая лицо руками жена моего лучшего друга....
Мы дружили с института. Он был старше меня на пару лет, но мы были одного духа и крови. Пацаны из бедных рабочих семей, жаждущие получить от жизни все, выпить ее до дна. Сессии, работа по ночам, драки в общаге - мы почти всегда были вместе, нас даже часто называли братьями. Да мы и были ими, не по крови, а по своим взглядам поступкам и началу жизненнног пути. Соревноваясь, кто больше снимет девченок, заработает денег, мы всегда искренне радовались удачам одного из нас. И никогда наши кратковременные ссоры не перерастали в драку или вражду.
В конце девяностых, после окончания института потеряв друг друга из виду на три года, мы встретились. Жора женился. Это было что-то. Ленка -точеные ноги и фигура, руссые волосы и живые миндалевидные глаза. Прибавьте к этому - курносый нос, скверный характер, аналитический склад ума и острый язычек. Стерва.

Познакомившись, мы сразу не понравились друг-другу. Меня сразу отнесли в разряд дружков, которые ничего общего кроме водки, баб и пустых разговоров, с мужем не имеют.
А я всегда обходил таких стороной. Юность, застенчивость, комплексы всякие. Девушки добрее и проще привлекали меня, так как сближение с ними происходило быстрее и потерь было всегда меньше. Оценив по достоинству ее параметры - я старался не обращать внимание на новую знакомую.

Логи... Интернет свел наше общение к логам.
Наши воспоминания - тоже лишь логи в аське.
Ammok

[04:36]tir: все-таки решил так?
[04:38] : ага.
[04:39] tir : я те кричу - на фиг. Это не заземление, а лажа какая-то.
[04:40]  не учите меня жить, так в схемке нарисовано
[04:41] tir : тю, давай я те бабу на заборе нарисую - устанешь потом занозы вытаскивать
[04:41] : : ))) да ладно тебе. Побежал я, дождь начался, а мне еще в магазин сгонять надо. Вернусь - стукну.
[04:53] tir: дафай.


Дождь, начавший внезапно, без объявления войны, уже вовсю барабанил по стеклам и крышам. Набирал обороты, всем свои видом, звуком показывал, что останавливаться на достигнутом не собирается и что скоро стоит ожидать его старшую сестру - грозу. Так оно и произошло. Он успел вернуться домой, когда ударила первая вспышка. Когда разделся и сел за компьютер за окном было уже светло как днем от шквала молний...

- Привет. 
- Привет.
- Что делаешь?
- Мы знакомы?
- Нет. Но ничего не мешает познакомиться, разве не так?
-  Ну да.
- Миша.
- Таня.
- Ну вот. Теперь мы знакомы.  Так что делаешь?
- А ты настырен. Курсовую пишу.
-  не настырен, но настойчив, как говорил классик, то есть - я. Курсовая - вещь хорошая. Ага. Тоже в свое время корпел - методом копипаста.
- : )))) ну... я тоже так пишу. А ты из какого города? У тебя в профиле не указано почему-то.
- N
- Ух ты! Я тоже. Верну тебе вопрос, настойчивый ты наш - чем занимаешься?
- Стучу в души. 

Странный случай случился со мной осенью. Я тогда увлекся компьютерной графикой и только-только подбирал себе программу по вкусу и возможностям. Очень мне хотелось научиться рисовать пейзажи. И не просто пейзажи, а что-нибудь инопланетное, необычное.
Ну и вот! Как-то ночью совершенно случайно нарвался я на сайт - галерею инопланетных пейзажей.
Это было нечто!
Миры, которые я увидел, просто завораживали своей реалистичностью и красотой. Я оторваться не мог! Странной формы горы, закаты, потрясающие фейерверком неземных красок. Океаны, опушка чужого леса, состоящего из исполинских деревьев причудливой формы. Запомнилась одна работа, в которой вдаль тянулся пляж, состоящий не из пески или гальки, а из огромных разноцветных кристаллов, омываемых морем малахитового цвета. Меня просто затягивало в эту картину, настолько она была живая!
Излазив всю галерею, я так и не смог понять или прочесть, в какой же программе вся эта красота нарисована. Там совсем не было никакого текста, только изображения. Удивительная реалистичность, мельчайшие детали, однозначно предполагали, что это 3д графика. Но в чем, в чем это сделано? Сам я явно не справился бы с "экспертизой" и пришлось позвонить специалисту.

Есть у меня, братцы, один недостаток. Нет, недостатков дохуя, но этот главный - очень я добрый с женщинами. С мужчинами я бываю зол, очень зол. А вот с женщинами добрею донельзя. И они, сучки, сразу это видят. Или чувствуют, что этот по ебалу не даст, - можно сесть и ноги свесить.
- Фил, дорогой, замени мне свечи на Фабии.
- Фил, радость моя, почини мне компьютер.
- Фил, зайка, полижи мне пизду.
Ни в чём им отказа нет...

Звонок от Нади застал меня за стряхиванием последних капель в общественном туалете торгового центра. Мы расстались три месяца назад. Тихо-мирно, без скандалов, по-дружески. Я уже собирался стереть её номер из мобильника. И тут звонок.
- Фил, привет, как поживаешь?
- Привет, рад слышать, нормально, как сама?

- Ты знаешь, мне нужна твоя помощь. Меня хозяйка из съёмной квартиры прогоняет, я переезжаю в другую. Почти все вещи уже перевезла, остались только мои пусикеты. Помоги, пожалуйста.
- Кто остались? Не понял.
- Ну пусикеты, кошки мои...

Тут я сделаю про мою собеседницу отдельное отступление. Надежда была безнадёжна. Бог дал ей красивое лицо и хорошую фигуру, но больше не дал нихуя. Ни мозгов, ни умений. Мужики у Нади подолгу не задерживались, с работой та же хуйня. В её квартире всегда был беспорядок. Всё у неё валилось из рук. И хуи тоже. И только одна большая любовь придавала её жизни хоть какой-то смысл - кошки...

В машине было тихо. Мокрая дорога невнятно и устало шептала о чем-то своем под колесами, сбоку сидела и обиженно молчала жена.
Валик тоже молчал. Смотрел прямо перед собой, на дорогу, обеими руками держась за обод рулевого колеса. Молча, лишь изредка поворачивая голову в сторону жены для того, чтобы глянуть в боковое зеркало. Ссора произошла час назад, но молчать они могли долго. Валик подумал, что, наверное, они успеют доехать до села, в котором живут его родители, а они так и не заговорят.
- От елки - внезапно пробормотал он себе под нос.
Надя подняла голову. Впереди, в серой водяной завеси яркими точками горели жилет гаишника и палка, которой он им махнул.
Валик проехал чуть далее гаишника, остановился, съехав на обочину, и остался сидеть в машине.
- Здравствуйте. Старший сержант Бритов. Выйдите, пожалуйста, из машины и предъявите документы.
- Послушай, сержант, а я не хочу выходить из машины и имею на то право. Вот мои права.
Валик достал права, раскрыл их и показал, не выпуская из рук.
- И да. В руки я права не дам. Поверь, права свои я знаю и таких вот инспекторов уму-разуму учить умею.
- А если понадобится осмотреть багажник?
- Вот купишь у меня машину, тогда в багажник и полезешь, а пока это - моя собственность. В чем причина остановки?
Надя, слушавшая этот разговор, нахмурилась. Она не любила, когда Валентин начинал себя так вести. Но останавливать его сейчас, говорить что-либо, означало бы новую ссору, а она не отошла еще от предыдущей.

Мне было десять, а ей двадцать, и у нас был роман.

Но давайте я расскажу с начала. Когда мы познакомились, мне было десять. Она сидела на корточках у бортика бассейна. У ее ног плескались дельфины. Два дельфина с блестящими носами, умными поросячьими глазками и сайрой во рту. Или треской? Или хеком? В общем, у каждого из них во рту была рыба. Которую, я так понимал, сунула им та самая девушка, сидевшая перед дельфинами на корточках. Крепкобедрая, с сильными, не очень длинными, но и не короткими, ногами. В джинсовой рубашке с коротким рукавом, завязанной на животе узлом. С волосами, разделенными пробором, и каждая сторона перевязана розовой лентой. Красивым, чуть продолговатым лицом, с крупным носом. В розовых плавках-шортиках. Она сидела, поджав под себя ноги, и глядела в сторону Океана, который плескался сразу же за бассейном.
Дельфинов собирались выпускать в Океан, это я прочел к подписи к фотографии.

Я глядел, завороженный, то на девушку, то в бликующий солнечными зайчиками океан. Девушка, океан. Океан, девушка. Потом перевел взгляд на окно. На нем висело серое, отвратительно колючее солдатское одеяло. Я подошел к нему осторожно, и отогнул край.
Нет, чуда не случилось.
За окном не плескался безбрежный Океан. На меня глядели серые, низкие сопки Заполярья. Вдалеке кривлялись карликовые березы. Где-то за ними, я знал, прыгают друг за другом огромные заполярные зайцы. Свет был серым и тусклым, но он был. Как раз наступила гребанный полярный день. Когда мы сюда ехали, нам объяснили, что на Севере бывает Полярный День и Полярная Ночь. Мол, полгода в тебя светит солнце, а полгода за улицей ночь. Так вот. Нас наебали. И полярная ночь оказалась тем же самым, что и полярный день. А полярный день оказался тем же самым, что и полярная ночь. Надеюсь, я вполне доступно объясняю, что никакой разницы между ними нет.
И то и другое - просто сумерки.

Телефон в нагрудном кармане потертой камуфляжной хб завибрировал, испугав хозяина. Михалыч торопливо вытащил его, посмотрел на дисплей и нажал кнопку "вызов".
- Идут. Малэнькая коробочка, химэра, два крытых с гидросолдатами, бочка и в канцэ еще химэра,- в голосе с явным кавказским акцентом отчетливо слышались нотки волнения,- удачи, дарагой.
Михалыч нажал "отбой". "Ссыт, обезьяна,- подумал мужчина,- еще бы не ссать, сука, инфу сливает и нашим и пиндосам. Не знает, с какой стороны пиздюли прилетят. Тварь продажная! Ничего, придет время, когда ты мне не нужен будешь".
Из сообщения Михалыч узнал, что колонна войск США в составе БМП, двух "Хамви", двух грузовиков с морпехами и бензовоза только что прошла мимо придорожной шашлычной Магомеда. Расчетное время прибытия до точки около пятнадцати минут. До подхода колонны нужно успеть добавить последний штрих в подготовку огненного шоу- установить посреди дороги, в примеченную заранее яму в асфальте, противотанковую мину с индукционным взрывателем, реагирующим на большую массу металла. Четыре последних месяца не было не одного случая подрыва или обстрела военных колонн и американцы окончательно расслабились, производя разведку и инженерную в том числе, чисто формально, полагаясь в основном на беспилотники..

День не задался с утра. Иван Иванович проснулся с тупой ноющей головной болью - похмелье с годами давалось ему все сильней. Иван Иванович взял аспирин и прошлепал босиком на кухню - запить. Он потер виски и тяжело вздохнул - было время идти на службу. На пустом столе сиротливо лежала записка дражайшей супруги: "Завтрак в сковородке, пьяная скотина". Иван Иванович тоскливо потыкал вилкой холодную, застывшую до состояния резины яичницу и решил сегодня попостится.

Придя на службу, Иван Иванович приободрился и даже похмелье несколько отступило. Министерство всегда действовало на него позитивно - он считал почетным быть на государевой службе, да и деньги и уважение тоже были не малыми.

Проходя мимо портрета государя, Иван Иванович подмигнул ему. Государи сменяли друг друга, а Иван Иванович оставался на своем месте нерушимо, как скала.

В совсем уже хорошем расположении духа он вошел в дверь с надписью "Протокольный отдел".

Не успел он с комфортом расположиться в удобном кресле за тяжелым столом, как в дверь постучали.

- Можно, Иван Иванович? , -заглянул в дверь помощник.

- Ну что там еще?, - скривился хозяин кабинета. Он только-только отошел от похмелья и намеревался пару часиков подремать, откинувшись в кресле.

Она всегда докуривала сигарету до конца. До самого фильтра. До края. До того самого момента, когда затянувшись еще раз ты закашляешься, выпуская из себя едкий, режущий горло дым сгоревшей ваты фильтра. Курила как и жила. До самого края. До того самого момента, когда, проснувшись еще раз, душа закашляется и выпустит на волю демонов. Демонов отчаяния, скандала, слез и разрыва.

Она жила так. Она так умела. Докуривая очередную сигарету, она никогда не задумывалась, можно ли по другому. Зачем? Ее красивое лицо змеилось ироничной улыбкой, когда она слушала рассуждения о том, что человек должен стремиться к лучшему, к развитию. Обычно такие разговоры любили вести молодые интеллигентные люди, увивающиеся около нее. С глазами, в которых плескалась похоть. О, как она любила прогнать из этих глаз похоть и запустить туда растерянность и смущение. Она докуривала сигарету, вминала ее в полную уже пепельницу и, впившись в глаза собеседника, говорила:
-Человек - животное. Всегда. Вот ты...(тут она делала паузу, наслаждаясь игрой его эмоций). Ты ведь трахнуть меня хочешь. На самом-то деле. И всех делов.

Заливисто рассмеявшись, она вставала и, слегка покачивая бедрами, уходила.
Потом появлялась. У тебя. Через день или два. Никогда не предупреждая о своем визите, но, тем не менее, всегда вовремя. Заходила, небрежным кивком отпуская водителя такси, донесшего до квартиры сумки и глядящего на нее таким по собачьи преданным взглядом. Они всегда на нее так смотрели и всегда доносили сумки до квартиры. Да-да, эти избалованные водители киевских элитных служб такси. Этого ты никогда не мог понять. Это было как безграничность Вселенной - непонимаемо, но факт.

Не далее, чем сегодня один мой соратник задал мне очень важный вопрос. Ебанаврот, - вопрошал он, - ну вот почему бабы поголовно ебнулись на таком предмете одежды, как шуба? Почему эти, мягко говоря, жены, в один прекрасный момент начинают вожделеть сей предмет гардероба ?

Ну тут уж и я крепко задумался, разумеется употребив для улучшения задумчивости поллитру специального мыслительного эликсира. Воззвав к великим умам прошлого посредством алкоспиритического сеанса, я услышал ответ на этот вопрос! Действительно, все гениальное не только просто, но и очевидно. На связь со мной вышел всем нам известный со школы великий ученый, двуглавый, как герб, Михайло Ломоносов-Лавуазье. Для тех, кто проебал физику с химией, напомню подробности. Этот гибрид в свое время специально пропиздячил пешком из своего села Впопехуйловка (тьмутараканского уезда) аж до самой столицы, чтобы там открыть закон о сохранении массы. Для тех, кто и тут не шарит, напомню сам закон: если где чего убудет, то где-нибудь обязательно столько же прибудет. Или что-то в этом роде. Французскую версию закона приводить не буду, потому как сам не помню, а в переводе на русский та же хуйня получается, что я вам только что изложил.

ПРИСУТСТВУЕТ НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА.
(но слово, как говорится, из песни хуй выкинешь!)

Работа на атомной станции хороша тем, что тебе положен бесплатный обед, который с трудом доедаешь даже в двадцать пять лет. Такой обед просто необходимо переварить в получасовой неподвижной позе. И вот полулежим мы, шестеро долбоёбов, на крутящихся стульях в своей лаборатории и в блаженном полусне перевариваем сожранный обед. Седьмой Шурик, он не долбоёб. Почему не долбоёб? Ну, во-первых, он из интеллигентной семьи, мама учительниц младших классов, а отца он никогда не видел. Во-вторых, он любит классическую музыку и мерзко брякает на пианине. А также он не приемлет ненормативную лексику и читает Толстого и Достоевского. Нам с ним скучно, поговорить не о чём - он никогда не расскажет как нажрался в пятницу или как ебал сорокалетнюю разведёнку. Одно слово - лох.
  Нашему полусну мешает громкоговоритель трансляционной сети, там идёт концерт "в рабочий полдень" и передают какую-то жуткую поебень господина Шульберта. Шурик спит, голова повисла набок на спинке стула, и храпит словно пьяный фельдфебель. Я тихонько подкрадываюсь к громкоговорителю и свинчиваю звук на ноль. Шурик тут же подскакивает и начинает возмущаться:
  -Вы заебали, уроды деревенские. Стоеросины неотесанные.

Трудно найти такого человека, который хотя бы раз в жизни не впадал в депрессию. Она может возникнуть на фоне каких- то печальных жизненных ситуаций, а может напасть на человека совершенно неожиданно, казалось бы, без видимых на то причин. Последний вариант чаще всего наблюдается глубокой осенью, когда на наше самочувствие и настроение оказывают влияние различные сезонные факторы: хмурое небо, мокрый снег, пронизывающий ветер, укорачивающийся световой день, и в некоторых случаях, неожиданная встреча с одноклассницей...

Встретить свою первую любовь, которою не видел со школьной скамьи, вот так вот, прямо на улице - фантастично. Время, пролетевшее со дня выпускного ( уже 15 лет), наложило на её внешность отпечаток, но отпечаток, беспезды, охуительный, отпечаток, манящий своей сексуальностью и красотой миленького личика. Ленка, не побоюсь этого слова, - красавица! Теперь я понимаю, почему полкласса мальчишек, в том числе и я, были влюблены в неё. Было в ней что- то влекущее, трогательное, загадочное, и вот я, стоящий посреди улицы, с жадностью смотрящий на неё, констатирую, что вышеперечисленные прилагательные превратили Ленку из взбаломошной симпатичной девочки в зрелую, нереально красивую, пелотку...

Неплохо побаловать себя новыми сексуальными впечатлениями. Во мне сразу проснулись юношеские фантазии, вспомнились долгие вечера, правая рука, мучавшая крайнюю плоть и заменяющая тесноту Ленкиного влагалища, записки с признаниями в любви и те сходки "один на один" с одноклассниками, в которых защищал своё право любить её... Интересно знать, в жопу даст?..

А ведь еще с раннего утра жопа чуяла что-то нехорошее!
Кризис знаете ли - любое собеседование может принести желанное рабочее место и возможность презрительно ухмыляться, глядя на худеющих сограждан.
Вот и сегодня я отправился пройти конкурс на должность в один из бесчисленных государственных органов (все ругают гос аппарат, но всякий при каждом удобном случае норовит сесть на теплое местечко).
Ехать нужно было к девяти утра и я стандартно проспал. Впопыхах съел пару бутербродов, почистил зубы, оделся и торопливо побежал к метро.
Спустившись по лениво ползущему эскалатору, я вошел в вагон. Ехать с двумя пересадками.
Как только двери захлопнлись я с ужасом осознал, что забыл посрать. Пожрать не забыл, а вот посрать как-то не удосужился. Народ почитывает газетки, спит и слушает музыку и даже ни на секунду себе не представляет, что некий молодой человек рядом с ними испытывает страшные муки.

Отложить личинку между тем хотелось все больше, а народ все также меня равнодушно не замечал. Ну думаю: "Чуть-чуть гудну!!!" Так чисто - давление на клапаны сбросить.
Пернул то вроде всего ничего, а народ вокруг зашевелился шопиздецы, и все главное на меня уставились, как будто на моем ебле написано было, что это я нашалил.

Срать. Очень хочется срать. Не какать, не по-большому, а именно срать. Я встаю с дивана - за окном колбасится ночь - и на ощупь, чтобы не разбудить спящих хозяев, направляюсь туда, где по сведениям разноцветных лоскутков моей однотонной памяти должен находиться туалет. Но в туалете кто-то закрылся - о чём свидетельствует включенный там свет - и выходить не желает. Надо подождать. Это понимает моя голова, но не жопа. Она свербит моё сознание своим неестественно естественным желанием, и нет ей никакого дела до того, что я нахожусь в гостях у совершенно незнакомых мне людей, и элементарные правила приличия не позволяют мне постучать в злополучную, но такую желанную дверь. Терпи, маленький белый бегемот из гипса.
Чтобы как-нибудь отвлечь себя от мысли о естественных потребностях своего организма, я пытаюсь вспомнить, как я попал (очень точное слово. Точнее можно только матом) к этим гостеприимным людям. Но избирательная сущность памяти весом в одну тонну - "Льдинка, льдинка, скоро май" - предлагает мне меню из репертуара Ларисы Долиной, и я, досконально его изучив, ловлю себя на мысли, что она совершенно не умеет петь джаз. Хотя и старается.

- Посмотри на себя, - с укоризной в голосе сказала мне ты, - ты являешься пределом мечтаний любого ихтиандра.
- Не понял, - налил я в унисон собственному голосу.
- Ведь ты же уже на самом дне.
- Знаешь, чем хорошо дно? - спросил я, выпил, скорчил рожу и, приняв позу роденовского мыслителя, продолжил собственную мысль: - Тем, что ниже уже некуда.
- Ну и залейся, - ты поставила на стол бутылку водки - спасибо - и вышла из комнаты и из моей жизни. Больше я никогда тебя не встречал. Даже во сне.

Первого любовника своей жены, я пожалел. Я просто выбил ему пару зубов и сломал пару рёбер. Спустив потом почти одетого с лестницы. Со вторым было веселее. При том, что с фантазией у него был полный напряг. Если предыдущего я пару раз вытаскивал из-под кровати и запинывал под неё по новой. Второй тупо спрятался в шкафу. И дрожал так, что трёсся не только шкаф, а и стоявшие рядом пуфик и трюмо.

- Здоров хуило, поебался? - Спросил я, распахивая дверцу.
- Му-ме-мо... - Ответил он, и я так до конца и не понял, означает это да или всё же нет.

С нервной системой тоже было не лучше. Это становилось понятным по тому, как он судорожно теребил в руках так и неодетые трусы, пытаясь ими прикрыться. Мудак, это ж какие надо иметь трусяры, чтоб прикрываясь ими, сойти за кучу неглаженого белья.

- Летать умеешь? - Спросил я, полюбовавшись на этого уёбка вдоволь.
- Мо-му-ме-мо, - ответил он, я не понял и в этот раз, но решил, что летать он не умеет.
- А придётся. - Расстроил я его в конец - Любишь с горочки кататься, люби и саночки возить. И неумение летать в такой ситуации огромный просчёт и в образовании, и приобретённых жизненных навыках.

Я взял его за шкварник и почти волоком вытащил из шкафа.

- Серёж, может не надо, - вдруг вступилась жена. - Всё же как никак пятый этаж...
- Заткнись дура! Ну и хуй с ним что пятый, не тринадцатый же, да и снега под балконом до ебеней матери. - Оборвал её я.

Казахстан.
Актюбинск.

Удар. Еще удар. Тупой, гулко отдающийся в ушах. Брызги крови на полу. Алая, слегка темноватая, она упорно собиралась в ручеек и скользила куда то под диван, в темень, казалось, забирая с собой остатки жизни хозяина. Сырдан уже не чувствовал боли, просто упорно пытался ползти к входной двери. В голове засела мысль - доползти, только доползти, как будто там, за этой дверью он восстанет из пепла как сказочный Феникс.
Асхат молча отбросил тяжелый бронзовый светильник, который сейчас напоминал тесак мясника. Вытер кровь о штанину, также молча перевернул тело. Вгляделся в лицо, как бы запоминая каждую клеточку лица, каждый миллиметр.
- Ну что сука, как тебе а? Как тебе это? Я тебя уничтожил, поставил на колени. Я выпью твою кровь, соберу всю и выпью, пидар, - громко, с ненавистью, брюзжа слюной Асхат уже казалось старался, чтобы слова въелись в Сырдана, стали его частью, чтобы он их запомнил и осознал.
- Ты забрал ее у меня, вырвал...
- Акх. Кхххх, - хриплый звук, вырывавшийся с груди Сырдана, больше напоминал неработающее, противно скрипящее радио.
- Что? Что ты там хочешь сказать? А бля? А сука? - уже крики наполняли стены комнаты.
Схватив за горло, начал бить об пол, не замечая брызг крови, плотно ложащиеся на его одежду, Асхат казалось поставил цель пробить пол. Остановился, неспеша вытащил складной нож, подаренный отцом, распрямил лезвие. Глаза, налитые кровью уставились на грудь Сырдана. Удар, нож немного криво вошел. Подержал, провернул и вытащил, схватив за волосы, повернул голову и с силой опустил кровавое орудие на висок. Тело упиралось, нехотя прощаясь с жизнью, с душой. Сырдан как то смешно, по-детски вздохнул, вздрогнул и обмяк...

Да уж...Давненько не писалось, дела, заботы, проблемы, кризис..
А жизнь течет, бурлит, фонтанирует. Весна, опять же.. У шизофреников обострение..

Психически больным людям категорически противопоказано расставаться со своими любимыми.
Хрен с ним, с первым отъездом милого на маленькую далекую горную родину. Подумаешь, запой в десять дней. Подумаешь, психушка с диагнозом алкогольный галлюциноз. Фигня все это по сравнению с этим его отъездом.

Первую неделю со мной жила мама. Караулила, чтобы я ничего с собой не сотворила. Потом сдали меня в клинику неврозов (привет, Щикотиллло), из которой я сбежала через пару недель и нажралась сразу же по приезду домой. Далее - капельница, феназепам, фенебут и нытье доктору на предмет "А в новогоднюю ночь можно хоть бокальчик шампанского?"

А дальше.. О! Приезд товарки по дурке, пьяный секс, беготня от нее по всем комнатам. В конце концов, я подарила ее своему квартиранту. Вполне симпатичный молдованин средних лет, с увесистым хуем, трахал мою подружку Танюху, а я лежала рядом и зырила это дело. Танюха тянулась ко мне руками и губами, молдованин рычал: "В жопу, в жопу хочу!". Закончилось все, правда, печально. За Танечкой приехали мама с братом, в срочном порядке вызванные мной. Ибо Татьяна словила очередной глюк в виде голоса, повелевающего ей включить третий канал телевизора и все-таки отыметь меня по полной программе.