Пить или не пить

Имеет ли Оладух право на счастье? Как и любой человек -- да. Что же тогда мешает, что необходимо сделать, чтобы ему не страдать, не мучиться, не влачить ярмо бесперспективного своего ничтожества?

Конечно же, бухать.

Единственный Оладух, который был полностью счастлив, пил. Бухал долго, усердно, с самой юности. Он начал с пива и продержался на нём несколько лет.

Чтобы на него не ругалась мама, Оладушек бросил родительский дом и подался в столицу в семнадцать лет. Тут он встретился с разбитной тридцатилетней тёткой, которая закончила бурную молодость и хотела теперь успокоиться.

Замуж Ритка не хотела. Так тоже бывает, такой уж у неё склад характера. Она спокойно жила в съёмной халупе, перемежая работу в офисе в будни пьяными загулами в выходные. Ритка не строила Оладуха, не выносила мозг, ей было и так с ним комфортно.

-- Юрик, сгоняй за пивасом, -- приказывала она, и оладушек радостно и вприпрыжку бежал в магазин.

Напившись пива, они шли в кино, ели попкорн и чипсы, питались вообще нездорово. Ритка стремительно превращалась в лахудру, а Юрик, в силу молодости, ещё был ничего. Женщину это радовало -- особенно в постели.

Парочка была счастлива. Денег хватало по их запросам на всё. Автомобиль, ипотека и Турция были им не нужны. Никто не капал Юрке на мозг, он был совершенно свободен. Хочешь -- играй в компьютер. Хочешь -- уйди гулять в ночь. Даже на работе Ритка его прикрывала, потому что была руководителем отдела, в котором Юрик спал с пивного похмелья.

Но годы шли, и когда Юрке стукнуло двадцать, в столицу нагрянула мама. Ей почему-то не понравилось счастье молодых, и она сделала всё, чтобы они расстались. Юрик, как и любой оладушек, не смог противостоять давлению и вернулся с мамой в Зажопинск.

В родных пенатах работы не было. Зато пива -- в избытке. Тьфу на Ритку, подумал Юрик и каждое утро теперь у него начиналось с бутылочки девятипроцентного.

Мама мозг Юрке не ела. Боялась, что психанёт и свалит обратно в столицу. Хотя, чем ему полезнее дома, она не думала.

Примерно в это же время Юрка распробовал вкус водяры. Это раньше ему нравилось гулять по проспектам с бутылочкой пива, разглядывать витрины и кормить чипсами голубей. С годами же стало лень двигаться, поэтому водка стала для него откровением -- Юрка быстро и сидя уходил в аут.

Жизнь заиграла свежими красками. Появилась новая женщина, тоже чуть старше, решившая перевоспитать Юрку и сделать его отцом нажитого от предыдущего мужика сына. Юрка смотрел на эти попытки и откровенно ржал над ними после поллитра.

Впрочем, ему было удобно. Мать, которая начала ругаться за водку, была оставлена дома, а Лидка пока особо не возбухала. Поругивалась, но это можно было спокойно вынести.

Почему Оладух терпит издевательства над собой, почему его прогибают? Он не решается уйти, хлопнув дверью. После выпитого же такие решения даются легко, поэтому Юрка и не терпел давления.

Так же он поступил и с Лидкой, которая спустя год зачем-то поставила ультиматум: или я, или водка. Вот дура-то, будто не понятно было, что Юрка выберет. Собрав пустые бутылки в пакет, оладух ушёл к собутыльнику-гею.

Да, гомосексуалисты тоже бухают. У гея была мастерская, когда-то он трудился художником. Как-то напившись, Юрка поцеловал его от избытка чувств -- чисто человеческих, если чо. Вообще, он был добрым парнем, рубахой, как говорят в народе. Пьяный художник-гей альтруизм Юрки понял неправильно, и им пришлось стать любовниками.

Казалось бы, живите счастливо, но опять не сложилось. Подлая гомосексуальная натура гея-художника всё испортила -- этот подлец, встретив любовь в лице Юрика, надумал вдруг бросить пить. Любовь всё лечит, в том числе и алкоголизм, решил противный извращенец и объявил Юрке новость.

-- Ну и не пей, -- фыркнул тот, наливая себе стакан.
-- Ты тоже не будешь, -- ласково и как-то подло даже сказал художник, прикрыв ладонью налитое.

В тот же вечер Юрка перестал быть гомосексуалистом и стал гомофобом. Идти ему было некуда, поэтому он позвонил Ритке в Москву. Там её не оказалось: окончательно спившись она переехала в деревню под Тулой. Обрадовавшись воспоминаниям молодости и пьяно всплакнув, Ритка тут же позвала Юрку к себе.

Это был выход. Пить на малой родине было бесперспективно, жить негде, и только Ритка его понимала. Выклянчив возле вокзала денег, Юрка сел в электропоезд. На счастье, ему хватило ещё и на литр беленькой.

Под перестук колёс Юрка был задумчив и счастлив. Он ехал в настоящее путешествие, в конце которого его ждала любовь -- первая и самая крепкая. От избытка чувств спившийся оладух даже всплакнул и налил из первой поллитры. Время близилось к вечеру.

Утром Юрку нашли обходчики на путях. Как выяснилось позже, он вывалился из тамбура, когда проветривал то, что втихаря накурил. Ему не было ещё тридцати, он ушёл молодым и здоровым. Все эти байки про цирроз и так далее Юрку так и коснулись.

Ни дня в жизни, он не терпел давления со стороны окружающих, и хотя по натуре был настоящим оладухом, на него не повесили Рено Логан в кредит, ипотеку и двух спиногрызов. Не заставили ходить в офис, требовать у начальства премии, ездить в субботу в Ашан, а в воскресенье к тёще.

В общем, Юрик сломал Колесо Судьбы и избежал своей кармы. А всё почему? А потому, что вовремя начал пить. В противном случае, его бы точно захомутала какая-нибудь мерзкая курица и не дала бы ему никакого счастья. А так он прожил пусть и короткую, но яркую и без давления на свою личность жизнь.

Хотя, к концу, там и личности не осталось, так что не на что было бы и давить.

Так что, дорогие мои оладушки, смиритесь с судьбой, слушайтесь своих кур, потому что выбор у вас невелик: или быть уж примерным оладушком, или сдохнуть пьяной свиньёй под забором.