Помогайте тем, кто рядом. Иначе однажды может стать поздно…

Я стояла на остановке и ждала автобус. Мимо меня шла пожилая женщина. Она поскользнулась и упала. Какой-то мужчина бросился ей на помощь, а я только отвела взгляд в сторону. Ох уж эти бабульки, и так еле ковыляют... Дома в такой гололед сидеть надо.




В наушниках гремела любимая музыка, а все мысли занимал новый начальник. Самоуверенная скотина, не успел придти, как уволил половину коллектива. Я тоже висела на волоске от увольнения. Сдавая недельные отчеты, перепутала папки, теперь еще один промах - и придется искать новую работу.
Погрузившись в такие невеселые мысли, я вдруг вздрогнула от неожиданности, когда кто-то осторожно тронул меня за локоть. Обернувшись, увидела ту самую старушку, стоящую рядом и заискивающе глядящую мне в глаза. Я нехотя вынула из уха наушник.
-Дочка... Кошелек у меня вытащили... Не поможешь? На проезд до дома не хватает. А идти далеко, да вот упала, нога болит.
Я в нерешительности сунула руку в карман, перебирая пальцами монетки, лежащие там. На проезд мне самой хватает впритык, еще в офисе вытряхнула всю мелочь из сумки, приготовив двадцать рублей за билет. В кошельке лежала тысяча одной купюрой, но разменивать ее на проезд я не хотела. Сдадут опять мелочью, ходи, греми потом. Я, в общем-то, и пешком могла добраться до дома, тут всего пара остановок, но прогулка в такой гололед меня тоже не радовала.
-Нету.
Старушка втянула голову в плечи, словно испугавшись резкого ответа, и пошла прочь. Отойдя на пару шагов, она вдруг обернулась и снова посмотрела мне в глаза.
-Дочка, думать и о других нужно, не одна ты на свете живешь, с людьми...
-Сейчас время такое, что каждый сам по себе,- отрезала я и отвернулась.
-Ну-ну...-послышался сзади грустный вздох.
Тут подошла моя маршрутка, и я, не раздумывая, залезла в нее. Где-то глубоко во мне шевельнулось было чувство стыда, но я быстро успокоилась мыслью, что всем вокруг не поможешь, а мне и так сейчас не сладко.
Приехав домой и поев, тут же завалилась спать. У мужа был отпуск, и они с дочуркой укатили в деревню к бабушке, так что дрыхнуть целыми вечерами мне никто не мешал.
Открыв глаза, я обнаружила себя на той самой остановке. Я была в футболке и шортах,- в том же, в чем легла спать, но не чувствовала холода. Обалдело оглядевшись вокруг, я увидела, что люди совершенно не обращают на меня внимания. Поеживаясь от зябкого ветра, они стояли, ожидая транспорта, некоторые о чем-то переговаривались. Уже темнело, и рядом с остановкой горел фонарь, который резал мне глаза ярким светом. Я села на лавке, на которой лежала, и спустила босые ноги на снег. Холодно не было. Я словно встала на какую-то резиновую, слегка пружинящую поверхность. Ни теплую, ни холодную. Мое сердце колотилось как бешеное. Нет, это какой-то глупый сон... Этого не может быть.
Робко дотронулась до стоящего рядом мужчины. Рука опять словно коснулась упругой резины.
-Простите...-начала я, но мужчина даже не повернул головы в мою сторону.
-Пожалуйста, помогите!- крикнула я громче. Никакой реакции. Страх колючей лапой сжал сердце, в груди стало больно, дыхание перехватило.
-Пожалуйста!- снова крикнула я и сильнее толкнула мужчину в плечо. Нет... На меня никто даже не смотрит.
Я металась по остановке, пытаясь докричаться до этих людей. Кричала, тормошила за одежду. Пожалуйста!!! Кто-нибудь, помогите мне, я же здесь! Слезы застилали глаза, меня всю трясло от ужаса. Я заглядывала в их равнодушные лица, хватала за руки. И везде чувствовала мягкую пружинящую резину...
Вскоре подъехал мой автобус. Люди волной хлынули в открытую дверь. Я тоже бросилась внутрь. Доеду до дома. Я не знала, зачем. Но я больше не могла находиться на остановке.
Чувствовала, как люди наступают мне на босые ноги, но боли не было. Меня все так же никто не замечал.
Выскочив из автобуса, бегом забежала в подъезд. Стучала во все двери, кричала, но звуков не было слышно. Руки отскакивали, словно от резиновой покрышки.
В слезах я села под дверью своей квартиры. Плакала навзрыд, размазывая слезы по лицу. Шептала себе под нос, умоляя о помощи неизвестно кого, срываясь на крик. Билась в истерике. Но никто не пришел на помощь.
Прошло уже несколько лет. Я живу в чужой семье. Мне было невыносимо видеть, как муж с дочерью разыскивают и оплакивают меня. Как дочка, запершись в своей комнате, гладит руками мою фотографию и просит, чтобы я пришла. Как мама, роняя слезы на подушку, каждую ночь шепчет мое имя. Сердце словно живое вынимали из груди и рвали на части.
Я долго искала ту бабушку, которую встретила тогда на остановке. И мучилась вопросом: помоги я ей тогда, ничего этого бы не было? Неужели все из-за каких-то жалких монеток, которые я тогда пожалела? Боже, сейчас бы отдала все, лишь бы вернуться домой... Лишь бы все было, как раньше. Я сутками ждала на этой остановке в надежде встретить ту женщину, петляла по всему району в ее поисках. Но все было безуспешно.
Уже здесь, в новом доме, я научилась двигать мелкие предметы. Ключи, например, или зажигалку. Забавно смотреть, как хозяева потом ищут эти вещи и злятся. Я могу сама распахнуть дверь, если она не заперта. Пятилетний сын хозяев, Витя, кажется, слышит меня. Когда я вечерами рассказываю ему сказки, он успокаивается и засыпает. Я целую его на ночь, и от моего прикосновения он улыбается.
Недавно я навещала свою семью. Моя дочка уже называет мамой другую женщину. Муж, кажется, счастлив с ней. Я его не виню. Я рада, что у них все хорошо. Но для меня там нет больше места.
Я все чаще прихожу в наш городской Дом Малютки. Малыши постарше не могут меня видеть, но чувствуют мои прикосновения, и отвечают мне робкой застенчивой улыбкой. Я шепчу детям на ушко добрые сказки. Нянечки удивляются, когда крохотные груднички внезапно застывают, глядя куда-то в пустоту, а потом звонко смеются. Ведь чем младше дети, тем реальнее для них я. Пожалуй, останусь жить тут. Быть может, здесь я хоть кому-нибудь пригожусь...