Шопен в армянском дворе

Каждое лето меня отправляли на море. Не на юг, нет. Мы и так жили на юге. Но моря, в нашем, выжженном солнцем захолустье, не было. Поэтому, все лето я проводила в приморских лагерях, на дачах у родственников, друзей родственников и родственников друзей родственников. Называлось все это мероприятие оздоровлением ребенка. Со здоровьем у ребенка было все хорошо. Поэтому, смею предположить, что родители пользовались любой возможностью, чтоб хоть как-то от меня избавиться.
Поначалу, мне не нравилось ездить на море. Каждый "родительский" день я просила забрать меня домой. Потом поняла, что летом мой дом - море, и перестала верить во взаимопонимание.
Каждое лето меня отправляли на море. Море было, как песочное печенье. Поначалу вкусным, а затем сухим, как увязшая меж зубов крошка деревенской выпечки. Море моего детства было ярким, голодным и бесконечным. Море не кончалось: из флирта вечерней дискотеки превращалось в безлюдье песочных дюн и ослепляло белоснежностью летящих к солнцу чаек. Море было сухим. Как перетекающий из ладони в ладонь песок, как шуршащие на ветру травы, как оброненные перья птиц, как звучащий в буджакской степи армянский дудук. Море было моим.

---
Каждое лето я возила дочку на море. Из лета в лето выискивала на побережье Бугаза безлюдные поселки и деревни и показывала дочери как падают наземь оброненные чайками перья, как плещется в канавах степных дорог полуденная пыль, как склоняют пред морем головы печальные подсолнухи. Из года в год, из далеких от одесского побережья мест, я возила дочку в страну моего моря. Мы жили за занавесками санаторных номеров, брели по солнцепеку за виноградом и помидорами, строили на пляже халабуды из палок и простыней, и слушали по вечерам заунывные песни одесских армян. Из года в год мы ездили с дочкой на море. И мое море стало ее.
===
В это лето вариантов было много. Турция, Испания. Италия, в конце концов. Но одесское лето ленно и предсказуемо. Ты ждешь, ты ждешь... И вдруг понимаешь, что ехать надо завтра,а билеты так и не заказаны И тут, звонок:
- Ма, а давай как раньше. Давай - на наше море. В Лебедевку, Санжейку, Грибовку. Давай? А?!
И мы поехали. Конечно, не так как раньше, когда желание побеждало возможности. Когда мы умудрялись неделю на побережье жить за сто долларов, а на сэкономленную двадцатку мчать на такси в Одессу. Конечно, так я уже не умею. Я научилась множеству бесполезных вещей, и одна из них Буккингком. И я, конечно, долго читала отзывы, размышляла, и наконец-то выбрала отель, в котором "доступны пляжные развлечения". Сейчас, когда пишу этот отчет, мне за себя стыдно. Я даже в Камбодже не позволяла себе бронировать отели заранее. А тут... На мое, на наше с Машей море, заказала отель заранее!
Отель оказался ужасен. Скроенное из пластика и метала здание в центре прибрежной деревни. Окруженный запахом шашлыков, чебуреков и живой музыки номер под дребезжащей крышей.
Украшенная витыми железными листьями лестница норовила обрушить нас вниз, а пластиковые стулья расплавиться под палящими лучами обнаженной веранды.
Лишенный тени двор, кухня с замызганной посудой, один на все номера чайник и море. Одно на всех, затрапезное, кишащее развлечениями, море. Не наше море.
И лишь хозяева этого чудовища заставили нас в нем остаться. Облаченные в Адидас черноволосые отец и сын называли нас джан и слушали в ю-туб Шопена.
И мы остались. Притащили на третий этаж красный пластикой стол, купили на рынке зонт, обустроили веранду, проголодались и пошли искать харчевню.
Откуда в прибрежной украинской деревне с русским названием Грибовка столько армян, я так и не поняла. Но на каждом метре этой деревушки столько армянских кафешек и ресторанчиков, что удивление нас не минуло. А уж как вкусно там кормят, это - отдельный вопрос. Шашлык, челогач, лаваш с сулугуни и армянские салаты это что-то неимоверное.
В тот вечер мы так и не увидели нашего моря, но обожрались до онемения. Вернулись в наш металический номер и забылись самым сытым в Грибовке сном.
А утром, утром я стырила на общей кухне чайник, заварила кофе, послушала доносящегося с армянского двора Шопена и побежала на рынок.
- Ну, что можно купить на прибрежном рынке? - А все, что для счастья нужно! Только что сорванные в огороде помидоры, бархатные персики, туманный виноград и горячий лаваш с молодым сыром. Их любимых я и купила. Запаковала в рюкзак и мы с Машей ушли искать море.
И мы его нашли. Обгоревшие, пыльные, потные прошагали шесть километров вдоль обрыва и, таки нашли глинистые, ведущие от палаточного кемпинга в рай ступени.
Мы нашли его, наше с Машей море! Море где нет запаха пережаренного масла и пятен бензина. Море, где люди уважают личное пространство. Море, где волны целуют ноги, а чайки блещут распростертыми крыльями. Море, куда мальчик-торговец идет по зыбкому песку девять километров, чтоб принести вам горячую кукурузу.
Место где живет наше детство. Мы его нашли. То место, где родители показывают детям прыгающих в море дельфинов, где влюбленные спят в палатках и не боятся загорать голышом, где разрезая желтую степную дыню, половину несут соседям.
Мы нашли его, наше бесконечное, старое, доброе море. Море, в армянском дворе которого, слушают Фредерика Шопена.
© alena lazebnaja