Баба

Где-то в Арктике, может на Новосибирских островах или на Земле Франца-Иосифа. В общем там, где нормальному человеку делать нечего, тем более куче мужиков без единой бабы.
Но руководство, рассмотрев просьбы работяг и в особенности мольбу изолировщика и по совместительству местного петуха Лямкина, завезла в эту самую далёкую Арктику бабу. Одну, но зато какую! Нина Петровна была единственной женщиной, которая откликнулась на объявление о работе бабой в далекой холодной Арктике. Ничего особенного от неё не требовалось, иногда помогать на кухне, но в основном приводить дух покорителей Севера в боевой порядок.
Нина Петровна была женщиной очень дородной, необъятной, как вся наша страна. Задница её начиналась в Калининграде и заканчивалась на сопках Владивостока, а то и Камчатки, чем чёрт не шутит. Точно ни один исследователь глубин её души сказать не мог. Такие нам нужны! Груди Нины Петровны были столь же внушительны как айсберги, которые вполне могли бы конкурировать с теми, что погубили Титаник.

Нина Петровна прибыла на военно-транспортном самолёте, вместе с развалами тушёнки и мешками с крупами. Многие кинулись к открывающемуся самолёту, чтобы помочь его разгрузить первыми. Но вооружение солдаты, охранявшие взлётную полосу отстранили самых голодных тычками автоматов.
В городок бабу везли на бронетранспортере. На въезде в вахтовый городок Нину Петровну встречал баннер: " Спасибо Родине за БАМ, спасибо Родине за баб!". И второй транспарант с коротким "Даёшь!".
Благо, что практически все были заняты на объектах, в городке оставались только повара и петух Лямкин, которому в очередной раз разорвали гузло и он не мог постигать стахановские нормы, так как постоянно "мироточил" кровью.
Нина Петровна оглядела свои владения и прошествовала в отельный вагон-дом, который с вечера ещё был прибран, вымыт и увешан новыми розовыми занавесками.
Ужина в этот день ждали как возвращения Гагарина из космоса. Слухи уже ходили самые разные, что привезли целый контейнер бабозаменителя, то бишь резиновых баб и что на всех не хватит, так как ИТР уже расхватали себе целых, а остальные бракованные, спускают. Так как китайцы сукапидорасы в бабах нихера не понимают. Другие чесали языками, что привезли полк амазонок, прямо диких, откуда из театра боевых действий, и они достанутся всем. Но только после секса эти самые амазонки отрезают голову тому, с кем только что сношались. Но больше всё-таки склонялись, что ни привезли вообще никого, кроме бочки с бромом и новые занавески, потому что об старые хуй вытирать уже было совсем невозможно.
Вечер. Столовая. В центр столовой выходит Нина Петровна, как царица Екатерина II, не меньше.  Не веря своим глазам, вахтовики улюлюкают и подбрасывают чашки из под каши кверху в знак приветствия. Нина Петровна останавливает этот балаган одним своим строгим всепрожигающим взглядом. Достает из внушительного выреза блузки лист бумаги и вывешивает его на доску рядом с меню. Затем разворачивается и скрывается за раздачей. За что в баландера моментально летит с дюжину мисок и он еле успевает увернуться.
Прораб по кличке Печкин первым подходит к листку и начинает вслух зачитывать:
- Я, Заверуха Нина Петровна, прибыла в Арктику на должность бабы. Но это совсем не значит, что каждый вахтовик будет иметь меня как хочет и когда захочет. Наоборот, я сама буду вас всех иметь так как захочу. Опыт у меня в этом деле большой. Кто не верит, рога поотшибаю на раз-два. Расписание посещений вывешу позже. Ко всему прошу отнестись более серьезно.
P.S. занавески в вагончиках, об которые вы привыкли до сего дня вытирать члены, прошу выкинуть. Правила игры меняются.
Печкин закончил читать и было видно, что очки его запотели. Каждый думал о своём. Стояла гробовая тишина.
На следующий день возле меню было обнаружено расписание посещения бабы. Ко всеобщему удивлению в первых рядах оказались отнюдь не ИТР, а бульдозеристы, сварщики и монтажники. Мужики все крепкие и проверенные временем.
В назначенное время в вагончик к Нине Петровне постучали. На пороге стоял машинист бульдозера Алмаз Хамидуллин. Здоровенному татарину первому выпала честь отведать бабы.
- Открыто,- услышал Алмаз из-за двери и шагнул в бездну.
В вагоне было светло. Ярче чем на солнце, так что бульдозерист даже зажмурился на мгновение. В центре стояла Нина Петровна, окутанная розовой пеленой из занавески. В этом одеянии она походила одновременно и на огромную раскрывшуюся вагину самки кита, и на огромную розовую личинку чего-то неизвестного. Алмаз ахнул и стал утирать пот с лысины.
- Ты читал правила?
- Да,- немного заикаясь ответил сын великого башкирского народа.
- Хорошо. Тогда. Не тяни, доставай своё хозяйство и приступай к делу.
Нина Петровна вывалила наружу огромную, всю в прожилках синих вен грудь, увенчанную розовым соском, размером с 65ый фланец.
Алмаз же в свою очередь, расстегнул штаны, достал хуй и стал тереться им о подол шторы, наэлектризованной телом Нины Петровны. Ему понадобилось чуть больше минуты, чтобы кончить. Занавески впитала в себя семя бульдозериста, первого космонавта Арктики. Да, здравствует баба!
Потянулись мужики к вагончику Нины Петровны. Были они там все недолго, возвращались задумчивы и молчаливы. Между собой ни о чем не разговаривали. Но в воздухе витал дух "даёшь пятилетку за три года", а ветер рвал транспарант с лозунгом "Даёшь!". За пару дней, каждый мужик из вахтового городка побывал у бабы. И у каждого баба запала в душу. Стройка взорвалась новыми трудовыми рекордами. Баба по вечерам в розовом свете покоряла мужские сердца. Жизнь налаживалась- так рапортовали на большую землю.
Самое примечательное, что никто не пытался делить бабу, не было драк или разборок, толкотни в очереди. Никакой ненужной суеты. Это походило на перемирие зверей на водопое в сезон засухи, когда в одном месте у единственной не пересохшей реки собирались и львы и антилопы. Каждый знал своё расписание и свою часть кромки розовой занавеси. Каждый любил бабу по -своему и она любила их всех.
К лету, завеска на теле Нины Петровны превратилась в жесткий кокон из не родившихся детей монтажников, бульдозеристов, сварщиков и даже единожды изолировщика Лямкина, которого перестали ежедневно петушить в бане. Нина Петровна засобиралась домой. Написала заявление по собственному, мол, "миссия невыполнима" выполнена, пора и честь знать.
Вновь прибыл бронетранспортер, который отвёз её прямо к самолету. Баба улетала домой. Городок накрывала черная тоска и белые полярные ночи. Уже к вечеру, изолировщик Лямкин осмелев от выпитого спирта зарезал в бане бульдозериста Хамидуллина. Лямкина в свою очередь задушили мочалкой, а труп его общеколлективно обоссали.
Прибыв на большую землю Нина Петровна пошла в банк сдачи спермы и отдала им розовую занавску, которая впитывала семя множества отчаянных покорителей Арктики всё это долгое время. В банке ей отсчитали круглую сумму денег и поблагодарили за обогащение генофонда страны.
На вырученные деньги Нина Петровна уехала в далекую жаркую страну, сняла себя бунгало и так и жила до самой смерти. А рассказы о "бабе" стали в Арктике притчей во языцех.
- Говорящий член