Отравление

В тот выходной вечер я принял полное отделение пациентов.
И все были в крайне тяжелом состоянии. Половину коек занимали инсультные больные, все на искусственной вентиляции легких, другую половину занимали хирургические и травматологические пациенты.
Их нельзя было двигать, это серьезно напрягало. Ведь новые пострадавшие не спрашивают-есть ли места в реанимационном отделении, они бьются, травятся, болеют.
И только мне удалось отлучить единственную пациентку с прободной язвой желудка недельной давности от ИВЛа, как позвонили с приемника. Кстати говоря, вот эта больная, неделю терпела жутчайшие боли в животе, как жить с дырой в желудке, откуда в брюшную полость капает кислота, мне сложно представить. В итоге все органы стали воспаляться, пол литра гноя выгребли хирурги. Выжила, выходили. Ей бы еще пару дней бы у нас полежать, полечиться, но приемник звонит...
Я спустился вниз. Сидит женщина, иссиня-черные волосы всклокочены, чуть тяжеловато дышит, губы не синие, не розовые, но какие то малиновые.
Хрипит когда говорит.

- Вот, что то выпила в среду (сейчас суббота), приняв предварительно феназепам, что выпила- не сообщает.
- Вам тяжело дышать?- обратился я к ней.
-Немножко,- засипела она.
-Таак, дыхание не страдает, езжайте в терапию,- хотел было отправить я ее, хотя в душе появилась тень сомнения, но койки в реанимационном отделении были заняты, да и сотрудников нужно поберечь, итак мы все в последнее время работали на износ.
-Но дыхание то страдает...- засомневался врач скорой.
-Одышка нарастает у вас?- спросил я снова у больной.
-Не знаю, вроде- да.
-Ладно, вызывайте эндоскописта.
Спустя полчаса приехал коллега. От бронхоскопии сразу решили отказаться, она могла не перенести ее. В кабинете я внимательнее рассмотрел ее губы, ротовую полость. Женщина упорно отказывалась сознаваться в принятии яда. Однако после того, как бы убедили ее в несостоятельности ее лжи, что слизистые губ, языка, ротовой полости были все в ожогах, она созналась, что глотнула уксуса.
Эндоскопист стал осматривать ротовую полость.
-Володь, да у нее даже голосовых связок уже не видно, все отекло. Пищевод еле проходим, все кровоточит. В желудке небольшое количество крови.
Я понял, что женщина без нашей помощи уже не выживет. Да, она умудрилась пережить первые трое суток, видимо глотнуло совсем мало жидкости, яд не всосался, но выжег пищевод.
В тот вечер мне пришлось перевести женщину после ушивания прободной язвы желудка, ей бы еще полежать пару суток в нашем отделении, но судьба решила иначе, она на тот момент была единственной в нашем отделении при сознании.
Привезли. Оформил поступление, назначил терапию, обезболили, вроде стало легче ей. Но червь сомнения снова меня стал точить. Через час я пошел к дежурному хирургу.
Объяснил ситуацию, сообщил, что риск того, что посередине ночи женщина вдруг перестанет дышать очень велик, мы решили что ждать, когда это событие настанет- глупо, необходимо срочно наложить трахеостому.
Объяснили больной суть процедуры, она вначале ужаснулась и хотела было отказаться, но страх, что в ближайшие часы нарастет отек и он задушит ее перевесил, и она согласилась.
Доктор обработал шею, женщина, запрокинув голову тяжело сипела. Шприцем с новокаином опытный врач заанестезировал область операции. Женщина была грузной и ей потребовалось еще впрыскивание местного анестетика. Голову ей затуманили небольшой дозой наркотического анальгетика.
Я стал помогать- держать крючок. С трудом доктор добрался до колец трахеи. Перерезал одно кольцо, расширил рану, воздух со свистом стал проникать в новые дыхательные пути. Вставили пластиковую Г образную трубку, женщине стало значительно легче дышать. Под действием анестетика, она уснула.
На следующий день ей была выполнена бронхоскопия, вроде все было хорошо. Мы перевели ее в терапевтическую палату.
Еще через сутки мне позвонила терапевт, сообщила что женщине стало хуже и дыхание стало затрудненным. Я предположил, что забилась трахеостома и ее пора заменить или сделать бронхоскопию. Но нет, замена трахеостомической трубки не привела к положительному результату.
Привезли снова к нам. Она была возбуждена, она пыталась содрать трахеостому, но этот фокус был уже проделан в терапии, ей стало еще хуже, отекшие голосовые связки уже полностью сомкнулись. Поэтому трубку вернули на место. Да, дышать ей было тяжело, но после серии ингаляций она успокоилась и уснула.
Искренне было жаль ее дочь. Она не поверила нам, что мама глотнула уксус и все эти дни скрывала этот эпизод. Она ничего не могла есть, лишь пила воду и то захлебываясь. Умоляла спасти маму, это был единственный родной человек, она привезла ее откуда то из деревни, купила квартиру, она думала, что все будет хорошо, но вдруг такое.
Вечером она снова засуетилась, засипела. Пригласили бронхоскописта. Тот увидел то, что не сразу заметил при первом осмотре. Если трахеостому чуть чуть вытащить, то можно увидеть черный струп от ожога.
Это казалось невероятным, ведь наши дыхательные пути очень хорошо защищены от подобных жидкостей, но тот факт, что она наглоталась феназепама перед ядовитым питьем, что защитные рефлексы могли быть утрачены и жидкость все таки попала на слизистую трахеи, говорило что и такое возможно.
Мы повезли ее на компьютерный томограф и увидели, что в средостении, в закрытом мешке, между двумя легкими, где проходят сосуды, трахея, пищевод находится воздух. Это значит, что в пищеводе есть дыра. Риск умереть от воспаления средостения повышается в разы.
Благо, что жидкости в этом мешке не обнаружено, чаще всего это гной, решили пока не оперировать.
Дочка попросила отдать маме записку: " мама я жду и люблю тебя".
Женщина заплакала.
Дабы облегчить страдания мы решил дать ей поспать. Аппарат искусственной вентиляции дал ей живительный глоток кислорода.
Вечером в пятницу, то есть почти спустя неделю после поступления резко нарасла дыхательная недостаточность. Она вдруг почернела, достаточно жесткие параметры вентиляции не спасали ситуацию.
Кислород не помогал.
Эндоскопист увидела, что ниже трахея совсем почернела, поврежденные ткани перекрыли дыхательные пути.
Я вытащил трахеостому и мы вставили эндотрахеальную трубку, завели ее ниже пораженной слизистой. Я понимал, что это лишь оттянет неминуемое.
На следующий день сердце перестало эффективно прокачивать кровь и нам пришлось подключать препараты усиливающие сердечный выброс. И дозы этих препаратов неуклонно росли.
Ради спасения легких, в ущерб сердцу, мне приходилось увеличивать воздушно-кислородный подпор, ради того, что бы альвеолы не спадались.
Лишь к воскресенью удалось стабилизировать больную и удалось держать концентрацию кислорода в крови достаточную, чтобы организм жил.
В понедельник удалось значительно уменьшить концентрацию кислорода в дыхательной смеси. Казалось, мы сделали невероятное и даже скептики поверили, что мы повернули вспять неминуемое.
Во вторник я подумал, что пора ее уже нормально кормить. Однако отекший пищевод не давал возможность проделать это естественным путем. С коллегами- хирургами мы решили установить гастростому. Это когда в передней брюшной стенке делали маленький разрез и трубочку вставляли в желудок, тем самым подавали питательную смесь минуя ротовую полость.
Женщина начала понимать нас, открывала глаза, однако была еще очень слаба.
Но к обеду у нее остановилось усталое сердце, которое запустить уже не удалось, она умерла, умерла буквально через пол часа, как я поговорил с ее дочкой, я дал ей надежду, но видимо у всевышнего были свои планы и он посмеялся над нашими потугами и сделал по своему...
(с) Doktorbel