Мо

Вечером, когда я допиваю кофе, они приходят меня выводить.
- Мо, как ты тут?
Это традиционный бессмысленный вопрос, на который каждый вечер надо находить разные ответы. В конце концов, у нас всех не слишком много разнообразия последние тридцать лет.
- Я у нас тут, как крик свободы - не слышен, не виден, немного запоздал, но очень важен. - Не самая лучшая из моих шуток, но я действительно устал за сегодня.
Они смеются и рассаживаются у костра. Они, по-моему, всегда смеются - когда нужно и когда лучше было бы все-таки спрятать свои зубы. С момента, когда мы выбросили все лишнее, единственное оружие, которое мы несем - это смех, сарказм и ругань. С другой стороны, нам и отбиваться не от кого, поэтому молодые бьются между собой. Или со мной.
- Мо! Ну, что там на завтра? - это тоже традиционный вопрос, но на него нужно отвечать одинаково.
- Глупый вопрос. Идем дальше. - Отмахнулся я.

- А во сколько? - совершенно автоматически спросил один из гостей.
- Вы знаете, если у меня спросить, чем являеся этот наш ежевечерний диалог - я не смогу точно ответить, является ли он многократно отрепетированным спектаклем или же это - начало нового религиозного обряда. И, видит Бог, я не знаю какого из этих ответов я боюсь больше. - Я вскочил на ноги и начал ходить из стороны в сторону. - Нельзя, чтобы обряды росли из традиционной глупости. Нет, я понимаю, что все обряды растут из бессмысленных традиций, но ведь можно и по-другому! Вы понимаете?
- Понимаем, Мо. Что ты вскочил? Отдыхай, - обеспокоились молодые. - Завтра еще идти. Кстати, во сколько?
- Да, что ты будешь делать. - вздохнул я. - Как солнце встанет, так и пойдем.
- Нее. Как солнце встанет, я не смогу. У меня дела. - Они все-таки разыгрывали свой скучный спектакль.
Странное что-то происходит со мной сегодня. Обычный спектакль, разыгранный тысячу раз до этого, вдруг, начал тяготить и бесить. Я вцепился в свой кофе и попытался уйти в свои мысли.
- Знаешь, Мо, я слышал, что по ночам идти лучше. Не так жарко. - Сценарий спектакля вдруг развалился, как фигура из песка.
Я внимательно посмотрел на молодого. Черные волосы, смуглый, умные глаза без капли веселья. Откуда-то пришло понимание, что парень уже не молод. Нет, не из тех кто вышел - тех я знал всех до одного. Наверное, родился в начале пути.
- От кого ты это слышал? - я включил свою любимую личину вредного старика. - Кто этот самый умный человек из нас?
- Это мой отец. Он говорит, что ты знаешь его. Это Маш. - Молодой испытующе посмотрел на меня.
Маш... Маш.. Мошиах? Он выходил будучи почти взрослым. Шел со светом в глазах и не отвлекаясь на то, что отвлекало многих. Сколько ему уже?
-Маш? Он жив еще? - удивился я. - Как он?
- Стар, - пожал плечами молодой. - Уже не хочет идти. Просит оставить его у первого оазиса. Говорит, что многие из тех, кто вышел, остались кто где.
- Остались. Многие решили так, - кивнул я и хлебнул кофе. - Кто-то до моря. Кто-то сразу после. Кто-то решил, что воды разомкнулись навсегда и остались собирать рыбу и строить дом из кораллов.
- Что с ними стало, Мо? - спросил очень серьезно сын Маша.
- Я не знаю. Мы же ушли, - пожал плечами я. - Может манна до сих пор достается им каждый вечер.
- А может ты договорился, чтобы им не так повезло? - молодой не отводил пытливого взора. - Чтобы никто и не думал оставаться где хочет? Так ведь тоже могло случиться?
- Не могло. - покачал головой я. - Все работает не так. Как только я захочу власти - нам станет нечего есть. Я знаю это.
- Отец говорит, что было четыре дня, когда все голодали.
Чертов Маш к старости, по-моему, стал чересчур болтлив.
- Было. Я хотел, чтобы один человек ушел. Остался в красивом месте. И еда перестала падать. Он задавал много вопросов, пока я пил кофе. Я разозлился и думал плохое. Поэтому все стало хуже.. - объяснил я. - И ты знаешь, что я не вру. Я бы не стал так рисковать.
- Он хотел власти?
- Он достал! Почему мы идем туда, а не сюда. Почему бы нам не остаться на пару месяцев, чтобы поспели финики. Отодвинь воду еще на метр - там красивая ракушка. Почему ты главный? Может выборы? Давай вытопчем нецензурное на вековых песках. Давай украдем курицу. Поговори, пусть завтра вместо манны падают орехи. - Воспоминания так захватили, что я почти кричал. - Каждый день. Каждый час. Каждый месяц и год. Два десятилетия!
- Он же сам умер? - подозрительно спросилмолодой.
- Ты с ума сошел?! - заорал я в ужасе - Ты сбрендил вообще?! Вон идите все, вон! Сопляки. Новаторы. Кто бы из вас родился бы, если бы по ночам шли, а в жару спали? Я держу вас? Встали и идите! Молитесь, думайте, идите вперед и пусть все будет по-вашему.
Я не заметил в какой момент тяжелые ладони опустились на мои плечи.
- Мо! Ты злишься, Мо! Ты гневаешься! - кричал Сус. - Успокойся. А вы все уходите немедленно. Быстро!
Молодые в этот раз уходили молча, без привычного смеха и песен.
- Сядь, Мо. - сказал Сус. - Я подогрею твой кофе.
Я сел, пытаясь спрятать трясущиеся руки. Затем в них оказалась чашка кофе и все стало становиться таким, как обычно.
- Не спрашивай, Сус. - буркнул я после пары глотков. - Я не знаю что это.
- Ты думаешь, все будет опять как в Ханаане? Опять сомнение? - черные глаза сына Навина требовали ответа.
- Нет, Сус. Нет. Тех, кто был там, уж нет. Кроме Мошиаха. Но и ему осталось мало. Очень мало. - покачал головой я.
В тишине внезапно закричали люди и заплакали плакальщицы.
- Все. - сказал я. - Ушел последний. Это конец пути. Завтра или послезавтра дойдем.
- Мо? - тихо спросил Сус. - Он ведь сам? Откуда ты знал?
- Сам, Сус, сам. - кивнул я. - Они не злые. Я знал за четыре дня, Сус. Солнце вставало всегда в одной стороне. Это могло значит только одно.
- Конец блужданиям. - кивнул Иисус. - Выводил уже. А можно еще вопрос?
- Конечно, Сус. Не знаю, о чем ты еще не успел спросить за эти сорок лет, но давай. - последний глоток кофе был всегда особенно вкусным.
- Как ты договорился про кофе для себя? С манной мне понятно. Но кофе?
Я засмеялся. Все-таки они все неприлично молоды и глупы.
- Я без него отказывался идти, Сус. - я посмотрел в пустую чашку. - Я без кофе никуда бы пошел. Не настолько я вас всех люблю, чтобы без кофе вести.
© Фрумич