Коллекция, которой больше нет

Вы видели, как плачет здоровый и сильный мужик, работающий на заводе? И плачет по, казалось бы, пустяку. Я расскажу вам, как это бывает.
С детства я увлекался склеиваемыми моделями военной техники. Знаете, как это бывает? Сначала ты, в возрасте десяти лет, вместе с отцом собираешь простейшую модель подводной лодки. Просто модель, просто клеишь, даже без окрашивания. И она ставится на подставочке в книжный шкаф, где и стоит, никем не тронутая, многие годы. Потом ты уже самостоятельно собираешь модель самолёта. И тебя цепляет. Следующая модель уже окрашивается. Криво, не теми красками, но своими руками. Это уже твоё. Дальше покупаются специальные краски, потом ты уже собираешь не чисто модель, а целую диораму, с техникой, солдатами, деревьями и травой.
Но на это уходит слишком много денег, и для коллекционирования ты решаешь остановиться на простых цельноотлитых фигурках. И вот, тебе шестнадцать лет, а ты свободное время и деньги тратишь не на девчонок и пиво, а на фигурки и краски. У тебя их уже около пятидесяти. Все они стоят в шкафу, за стеклом. И никто их не трогает. Даже немногие друзья, что заглядывают к тебе в гости, не рискуют прикасаться к коллекции. Каждая фигурка в ней любовно раскрашена твоими руками. Выделены мельчайшие детали, ты сидел с увеличительным стеклом и иголками, зубочистками, а порой и кошачьими усами, выводил тончайшие линии. Иногда кажется, что в следующий миг фигурка оживёт. Лучник пустит стрелу, кентавр взбрыкнёт задними копытами, а пират крикнет: "Тысяча чертей, где мой ром?"

Но тебе мало, ты ищешь новые фигурки. Порой, находишь ограниченные выпуски, и тогда для тебя наступает миг истинного блаженства. Ты совершенствуешь мастерство окраски, находишь новые методы. Ищешь редкие краски. Дышишь токсичными испарениями от тюбиков, произведённых в Китае. Родные и близкие не мешают тебе. Пусть балуется, уж лучше дома с солдатиками возиться, чем в подворотне водку пить. Тем более, что ты занимаешься не только этим, читаешь исторические исследования, изучаешь военную форму разных лет и родов войск. Особенности вооружения и амуниции в разные эпохи.
К восемнадцати годам твоя коллекция насчитывает уже около сотни экспонатов. Они уже заняли всё свободное место за стеклянными дверцами в шкафу. Но когда ты уже собрался приобретать второй шкаф, тебе неожиданно приходит повестка из военкомата. И ты прощаешься со своей коллекцией на целых два года. Этот период проходит тяжело. Но, когда подходит твой дембель, ты везёшь из большого города не сувениры родным и друзьям, а полный рюкзак красок, кистей и детских игрушечных солдатиков. Все деньги, что были заработаны тобой на рисовании дембельских альбомов, каких-то шабашках и прочих полулегальных заработках, ты спустил на это. Но ты счастлив.
Тебе двадцать три. За плечами армия и пять лет работы на заводе. Днём ты работаешь, ворочая руками тяжеленные листы металла, а вечерами, этими же руками, выводишь тончайшие линии на очередной фигурке. И тебе хорошо. Твоя коллекция растёт. В ней уже больше ста пятидесяти фигурок. Есть очень редкие, которых было выпущено всего по сто штук. Сегодня ты приобрёл одну из таких. Ты идёшь с работы в предвкушении создания нового экспоната. Воображение рисует цвета одежды, детали амуниции и место в шкафу, где будет стоять этот весьма достойный экземпляр.
Вот дверь родной квартиры. Ты открываешь её и с порога чувствуешь неладное. Слишком много обуви. Присутствует детская. Мать выходит из комнаты и произносит:
- Привет, а к нам родня из Мирного приехали с сыном.
При этих словах неприятный холодок пробегает по твоей спине. Ты открываешь дверь в свою комнату и видишь там хаос. Армагеддон и разруха. Кони и люди перемешаны, точнее, даже не они, а их останки. А посреди этого побоища сидит пятилетний неандерталец, которому чуждо понятие прекрасного. Он поворачивает голову на звук, и ты видишь, что из его ужасной пасти торчит половина тела. Это когда-то был лучник. Ты раскрашивал его в ночь перед отправкой в армию. И на окраску именно этой фигурки ушло очень много китайских красок. Хрен его знает, сохраняют ли они токсичность после высыхания. Лучше бы сохраняли, потому что ты видишь, как под зажатым в огромной лапе этого монстра кубиком, гибнет последний защитник твоей коллекции - один из самых первых раскрашенных тобой мечников.
Дело твоей жизни уничтожено. Ты стоишь, и слёзы катятся из глаз. Ты не в силах кричать. Не в силах сказать даже слово. Из комнаты родителей выходит мать этого монстра. И, как ни в чём не бывало, говорит:
- Привет. Что-то случилось?
Ледяное спокойствие внезапно отрезвляет тебя, слёзы замерзают и испаряются.
- Ничего, - отвечаешь ты, - ничего страшного. Просто солдатики, которых увлечённо грызёт ваш сын, были окрашены очень токсичной краской. Надеюсь, она не потеряла своих свойств.
Хлопок дверью, ты уходишь. Ты не можешь находиться там, где погибла любовно созданная тобой коллекция. Ты идёшь и покупаешь коньяк. Выпиваешь его на скамейке во дворе. Это потом будут объяснения: "Он же ребёнок." " Мы не подумали." "Да, что тебе, жалко?" "Взрослый же мужик, а в игрушки играешь." Это потом будут попытки загладить свою вину деньгами. Это потом ты швырнёшь эти пять тысяч в лицо родне и посоветуешь им подавиться, а лучше прикупить своему проглоту что-нибудь покалорийнее пластика. А сейчас тебе необходимо помянуть сто пятьдесят человек. Каждый из них обладал своим характером. У каждого была своя история. Каждый был твоим другом. Это потом ты узнаешь, что трое выжили в этом кошмаре. Сейчас ты хоронишь в своём сознании их всех.
Потом выжившие лучник, пират и эльф займут свои места, в закрывающейся на замок коробке из оргстекла. А погибшая коллекция будет вечно жить в твоей памяти. А сейчас слёзы и коньяк.