Сказ о том, как феминизм пришел к нам в деревню

Мама рассказывала про своего отца:
- Вот раньше мужики были, вот это да. И работали с четырех утра до полуночи, выпивали ковш водки, ложились спать. Твой дед держал нас в строгости. Лучшим отцом на свете был.
- Не лупил вас?
- Нас нет. А вот бабке твоей доставалось.
- Сильно?
- Он ее железной цепью по голове забивал за печкой.
- Он точно был хорошим? Он же маньяк.
- По сравнению с остальными мужиками он был ангелом. Но у твоей бабушки вся голова в шрамах.
- А как он умер?
- Его приемный сын топором зарубил, дед от огорчения повесился.
- А ты посмотри на нынешних мужиков. Ничего не могут, ничего не хотят, деньги пропивают, хозяйство держать не умеют, вот женщины и поднимают деревню.
С детства мне было ясно, что отцам доверять деньги нельзя, ведь мужику покажи пять рублей, он обязательно умудрится пропить их.

Поколение наших отцов больше было похоже на гулливеровское племя еху, готорых мудрые лошадки гуигнгнмы запрягают в плуг и пашут на них. Мужик нужен был чтобы наколоть дров, натаскать воды, получить зерно, обмолоть зерно, навоз возить, копать землю.
За редкими исключениями вроде охотника Ивана мало кто был способен на что-то дельное. Однако ж старший сын его Андрюша Гусь не смог взять даже той скудной толики мужского начала, которая раздавалась нашим мужикам при их сотворении.
После кончины своего благочестивого отца Андрюша повел богатое хозяйство, доставшееся в наследство и вскорости имение пришло в совершеный упадок. Пчелы вымерли, озеро заросло, лес стал высыхать, корову зарезали, тротуары сгнили, крыльцо развалилось.
Андрюша был одним из тех молодых людей, которые в детстве были нормальными мальчиками, учились не хорошо и не плохо, примерно вели себя, но когда пришло время взрослеть, они повзрослели в другую сторону. Вроде и не дурачки, а на взрослого человека не похожи.
Сидит Андрюша на пруду, рыбачит с лодки, мы кричим:
- Эть, Гусь, тебе на удочку воробей сел, смахни его, а то потопит корабль твой!
Андрюша тряхнет удочкой, заулыбается нам и продолжит удить. А на крючке и червя-то нет.Потому что наш экспериментатор решил на красную шерсть ловить
Мать его съехала в другую область, средний брат Сашка уехал спиваться на север, а младший брат Алеша обрел спокойствие в дальней деревне с матерью двоих (не алешиных) детей.
Поэтому Андрюша остался совершенно один в своем захудалом доме.
Однажды ночью в его окно постучали. Сквозь стекло никого не было видно. Андрюша вышел на улицу.
Сквозь под гнилым крыльцом барахталась мощная женщина и отчаянно материла провалившуюся доску.
Наконец она выбралась.
- Как тебя зовут, парень? - грубо и небрежно спросила она.
- А-андрюша, - пролепетал заробевший Гусь.
- Я хочу тебя, Андрюша, - заявила гостья.
- Простите?..
- Возьми меня, говорю. Где у тебя баня?
Так у Андрюши появилась Лена. На следующее утро она хорошенько избила Андрюшу, поскольку в доме не было ни капли выпить. И послала Гуся за водкой в соседнюю деревню. Денег у Андрюши не было, поэтому он побирался возле магазина полдня, там его побил дежуривший Летчик.
- Тут я стригу налоги, - разъяснил Летчик Андрюше.
Андрюшу угостил Миша Плохиш, у которого было два флакона тройного одеколона. Гусь схватил фуфырик и побежал к своей даме. Та уже сидела у соседа Аркадия и ела его курицу.
Аркадий смотрел на нее вытаращив глаза и печально молчал.
Андрюше прилетел подзатыльник за то, что долго ходил, а потом удар под дых, за то что не нашел водки.
- Что ты такое завел у себя дома, дурень? - яростно прошептал Аркадий.
Андрюша сам не понимал, откуда взялась Лена.
- Так, Андрюша, пора тебе на работу устроиться, - сказала она.
Вытерла жир с губ грязной ладонью, выкинула на пол куриную кость.К кости подбежала кошка Аркадия, получила в бок галошей Лены.Аркадий бережно схватил кошку и понес на улицу от греха подальше.
- Меня никуда не берут на работу,- грустно объяснил Гусь.
- А дояркой на ферму пробовал?
- Дояром.
- Дояркой будешь, гы-гы-гы.
Андрюша кивнул.
На завтра Гусь уже пошел на утреннюю дойку за четыре километра на ферму.
Еще он должен был приносить с каждой дойки по банке молока Лене. Та жадно выпивала банку залпом, рыгала и отдавала Андрею банку помыть.
Пока Андрея не было дома, из хозяйства поисчезали ковры со стен, огромные золоченые настенные часы в виде наручных, все несметные богатства из серванта, пустые улья, воск, запасы меда, банки с соленьями.
- А куда все девалось, - спросил он у Лены.
- Так ты зарплату не принес еще
- А пить-то мне надо. Вот будешь зарабатывать нормально, заживем как люди.
Лена взялась воровать у соседей. Аркадий подкараулил ее, когда та выносила из его сарая алюминиевую флягу, но был бит этой же флягой, поэтому благоразумно бежал в дом и закрылся там.
Худой, немытый, весь в синяках и ранах Андрюша возвращался с очередной дойки, когда его у опушки подкараулили Аркадий, Миша Плохиш и Захар Амонович.
У Амоновича Лена отобрала колбасу, когда тот возвращался с магазина, у Мишу она застала в магазине и заставила оплатить покупки.
Мужчины твердо потребовали избавиться от Лены, чтобы впредь ноги ее не было в наших краях.
- Ноги моей здесь будет две! - заорала Лена, подошедшая к мужчинам со стороны чащи с хворостиной в руке.
Замахнулась - и заговорщики вновь позорно бежали, а Андрюша был загнан в дом.
Мише тоже досталось по лицу. Его жена, узнав обо всем, позвонила в полицию и заявила о побоях. Леу забрали на сутки в обезьянник.
На следующий день она вышла и подкараулила Мишу у магазина.
- Так ты, петушок, стучать на меня вздумал, - зловеще заговорила она, подкрадываясь.
Тут дверь магазина распахнулась и вышла оттуда продавщица тетя Галя.
В молодости она бивала самых сильных мужиков, знала кучу грязных приемов.
Поэтому она без разговоров пнула Лене по лодыжке, врезала коленом в подбородок, хлопнула обеими ладонями по ушам Лене одновременно.
Та упала на асфальт, скорчившись.
- Понаехали тут, алкашей наших обижают, проворчала она и зашла обратно.
Лена встала, оттряхнулась и пошла прочь. Вскоре к ней приехали полицейские. Аркадий осмелился заявить о краже. Лену посадили на несколько лет, ведь она была рецидивистом.
С тех пор Андрюша живет один, работает на ферме и откладывает денежку. Мало ли что, вдруг опять феминизм в деревню нагрянет, а у Андрюши и откупиться нечем.