Вирус покорности. О правилах жизни эпохи Ковида.

Сумка, которую я собиралась купить, стоила почти двести евро - большие деньги для страны, экономика которой просела почти на двадцать процентов, и для меня, потому что моя личная экономика просела тоже, хоть и не так драматично. Я долго думала про эту сумку, и про то, что три таких - это минимальная зарплата в Португалии, и как глупо тратить на два сшитых вместе куска кожи такие деньжищи, тем более, что от тех кусков кожи, с которыми я благополучно существую сейчас, эти отличает только логотип - скачущая лошадка.
С другой стороны, сумка все равно нужна, и уж лучше я потрачусь разок и забуду об этом на ближайшие двести лет, им же, которые с лошадкой, сносу нет... В общем, обычные размышления прижимистой женщины, которая пытается при помощи рацио оправдать обычный каприз. Ясное дело, оправдала.
И вот захожу я в магазин, пардон, флагманский бутик, и навстречу мне стремится красивая продавщица, пардон, стилист-консультант. И все как в старые добрые доковидные времена, когда ничто на свете, включая войны и эболу, не могло помешать великому таинству шопинга. Она что-то говорит, и я, хоть точно знаю, что куплю, улыбаюсь этой минутной безмятежности.

Это все из другой жизни - ласковое журчание продавцов, шуршание дорогой упаковочной бумаги, плотные пакеты с ленточками...
- Извините! - настойчиво повторяет продавщица. - Вы не можете пока войти.
- Чего?
- Правила запрещают более двух покупателей одновременно. Вы могли бы подождать на улице?
На улице. У входа. Под палящим солнцем, а могла бы и под дождем, чего там. Подождать за дверью чтобы получить возможность потратить прилично денег на... на сумку. Ага, щас.
- Спасибо, - говорю я. - Вы только что сэкономили мне две сотни.
Я пожалела об этом раньше, чем закончила говорить - потому что продавщица ни в чем не виновата. Не она придумала эти правила, она просто продает сумки, и это не самый легкий труд в мире. Но я еще не забыла, что такое свобода и чувство собственного достоинства, и никакое сочувствие в мире не заставит меня торчать на пороге. Потому что это унизительно.
Так я думала, шагая по улице, выбирая место для обеда, надевая маску, чтобы пройти к столику, подставляя руки под дезинфектант, снимая маску, чтобы съесть комплексный обед, надевая маску, чтобы выйти на улицу - да, я думала о свободе, от которой мы отказались также легко, как я от сумки с лошадкой.
Мы удивительно быстро обрели новые бытовые привычки, но еще быстрее - привычку к покорности.
Ведь мое показательное для самой себя выступление в бутике, оно же ничего не значит. Ну не пойду я на концерт. Не куплю сумку. Маникюр даже не сделаю, бог с ним. Потому что неохота ждать, неудобно два часа сидеть в маске, да и вообще, все это противно и унизительно. Чего бы тут не попеть голосом Кипелова: "Я свободен".
Но когда речь идет о базовых потребностях, я смиряюсь. Купить еду, получить нужный документ, переместиться из точки А в точку Б - обычные дела обычной жизни физически неосуществимы без подчинения существующим правилам. Кто их придумал, на каком основании ввел, сколько в них смысла - неважно. Проще подчиниться.
А дальше, что называется, только под горку. Конечно, ты, незнакомый чувак, можешь измерить мне температуру, или для чего там ты направил мне в лоб этот прибор. Подумаешь, температура - мне же надо зайти в фитнес-зал, который я оплатила на год вперед.
Разумеется, я позволю другому незнакомому чуваку залезть мне в носоглотку, получить образец моей ДНК, изучить его, сделать с ним, что ему заблагорассудится - мне же нужна справка, чтобы сесть в самолет. И чтобы из него выйти.
И я не буду в претензии, когда в эту справку сунут свои носы чиновники, хотя год назад это была закрытая информация, персональные данные, претендовать на которую могли только врачи, причем не фельдшеры в стамбульском аэропорту, а те, которых выбрала я сама.
Я ненавижу дезинфектант, мне не нравится, как после него пахнут мои руки, но я покорно подставляю ладони. Я больше не решаю, чем пахнет моя личная собственная кожа - это решает кто-то другой.
Я больше не могу сказать "Не ваше собачье дело" в ответ на вопрос "С кем вы контактировали в последние четырнадцать дней?" И вы не можете. И никто не может, если хочет сохранить хотя бы иллюзию нормальной жизни. И проще согласиться, чем объяснять, почему я не хочу, чтобы мне измеряли температуру. Да и не объяснишь, не пустят - и иди доказывай, что не имели права, и все это незаконно, и деньги заплачены, и вообще произвол. Кому доказывать? Судиться с фитнесом из-за термометра? Или - "чик", у вас 36,2, добро пожаловать. Секундное дело.
Да, настроение общества неуклонно меняется, и, кажется, "карантинщиков" уже совсем не большинство. Разговоры о "второй волне" повергают в панику "не только лишь всех", страх умереть от новой чумы, загнавший человечество под лавку весной этого года, уже не всемогущ и всеобъемлющ. Но на смену ему пришел страх другой: опять закроют. Опять посадят по домам. Опять карантин, опять "меры".
Мы боимся не болезни - теперь мы боимся того, что нас снова начнут от нее спасать.
И лично я готова на многое, чтобы этого избежать: вот моя маска, мои руки, мои анализы и список моих контактов. Вот мышца, а то вена, колите вашу вакцину, хоть бензин колите, только оставьте меня в покое, дайте работать и жить.
Если вдуматься, это гениально: я сама, своими руками отдаю то, что составляет мое неотъемлемое право - ради того, чтобы получить то, что... тоже есть мое неотъемлемое право. Наша приватность, наша свобода, наша частная жизнь - в обмен на возможность работать. Не сидеть на шее у государства, а работать и платить налоги.
Это больше не бесплатно - право работать без постоянно висящей угрозы нового карантина.
В определенном смысле "ковидная" ситуация сентября куда хуже и страшнее, чем в марте. Тогда у нас был страх, но была и миссия: позаботиться о других, спасти жизни, цивилизацию и гуманистические ценности. Тогда мы принесли в жертву привычное - ради большой и красивой цели. Несмотря на закрытые границы и карантин мировое сообщество вроде как даже сплотилось - общий страх, общее горе, общие надежды на вакцину. Каждый из нас, ну почти каждый, чувствовал себя частью чего-то большего. Частью Человечества - с большой буквы Ч.
А теперь мы - стадо более или менее покорных овец. Которые отдадут все, что имеют, и даже не за травку посочнее, а за то, чтобы с них сняли шерсть. Вот наша новая привычка и наша новая реальность.
И не надо нам бояться вакцинации, чипов и прочей научной фантастики. Ковида, впрочем, тоже. Мы инфицированы куда более жуткой штукой - вирусом покорности. Вспомните день, когда вы впервые подумали: "Да нет в моей медицинской информации никакого секрета". День, когда вы решили, что в контроле и запретах нет ничего страшного, что ограничения нужны, что слово "права" неуместно в мире, захваченном вирусом, что мы все вернем, когда победим.
Вот тогда вас и укололи.