(_!_) задница обыкновенная
(__!__) толстая
(!) тощая
(__E=mc2__) умная
(_?_) глупая
(_._) плоская
(_zzz_) спящая
[_!_] шикарная
(_о_) пользованная
(_0_) много раз пользованная

Моя мама позвонила и сказала, что дядя Вова пьет.
Еще мама сказала, что вчера заходила к Лене - у нее новые обои, дети поклеили. Про погоду рассказала. Про помидоры.
Я рассказал, что у меня все хорошо.
Поговорили.
Мама как-то всегда умудрялась запихнуть в 10и минутный разговор и банку с вареньем, и политическую ситуацию, а я все "бекал" и растягивал слово "хорошо" на разный манер.
- Геля говорит, что он лежит сутками пьяный.
- Мм.
- Не работает уже год. Тетя Дина же в лежку лежала - куда ему на работу ходить. Уволился.
- А раньше он кем работал?
- А ты не помнишь?
- Не.
- И я не помню. По-моему в ЖЭКе.

Настя зашла в квартиру и сразу почувствовала что-то неладное. В воздухе стоял резкий запах подгоревшей картошки. Бегом ринувшись на кухню, девушка споткнулась о что-то мягкое, маленькое и волосатое.

- Бля-я-я-ять! - заверещал домовой.
- Блядь. - подтвердила Настасья.

Встав с грязного пола, на котором были отчётливо видно следы маленьких босых ног, поправив чулки и мини-юбку, девушка уставилась на незваного гостя. Ну вылитый Кузя из детского мультфильма. Такой же лохматый, непричесанный, с буханкой "Бородинского" в руке.

- Я тут это... Картошки пожарил. - сказал лохматый Кузя, покачнув ушами.
- Я не ем картошку после шести. Сплошной крахмал и углеводы. - устало ответила Настя, бросив взгляд на гору углей в сковороде. - Ты вообще, откуда тут? Объект между прочим под охраной. И сейчас клиент должен подъехать. Скройся в ужасе. Спрячься... к примеру в холодильнике.
- Не нужно никакой охраны! Не по-людски это! У кого дверь на засов, у того и вилки сребряны пиздят! Кто от людей воротится, тому и застолье не в радость! - начал бросаться поговорками Кузя. - У нас, в деревне, между прочим никто ворота не запирает. Вдруг какому путнику водицы испить надобно будет, али ночлег переночевать. А от лихих, недобрых людей, как раз мы, домовые должны защищать.

Беспезды в жызни каждого человека наступает мамент, когда хочеццо рвать, метать, убивать, насиловать животных, пиздить маленьких детей, хуярить вотку цыстернами и даже ебать страшных нифпизду неприходных для этой светлой цели баб. И у меня ребята наступил, такой никудышний эпизод в моей жизни.

-Ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Бледный космодесантник Редуард Кинг обернулся на голос и не поверил собственной удаче. В пяти шагах от него прямо в придорожной пыли сидел лингуампир и явно хотел общаться.
- Ы-ы-ы-ы! - повторил он и потыкал большим пальцем в середину лицевой повязки.
Редуард поспешно сошел с дороги.
- Пить? - спросил он и с запозданием отметил, что от волнения забыл включить транслитератор. Впрочем, необходимости в переводе не возникло.
- Пить, пить! - отозвался лингуампир на чистейшем русском, даже без акцента, и для пущей убедительности немного покивал головой.
- Держи! - Редуард отстегнул болтавшуюся на поясе фляжку с водой и протянул лингуампиру.

В день рождения бабуля связала мне свитер, мама подарила ранец, пенал с карандашами и прочую дребедень-осенью мне в школу, в первый раз-В первый класс. Дед отрыл где-то подзорную трубу, а втихаря подсунул классную рогатку, взяв с меня обет молчания. Папа купил паровозик и пару секций для железной дороги, сборкой которых они с дедом и занялись, выпихав меня в гостиную развлекать гостей, а именно-двоюродную сестру Светку.

Общаться с прыщавой старшеклассницей совершенно не входило в мои планы, как и в её, впрочем, тоже. Припёрлась она пожрать на халяву, да поцыганить у мамы косметики, а у деда-денег. Отдарилась Светка книжкой про Незнайку. Мало того, что эту книгу в своё время ей подарила мама, так ещё эта змея накарябала на развороте дарственную надпись с намёком на мой неразвитый, по её мнению, мозг.

На самом деле дятлом, безмозглым Вуди, в те прекрасные времена, когда у нас в стране всё начало рушицца, был я, но рассказывать буду о других персонажах, которые были ещё больше ебанутые на всю голову, чем Ваш покорный слуга.

Полетел я как - то с клеевой пелоткой Светой к её друзьям в Ташкент, хотел бабок по быстрому срубить, чеков Внешпосылторга у воинов-афганцев по дешёвке скупить. Невдомёк мне было тогда, что если спишь с тёлкой, то совсем не застрахован от кидалова посредством её предыдущих ёбарьков ( фильмы класса "Маверик" тогда по телику не показывали). Короче, в хлебном городе меня благополучно кинули на 30 штук, по тем временам бабки весьма не малые, "Зубило" можно было взять нулёвое на такое бабло. Осталась какая-то шелуха в бумажнике, две штуки с копейками. Домой пришлось пиздовать на поезд, ( не смог улететь, как не старался: и с рук купить пытался билет, и чурок просил за бабки, и твари косорылой в кассе в паспорт 500 рублей клал - бесполезно. Видно суждено было через это пройти.

Я недолго побыла единственным ребёнком в семье. Всего-то четыре года. Я даже понять этого не успела. Однажды у мамы вдруг появился живот. Он рос и шевелился. Был большой и круглый. Мама предлагала мне его потрогать, а я боялась. Мама ещё сердилась почему-то...
А потом наступила осень. Бабушка нарядила меня в бордовый костюмчик со слонёнком на нагрудном кармашке, и повезла куда-то на автобусе. Потом мы с ней долго куда-то шли-шли-шли, пока не дошли до большого дома. Я подумала, что мы к кому-то в гости едем. Бабушка часто брала меня с собой в гости... Но в дом мы так и не зашли. Бабушка встала под окнами, неуверенно посмотрела на окна, и крикнула:
- Таня!
Я тоже хотела крикнуть, но почему-то застеснялась. Может быть, потому что на мне был мальчишечий костюм? Он мне не нравился. Из-за моей короткой стрижки и этого костюма меня постоянно принимали за мальчика. А я очень хотела, чтобы у меня были длинные косы. До пола. Как у Снегурочки. Но меня почему-то всегда коротко стригли, и не спрашивали чего я хочу. А я хотела ещё юбочку из марли, с пришитыми к ней блестящими бусинками, как у Насти Архиповой из нашей группы, и белые ботиночки от коньков... Я всю зиму просила папу снять с коньков лезвия, и отдать мне ботиночки. Лезвия их только портят ведь.
Белые ботиночки, с большим квадратным каблуком...

Когда Юрку выволокли на берег из реки, он ещё не был синий. Синеть Юрка начал минут через пять, пока выясняли, кто ему будет делать искусственное дыхание и массаж сердца.

Мы тогда на природу отправились справлять Аликов день рождения. Алик заявил, что не намерен в асфальтово-бетонном городе, в потном ресторане отмечать такой день. Ну, на природу, так на природу. Только когда приехали, Алик не в силах держаться больше на ногах, с закрытыми глазами изрёк: "Самообслуживание", свалился под уединённую ёлку и уснул. Так случилось потому, что Алик не утерпел и начал отмечать день рождения за четыре дня до выезда за город, с сотрудниками и прочими, не приглашёнными на природу.

- Хау, Великий Вождь! - дурашливо вскинул руку Великий Завоеватель.
- Привет, скальп. - хмуро буркнул Вождь. - Чего звал?
- Это переговоры, мой медномордый друг. - обиделся Завоеватель. - А на переговорах принято быть вежливым.
- Я и был вежливым, когда назвал тебя скальпом, лысая образина. - пояснил Вождь. - Это было самое вежливое из того, что я хотел сказать. Чего надо, подлый Завоеватель?
- Ну.. К делу - значит к делу. - кивнул Завоеватель. - Мы пришли с миром и хотим мира.
- Езжайте домой - там мирно. - посоветовал Вождь.
- Это неприемлемо, дикарь. Наш дом уже тут. - стиснул зубы Завоеватель.
- Интересные дела. - удивился Вождь. - А наш дом тогда где?
- Тоже тут! - терпеливо объяснил Завоеватель. - Мы предлагаем жить в мире.
- Белым и красным? - подавился слюной Вождь. - У нас же дети будут на флаг Польши похожи.

Шол дождь. Как щас помню. Небо такое хмуро-сопливое, мысли суицыдные, груди висят уныло. Жизнь гавно.
А когда жызнь гавно, что происходит? Правильно. Кто-то тебе звонит. Звонит, чтобы сообщить тебе о том, что дождь идёт, небо хмуро-сопливое, сисек нету, и жыть не хочецца. Не знаю как вам, а мне почему-то в такие сложные моменты всегда звонит Ершова.
- Привет! - Трупным голосом здороваецца Ершова, а я молчу. - Что, тоже всё хуёво, и сиськи как-то несвеже выглядят?
- Угу. - Подаю голос, и смотрю в окно. Там кал полный. - Я хочу умереть.
- Я тоже. - Ершова знает, когда мне нужна поддержка. - Я тоже. Так сделаем это вместе! Приходи щас ко мне. У меня текила есть.
Текила это хорошо. Вернее, плохо. С текилы я быстро нажыраюсь, и меня тошнит. Но в такой хмуро-сопливый день такие мелочи как-то похуй. Ниачём. Всё равно умирать не севодня, так завтра.
Собираюсь, выхожу на улицу, иду к Ершовой. Возле её подъезда наступаю в чей-то какашняк, но даже не говорю "Блять, штоп тебя пидоры казнили, сука". Я просто иду к Ершовой.

В открытую форточку врывался теплый майский ветерок. Пели птицы, слышались звонкие голса играющей в песочнице малышни. Васе было не до прогулок. Мальчик сидел в своей комнате и смотрел новую серию трансформеров. Он очень переживал за любимых героев - автоботов. На столе валялись учебники, карандаши и тетрадки с недоделанными уроками. Естественно, Василий забил на них свой маленький неполовозрелый писюн, едва на часах появились заветные цифры 17:30. В их классе пропустить серию этого мультфильма считалось западло. Неудачник, по какой-либо причине не смотревший трансформеров, автоматически терял авторитет, потому что не мог поддержать разговор сверстников, и превращался в изгоя общества.

На этой неделе Вася получил двояк по алгебре, и мама запретила включать мультики. Она говорила, что пора уже входить во взрослую жизнь, приучаться к ответственности. Приходилось смотреть на самой тихой громкости. Правда, сейчас матери было не до уроков сына. Она металась по кухне, готовя еду, накрывая стол, и между делом наводила красоту на свое немолодое лицо. Должен прийти дядя Витя. Вот уже полгода он захаживал к ним с переодичностью два-три раза в неделю. К мальчику он относился хорошо и всегда дарил какую-нибудь интересную фигню: игрушечного робота, монстра или жвачку с наклейкой. Дядя Витя и мама обычно сидели до поздна на кухне, а потом вместе ложились спать.

Мелодичной трелью пропел звонок. Из прихожей послышался бодрый голос дяди Вити. Василий решил не отвлекаться от мультиков. Подарки подарками, а трансформеры - это святое. Внезапно дверь в его комнату открылась. Василий вскочил, как поджаленный.

Колю трясло от напряжения. В полной темноте он выполз из-под одеяла и осторожно двинулся в сторону прихожей. Тапки надевать не стал, чтоб не шлёпали. Пол противно холодил босые ступни, но было чо-то похуй. Расположение скрипучих половиц он давно уже помнил наизусть, и всё равно чуваку казалось, что он сильно шумит. После каждого шага Коля останавливался и, затаив дыхание, прислушивался к звукам из комнаты родаков. Всё так же храпел отец, не ворочалась мать. Заебись. А думал, уж вабще не заснут. Полвторого блять... а к девяти в школу...

В прихожей Коля начал шарить по вешалке в поисках своей курточки "пилот". Нашёл быстро, хуле, запомнил с вечера куда вешал. Да и эту верную потёртую болонь хуй спутаешь с батиным кожаном, или мамкиным пальто, или ебаным пуховичком сестры. В ночной тиши казалось, что куртка шуршит на весь подъезд. Коля подпустил шептуна и, наконец, выудил из кармана то, что было нужно. Ладони вспотели, как после дрочки. Блять! Скрип половицы вскрыл тишину, как нож консервную банку. Пацан замер и вовсе перестал дышать, только сердце, разогнанное обильным адреналином, заходилось в бешенном ритме. Вот покашлял отец, чё-то сонно прмычала мать, и всё стихло. Коля постоял для верности ещё минут десять. Уфф, сука...

В тринклиационной кабинке было холодно как всегда. Тусклый свет, зелёные облупившиеся стены, исписанные иероглифами различных миров. Моя девушка пугливо прижалась ко мне, когда вход сросся за спиной. Что ж, ты сама этого хотела. Ты ведь такая независимая, успешная, так хочешь выделяться и пускать пыль в глаза подругам. Пусть. Я не фанат экзотики. Но ради тебя, почему бы не прыгнуть за сорок миллионов световых лет? Нет, конечно, ты тут не причем. Правда в том, что мне всегда хотелось попробовать вкуснейшее блюдо из доступных человеческому существу.

Мы были не одни. В кабине находилась ещё одна пара. Лысый толстячок в дорогом пальто и молодая вызывающе одетая дама. Конечно, не дочь, судя по тому, как они обжимаются. Моя девушка поёжилась, и я положил руку на её обнажённые плечи. В этот раз она не протестовала. Ещё бы - ведь мне пришлось выложить полмиллиона за этот фантастический ланч. По правде говоря, даже не, сколько за сам ланч - тот не стоил ничего - сколько за путешествие в такую даль.

- Когда начнётся? - спросила она.
- Да сейчас, не волнуйся... вот только обсчитают наши тела.
- Поскорей бы.. - нервно улыбнулась. Я знал, у них строгая фирма, и опоздания, даже на пять минут, не приветствуются.
- Да ты успокойся, - посмотрел на часы, - у нас будет целых пятьдесят минут.

Мне не было страшно. Работа заставляет мотаться в другие миры едва ли не каждую неделю. Но это работа, а тут - романтика... и даст бог - волнующая ночь... Мы встречались уже больше суток. Цветы, конфеты, поцелуи в щечку. Знаете, мне хотелось большего. Ах, эти нормы морали... Впрочем, ради такой девушки, я мог ждать и двое-трое суток. Да чего уж там - и неделю вытерплю! Наверно... А потом тринклиационное поле обнулило наши физические параметры в этой точке Вселенной и восстановило в другой галактике с длинным безликим номером.

В гробу картонном мы прожили года два. По чести сказать, ничего хорошего в нем нет, в гробу этом. Во-первых, тесно. Во-вторых, не видать ни хрена, кроме рубашки соседа, что под тобой. Или соседки. А тебе в рубашку тот, кто над тобой, пялится. Или та. Календарю только повезло, его сверху присобачивают, значит, никто в задницу не смотрит. Хотя вот убейте, не понимаем, ну на кой фарт на нас календарь кладут. Это все равно, что в коробку с леденцами презерватив засунуть.
Ну да ладно, два года не двести двадцать, а наши, бывало, и поболе в гробах загибались да под стеклами в музеях истлевали. В общем, всякой дряни приходит конец, вот и мы, на этот самый конец, отмучались. Родились, значит.
- Век козырной не бывать, - ахнула эмоциональная Двойка Пик. Она лежала в самом низу и поэтому первой увидела тех, кто помог нам родиться. - Ну и ряхи.
В следующий момент нас развернули веером, и все убедились, что Двойка Пик не врала: ряхи на самом деле оказались те еще.
- Хорошие карты, пластиковые, - сказал обладатель той ряхи, что помоложе, с длинным кривым носом, прилизанными бакенбардами и щербиной там, где у нормальных людей зубы. - Сносу им не будет, Карпыч, в бутике за полторы сотни взял.
- Работы с ними много, - проворчал Карпыч, похожий на старую заслуженную лошадь. - Пластик бритвой не сработаешь, Севочка, красить придется.
- Ну так крась, прорва старая, - проявил решительность Севочка и помянул сомнительную мать.

"Мой город. Он почему-то предстает передо мной обязательно ночным. Всегда, когда я задумываюсь о нем, то вижу его из окна машины или маршрутки. Он проносится мимо, подмигивая миллионами огней. Горят, переливаясь всеми цветами, вывески, мелькают фары проносящихся мимо автомобилей. А больше всего мне почему-то дороги электрические звезды на столбах. Их зажигают на праздники или зимой, ближе к Новому году..."
Перечитываю текст и горько усмехаюсь. Бред. Школьное сочинение. Остается о Дне города написать, о первомайских праздниках, а потом еще вспомнить, как в походы всей школой ходили и закончить все словами "уставшие, но счастливые, мы возвращались домой".
Мой город. Интересная тема. Особенно для иммигранта. Что самое интересное, подобные мысли начинают возникать только тогда, когда уже почти привыкаешь к жизни в чужой стране. Выучиваешь язык, осваиваешься, обзаводишься новыми знакомствами и наконец-то понимаешь, точнее осознаешь, что жизнь здесь - это не приключение, это реальность. Это всерьез и надолго. И оставьте патетику, иммигрантские песни о тяжелой судьбе - это не для меня. Признаться честно, ностальгии у меня нет и не было. Может быть отсюда и мысли. Мой город, где он? Есть ли он вообще? Был ли?
Безжалостно вытираю текст и выхожу на балкон. Улыбаясь, ловлю себя на мысли, что ночь я все-таки люблю. Люблю ночную прохладу и тишину, люблю ночное небо. Люблю звезды. И мне совсем не важно, что смотрят они на меня с чужого небосклона, а они, в свою очередь, не корят меня за то, что я человек без родины. Дерево без корней.

Очень правдивая история про тупикового мальчика

Мальчик Вася был совершеннейший дурак. Ему даже его отец не мог ничего объяснить, а Васин отец вообще-то очень понятно объяснял, потому что был учителем физкультуры в школе. Само собой, Василий в этой же школе и учился, хотя многие учителя от него мучались и плакали - но отец Васю любил и из школы прогнать не давал никому, даже завучу. Когда Вася повзрослел, его военный комат в армию забирать начал. Васин отец перепугался и собрал всех родственников на семсовет.
- "Что ж такое! Вот заберут нашего Васеньку в армию, дадут ему автомат, а он тут же кого-нибудь из него застрелит, и хорошо, если сослуживца или там, командира, а если себя?" - волновалась Васина мама.
- "Да, да, обязательно застрелит - на той неделе он в тире отличнику, Грише глаз ружьем выбил", - радостно согласился Васин дядя, преподаватель НВП.
- Ну, вот! Видите?
- Надо было девочку рожать, девочек в армию не берут,- сказал дядя военрук.
- Ну, знаешь ли, мне в роддоме особо выбирать не приходилось - возмутился папа - что вынесли, то вынесли.
- Хватит, - почему-то рассердилась мама. - От вас толку никакого, только ругаетесь постоянно. Мне придется задействовать свои связи.
А мама у тупикового мальчика работала медсестрой в школьном кабинете и имела множество знакомств среди разных медицинских работников. И Васю повели к одному медицинскому светилу.
Светило тупиковому Васе обрадовалось. - "У меня тут как раз мозги есть очень умные, вон там в баночке. Я их изъял секретным медицинским способом у одного доцента, и очень хочу посмотреть, что получиться, если их еще кому-нибудь присадить". Сказано-сделано: Васе присадили мозги одного доцента, и медицинское светило воссияло еще больше, потому что бывший Вася сразу стал даже умнее, чем бывший доцент.

Я стоял под её дверью, не решаясь позвонить. Причина не спешить у меня была- я пришёл на десять минут раньше назначенного. Закурил сигарету, задумался.. Ведь, если сейчас всё же перейду порог этой квартиры, обратно уже не уйду..
Холостой...

Познакомились мы с Лизой три недели назад. Будучи девушкой красивой она сразу привлекла моё внимание на вечеринке у друзей, и мне даже пришлось напоить её ухажора, мордатого верзилу с интеллектом пещерного человека. Освободившись от опеки и заговорщески хихикая, мы убежали к морю..

С тех пор мы были неразлучны. У нас оказалось масса общих взглядов на жизнь, столько же интересов и увлечений. Беседуя про Эпоху Возрождения в перерывах между занятиями сексом, мы поняли, что созданы друг для друга. Мы были половинками одного целого, наконец то обретшего единение..

Единственная вещь меня сильно смущала...
Наш будущий брак был явно неравным, мезальянсом так сказать..

Ну а хуле, вот вам арифметика...

Я жил в комнате в коммуне.. Но это была моя личная комната, да ещё и в центре!! Продав её, я легко покупал однокомнатную квартиру на окраине города..

Она снимала квартиру.. Перспективы покупки жилья у неё были нулевые, она была из семьи отставного военного..

Пролог.

Не всем и не всегда так везёт с братьями, как мне.
У кого-то ваще нет братьев.
В принципе, у меня тоже.
На этом можно было бы поставить точку, но ведь двоюродные братья тоже щитаюцца?
Так посчитаем же Бориса, уроженца микрорайона Старая Купавна, Ногинского района Московской области моим братом. Кровным. Да.
Боря достался мне в братья, потому что его мама - моя тётя.
Нет, не так.
Это я досталась Борьке в сёстры, потому что он старше меня на полгода. Но его мама всё равно моя тётя.
А ещё точнее - сестра-близнец моего бати.
Близнецы, а так же мы с Борей, встречаемся с частотой приблизительно раз в два года, когда тётя Галя наносит моему папе визит вежливости, и в прихожей начинается трогательное братание:
- Здравствуй, Бэн! - кричит тётя Галя, выдавливая слёзы из своих зелёных глаз, коими славна наша семья, и я в частности.
- О, Бэн... - тоже стонет мой батя, успевший внушительно подготовицца к визиту сестры, и незаметно отпихивает ногой под вешалку двухлитровую сиську "Очаковского"
- Бэн, я тебя люблю! - кричит тётя, и становится ясно, что свою сиську "Очаковского" она только что выкинула в мусоропровод, пока поднималась на наш второй этаж.

Звуки.
Они дают нам еще один вариант картины окружающего нас мира. Там, где пасует изображение, или нет возможности проявить себя зрению, там царствуют звуки. Ночью они слышны в полной мере, ночью они слышны по-особому. Возможно, это оттого, что их не так уж много ночью, они редки. И наше сознание, очумевшее за день от какофонии и безумства карнавала множества звуков днем, более благосклонно и внимательно к тем не частым звукам, что улавливает наше ухо. Или же причина в другом? Ночь, с давних времен является порой, когда властвуют силы зла и за пределами круга света от костра, за поворотом пещеры нас может ждать неведомое. Неведомое и потому опасное вдвойне. Кажется, что это сама Ночь прорисовывает себя звуками и мы ловим их. Ловим, чтобы успеть понять, что нас ждет до того, как опасность войдет в нашу пещеру.
Я сидел на кухне пил чай и курил, стряхивая пепел в раковину. Прямо на гору посуды, которую мне лень было вымыть с вечера.
Стук. Именно тогда я услышал его в первый раз. Звук его был размеренным и... отрешенно-повторяющимся. Удар. Пауза. Еще один удар. Потом, чуть погодя, опять удар. Нет, промежутки не были равными, но у меня отчего-то складывалось именно ощущение размеренности. Почти уже безучастной размеренности. Как будто бы тот, кто бил, делал это, не рассчитывая на то, что этот звук, будет услышан, делал это зря и продолжал делать, даже не смотря на понимание этой зряшности.
Я бросил окурок в наполненный водой стакан с остатками томатного сока на стенках и попробовал вернуться к той мысли, которая вертелась в моей голове до того, как стук отвлек меня. Думал же я о том, что переехав две недели назад в этот дом, я, возможно, поступил зря. Впереди предстояла смена места работы и офис новой работы теперь будет находиться слишком далеко от дома, что я не очень люблю. Да и жители здешние мне пока не очень нравились. Не нравились своей замкнутостью и какой-то спутанной нервозностью в жестах при случайных встречах в подъезде.