Апокалипсис

Когда наступил апокалипсис, мы пили водку. Бункер надежный, закуска имелась, воздух тоже, если его время от времени прогонять через фильтры. А главное - на работу больше не надо. Может быть там, в генштабе, кто-то еще и оставался в живых, но это вряд ли. А мы должны были обеспечивать бесперебойную трансляцию телеметрии. Данные еще поступали, но конечным пунктом их сбора оказался не просторный зал с кучей людей в погонах, а наша богом забытая железобетонная берлога, в целях безопасности отнесенная от генштаба на несколько десятков километров.
И вот сидим мы втроем: слесарь Василий, механик Геннадий, и я - программист Эдуард. Сгрудились вокруг старого монитора с выпуклым экраном, нахмурились, наблюдаем. Я переключаю каналы с данными, но смысла мы почти не улавливаем - цифры какие-то, слова закодированные, иногда карты и разноцветные отметки на них.

- Мда-а... - глубокомысленно резюмировал Василий и разлил на троих.
В подтверждение его слов наверху ухнуло, с потолка посыпалась штукатурка, да так, что пришлось прикрывать руками пластиковые стаканчики. Мы молча поддержали Васю, выпили.
- И вот ведь главное... - не унимался слесарь, целиком завладев нашим вниманием, - Чтобы так... А они же... Это понимать надо!
- Ну, - приободрил его механик, ожидая продолжения.
- И в чем тогда смысл жизни? - закончил, наконец, свою мысль Вася.
Геннадий не имел образования, чтобы грамотно объяснить другу глубину этой философской мысли, но его нецензурной формулировке позавидовали бы все Платоны с Аристотелями вместе взятые, да и прочие Конфуции тоже. Кажется, он хотел сказать, что смысл в продолжении рода.
Мы снова согласились, выпили. На мониторе появился район с точкой крупного города. К мегаполису, оставляя за собой пунктиры траекторий, двигались сразу несколько отметок. Каждый думал о своем...
- Я ей говорю - Зина, это на удочку деньги! Я специально отложил, - Гена с горечью смотрел на дно пустого стаканчика.
- А она?
- А она и деньги в подол, и старую удочку... Эх!
- А ты?
Гена в сердцах отмахнулся, утирая тайком слезу.
- Вот она - любовь! - многозначительно поднял палец вверх Василий.
Потом посмотрел на меня.
- Эдик. Ты умный парень, скажи...
- Есть ли жизнь на Марсе?
- Не... Хотя... А правда, есть? Вот прилетят они сюда, а у нас тут бум, бум!
Сверху снова утвердительно ухнуло, посыпалась штукатурка, мы прикрыли стаканы.
- Да. Найдут наш бункер, спустятся...
Василий вылил себе и нам остатки огненной воды, поднял стаканчик, осушил одним глотком.
- Найдут наши мумии, и... и даже водки не осталось, выпить за упокой!
- Наш?
- Не - цильви... цивизли... Ну скажи! - пихнул меня локтем.
- Цивилизации.
- Во!
Отметки одна за другой накрыли далекий мегаполис.
- А вот я думаю, - решил я приободрить друзей, - Что это, возможно, учения такие. Закрывают нас в бункере и инсценируют ядерную войну. Ну, чтобы проверить персонал на боеготовность, стрессоустойчивость!
Василий погладил щетину на подбородке, положил руку мне на плечо.
- Это только... Ик! Извини... Только в книжках твоих, фантастических, так бывает. Р-раз - и все благополучно разрешается. А у нас тут апокальписись.
- Апокалипсис, - тихо согласился я, понимая вдруг, что на мониторе не просто точки.
Александр Прялухин