Мы стояли втроём вокруг него. А он лежал у наших ног. Глаза у него закатились и он даже не плакал. Только сипел как-то, а из-под головы у него кровь текла такая густая, что даже в землю не впитывалась. Я ещё тогда подумала, что обязательно заплакала бы. Потом Машка начала тихо подвывать, а я развернулась и побежала домой изо всех сил, так быстро, что даже упала и колени разбила.

Прибежала домой, а мама говорит: "Чего плачешь, глупая?" Она всегда меня глупой называет, когда я объяснить не могу, что случилось. Я тогда ничего объяснить не смогла, а только плакала и плакала, а потом сознание потеряла.

Прямо за нашим домом строилась новая школа. Из красного кирпича, большая. И множество зданий вокруг: бассейн, спортивный и актовый зал. Родители спешили записать своих детей в новую школу. А моя мама не пошла меня записывать. Она уже давно твердила, что мы уедем в Испанию. "Зачем нам деньги копить? Там у нас всё будет."

На выходных рабочие уходили к своим семьям, а мы через щель в заборе пробирались на стройку. На месте будущего бассейна был вырыт глубокий котлован. Крыша была и три стены. А одной стены почему-то не было. Вместо неё ленточка была натянута. Такая, знаете, полосатая, бело-красная.

Мишка и Костик забирались по лестнице на балкон, а оттуда лезли ещё дальше, на самую крышу здания. Так высоко залезали, что я даже не видела, за что они там держались. А мы с Машей внизу стояли, потому что у меня от высоты голова кружилась, а Машка вообще всего боялась.

Он стоял перед зеброй и никак не решался перейти на другую сторону.
Так близко, и так далеко. Какие-то пять метров отделяли его от аптеки. В голове были: бледное лицо матери и дрожащий голос тети Нади.
В который раз он попытался стать на эту полосатую дорожку, но его опять повело. Тротуар вздыбился и машины, приближаясь, оглушили его своим грохотом. Он понимал, что не совсем здоров. Не так, как обычные люди, а совсем по-другому.
Иногда, он даже забывал об этом, когда его брали играть в футбол дворовые мальчишки, или дядя Федя, сажал рядом с собой и мужиками "забивать козла". Только вернувшись домой, он вспоминал, что мальчики как-то очень неохотно пинали мяч, а Федор смотрел на него ласково и грустно, пока остальные отводили глаза.
Вот еще одна машина проехала, сотрясая грохотом все, что его окружало
Сминая в потной руке маленький кусочек бумаги, он ринулся к первому прохожему,
- Пааоомоооогиитеее. Паоммагите! Улица! Мнее наадоо!, - тряся за рукав теплого пальто, незнакомого человека, свободной рукой он тыкал пальцем в аптеку. Незнакомец, быстро выдернул рукав, и ссутулившись ускорил шаг.
Это было неприятно, очень. Но не страшно. Их же много... людей. Кто-то же может помочь.

Вот девушка, очень красивая. Он видел похожую на обложке маминого журнала, только эта была настоящей. Улыбаясь (мама всегда говорила, что людям надо улыбаться), подошел к девушке и попытался объяснить, что надо, очень надо - туда. А она почему-то отвернулась, и странно сморщив нос - отпихнула его. Вытерла руку об куртку и тоже куда-то заспешила.
Сколько времени прошло, пока он стоял на этом переходе - никто не знает, даже он сам. Он просто встречал всех, и просил, что бы его перевели. Потому, что надо, очень надо. Но никто не слушал: все очень спешили, очень. Он верил, у них - самые-самые важные дела, иначе они б обязательно остановились. Просто они очень-очень заняты.
Он так устал, от попыток обратить на себя внимание, что сел, упершись спиной на какой-то дом, и задремал. Ему снилась мама и тетя Надя, которая почему-то очень долго и тревожно, что-то рассказывала.
Вдруг, он почувствовал, как кто-то отрывает его от земли
- Эй! Чувак, с тобой все в порядке?
Большие и сильные руки, незнакомого ему человека еще раз встряхнули и опустили на землю.

Вот кому-то в Австралии после дождика не повезло... Как минимум грозит капитальный ремонт!

Я ваще Люську свою уважаю, как бабу, пиздец как.

Не. То, что она внешне нихуёвая, это хуй сним. В бабах не это главное. Главное чтоб понимала тебя, шаришь? Типа душа в душу жить.

Вот, помню, на прошлой неделе говорю ей. Ну, Люське в смысле.

- Люська, а за сколько бабла ты гавно схаваешь?

Ну, ради прекола, штоб погнать.

- А сколько дашь? - интересуется. И смотрит так, хитро, сука.

- 50 бачей, - говорю, - дам.

- За 50, - отвечает, - сожру, только не дохуя.

- А за сотку, - спрашиваю, - дохуя сожрёшь?

- За сотку, - говорит, - это полюбас больше чем за 50.

И щуриться. Хитрая такая, понимаешь?

- А вот если, - предлагаю, - я в рот тебе насру за сотку и две пачки мальбороса?

Думал, в отказ пойдет, а хуй там.

- Три, - говорит, - пачки, ну и сотарь ясен хуй вперёд.

"Бля" - думаю - "Вот сучка"

Так, а хуле делать, если допизделись?

Австралийские власти продолжают делать всё возможное,
чтобы предотвратить экологическую катастрофу рядом с крупнейшим в мире коралловым рифом.
По данным службы морской безопасности страны, в субботу вечером шедший из порта Глэдстон грузовой танкер
столкнулся с южной оконечностью Большого Барьерного рифа, в результате чего произошла утечка топлива.
На борту танкера, зарегистрированного в КНР, 65 тонн угля и 975 тонн нефти.
Пока нефтяное пятно растянулось на три километра.
Большой Барьерный риф растянулся на 345 тысяч квадратных километров.
Он является крупнейшей экосистемой в мире и внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Вероника познакомились с этим Иваном, с её же слов, весьма неординарно - в Интернете, на сайте знакомств. Вы удивлённо парируете - а что тут такого-то? Где неординарность? - и будете не правы:
Вероника, Верунчик, Ника - знойная дама бальзаковского возраста. Почти кустодиевская красавица. Почему почти? Потому что, в отличие от милашек с полотен мастера, грудь у неё наличествовала. Приличных таких размеров. Да что там говорить? - чудовищно просто огроменная... и что поразительно - стоячая. Боюсь даже называть размер - ибо женщины искусают в зависти свои губки, а мужики мечтательно закатят зенки и начнётся их вечное - о-о-о.. м-м-м.. йа-а-а.. - и мой труд им будет побоку... не по сердцу... или, что вообще обидно, ниже сердца!
Э-э, что-то меня не в ту степь понесло. Я же вашу неправоту доказывать взялся, а сам опять про сиськи эти начал толковать, хотя... я-то их видел - и это целое дискуссионное поле, доложу я вам...

Но не об этом речь - Вероника всю свою жизнь считалась женщиной самой высокой морали, строгих суждений и неукоснительных выполнений всех правил и устоев общества. Она винила всех тех оступившихся случайно ли, или вообще свернувших с тропы под названием - ячейка общества - и заблудившихся (многие, кстати, сознательно) в дебрях плотского разврата. Мало того - образцовая жена - воспитанная ещё в самых кондовых традициях Советского образования - секса у нас нет!!! - она даже подумать не могла об измене. Да о какой измене речь?!! У неё вообще за всю жизнь был один мужчина - муж. До свадьбы естественно ни-ни... как можно?.. Про любимые позы или отсутствие таковых, минеты и анал врать не буду - свечку не держал.
А что вы хотите? Она - музыкальный работник в детском саду и этим всё сказано! Разве другой какой пример она могла ль подавать детям?

Зимний вечер запрещал Графу разуваться, кутал Графиню в теплую шаль и диктовал темы для разговора.
- Ну отчего же сразу скотство, голубушка? - вещал Граф. - Мордобой, душечка, это скорей традиция. Это выплеск эмоций с минимальным ущербом. Помесь молодецкой удали с мудростью предков, если хотите.

- Где ж минимальной-то? - удивлялась Графиня. - Давеча купцу Митрофанову в драке такое сотворили, что теперича кухарка бегает - на ухо его глядит, перед тем как пельмени лепить. Чистый пельмень заместо уха теперь у него. Уж и не знаю как он слышит через него.
- Так это он сам. Его тогда останавливали, останавливали, а он все равно пытался объяснить грузчикам, что быдло они и животные бессловесные, а не достойные мужи. Поначалу затейливо объяснял - без мата почти. А уж потом упростил для доходчивости. А сам же грузчикам за день до того жалованье выплатил. Нет чтоб обождать пока пропьют все. - хихикнул Граф.

- А вы там были что ли, вашсиятельство? - спросила Графиня. - В подробностях знаете прям.
- А как же, радость моя? - кивнул Граф. - Трактир же. Где ж мне зимой еще быть-то? Опять же Митрофанов доволен. Минимально отделался. Не будь драки - кто б его уважал-то?

- То есть надо битым быть всеобязательно, чтоб уважение снискать? - спросила Графиня и сжала кулаки на всякий случай.
- Вы, матушка, не путайте! - затараторил Граф испуганно. - Дамой битым бить - оскорбительно крайне. А четырьмя здоровенными мужиками - другой коленкор. И отделаться при этом всего ухом одним - это ж геройство вообще. А ну как не побили бы его мужики? А ну как просто не прислушались? Или, допустим, дураком бы обозвали? Понимать надо.

Очередная бесснежная зима ворвалась в город проливными дождями, отчего на душе и на улице стало скользко и противно. В такую погоду тяжело выйти из тёплой квартиры, поэтому даже дворники забыли о своих обязанностях, в результате чего и без того серые и грязные улицы стали ещё серее и грязнее. Обшарпанные стены городских окраин только подчёркивают нарисованную картину. Темнеет так рано, что, кажется, что в городе дневные полусумерки сменяются ночной темнотой.

Стемнело окончательно, когда, кутаясь в серое пальто, стараясь не промочить ноги и не испачкать серые ботинки, на улице появился человек с бородавкой на лбу. На его лице не осталось ни одного гладкого участка - всё лицо было изрыто, как будто на нём проводились археологические раскопки. Жалкая козлиная бородка пыталась прикрыть этот рельеф, но предательски торчащий облезлый нос сводил все её усилия на нет. Одет человек был в длинное серое пальто, отжав нижнюю часть которого можно было набрать целый стакан воды, и серую шляпу, с широких полей которой набрался бы ещё один стакан. В общем, смерть от жажды человеку не грозила. Под мышкой он сжимал серый портфель, и, судя по тому, как он крепко его сжимал, портфель являлся главной частью его одеяния.

От серой стены дома отделились две серые тени и двинулись по серому асфальту в направлении серого прохожего. Заметив их, прохожий замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Что-то подсказывало ему, что бежать не надо - будет только хуже.

- Дядь, закурить не найдётся? - спросила первая тень. При ближайшем рассмотрении тень оказалась вполне себе обычным человеком, вовсе не страшным, если не смотреть на его лицо, которое было всё исцарапано ото лба и до подбородка. Впрочем, и это не страшно, потому что подобные травмы часто встречаются у людей, которые имели неосторожность завести кошку, или у мужчин, которые имели неосторожность завести жену.

Такого наплыва туристов славный город Калининград еще не видел. Количество "туристов" на границы Родины росло с каждым днем и никогда еще старожилы Калининградского КПП не переживали такого натиска извне.
- Цель визита?
- Туризм
- Надолго?
- Н-недельку? Д-две?
- У вас много чемоданов...
- Что вы, это не много, это мало! Вы бы посмотрели сколько их у вон того человечка через пять человек от меня!

Через пять человек стояла престарелая пара с восемью гигантскими чемоданами. Ваня охнул.
- Цель визита?
- Туризм, ничего особенного, посмотрю и дальше поеду...
- Долго смотреть будете?
- Что вы что вы! Я буквально одним глазком!
- Не боитесь?
- Ради Бога, чего нам бояться! У нас и не такое бывает!

- У вас не так холодно!
- Так и у вас скоро не будет, не зря же Гору дали премию за доклад по всемирному потеплению!
- У нас медведи по улицам ходят!!
- А у нас коровы в паранджах, я же не жалуюсь! И вообще, вы мои документы проверили? Так пропускайте!