Я совершенно не расстроился, когда получил красивую окольцованную открытку с приглашением на свадьбу, и оттого ничего, кроме радости от предвкушения предстоящей пьянки нашару, не испытал. А ведь прислала мне его Ленка - моя первая любовь. Любовь приходит и уходит, а помидоры остаются. По крайней мере, консервированные.
Пришлось вместо двух бутылок бормотухи потратить последние деньги на цветы для жениха. В подземном переходе около ДТ, в среде вездесущих старушек, торгующих сигаретами, семечками и надеждой на лучшее, я отыскал недорогой, но вполне приличный на вид букет белых хризантем, сунул за него пятёрку помятому учителю литературы и, поймав на себе его благодарный взгляд, отправился к рынку на автобусную остановку.
Я ехал по Дражинке рейсовым автобусом в "Риеку". Прислонившись лбом к замызганному заднему стеклу, тупил сквозь запах дешёвого букета цветов на убегающую из-под меня дорогу и бродил по лохматому ковылём полю памяти своей беззубой, где ещё вчера общался с Булатом Шалвовичем на предмет культурного обмена. Он мне бутылочку коньяку армянского, а я ему два спелых томата и ремиксы новомодные посредством непропитых участков совести Шашкина на три его романса. Не срослось. Проснулся. Подумал: а Му-Му-то утопил не молчаливый Герасим, а чересчур словоохотливый Иван Сергеевич. Ох уж мне эта русская литература с усладой, выраженной в собственной ущербности. Посмотрел старый документальный фильм о красавце Дубровском в цвете. Смотрел я его исключительно в свете песни.

У Авдотьи Рябинишны были свежие упругие грозди, покатый курчавый лобок и мягонький задок. Когда я увидел всё это, хуч мой восстал, выпорхнул из портов и запросил каши.
- Авдотьюшка, - сказал я, - дозволь мне стать твоим мужем. На часок ли, навсегда ли - выбирай сама.
Авдотья промолвила:
- Ишь ты какой ловкий! Так я тебе и далась. А ты походи по свету да горя хлебни. Узнай, где жить лучше - в тепле или в холоде. И возвращайся; тогда, может, и выйду за тебя замуж.
Я задумался.
Это как же - хлебнуть горя? Чай горе-то не щи, ложкой не выхлебаешь. А вот кваску я бы сейчас хлебнул на дорожку.
- Твоя правда, Авдотьюшка, пойду я постранствую. Хлебну горя, узнаю, где вольготнее живется - в холоде или в тепле. А ты мне кваску-то на дорожку вынеси.
- Изволь, Дмитрий Васильевич.
Пью я квас, а сам говорю:
- Ты уж не измени мне, Авдотьюшка, дождись. А еще мне нужны посох и сума.
Открыла Авдотья Рябинишна сундук старинный и достала оттуда посох черемуховый да суму переметную. Положила в суму ломоть черного хлеба и флягу с вином. И всё это мне поднесла.
И я пошел.

Какое предприятие без этих удивительных животных - секретарш? Какое, я вас блять спрашиваю? Да никакое. Ёбнеться это предприятие без секретарш. Я не про шарашкины конторы, типа ЧП "Сталкер", у которых один директор и полбухгалтера. Я про крупных монстров типа, "Индастриал Групп". Но и шарашкины конторы тоже не брезгуют их заводить себе. Потому что такую кипу бумаг перелопатить и не сойти с ума способны только эти сумасшедшие дуры.

И у нас есть. Потому что количество входящего и исходящего бумажного кала превышает максимальную цифру, которую я запомнил ещё в школе. Вы вот спросите, а как твоё существо зовут? Какое имя ты подонок произносишь чаще, чем имя жены? А я скажу. Нехуй скрывать. Леной зовут это чучело. Хотя Леной её никто не называет. Ленчик, Ленуся, Ленка, Ленок, или совсем уж просто "ты бля, бумажная фея, жопой шевели" (но это кто сильно злой или ваще у нас сука не работает). Мне лично больше нравилось называть эту дуру Ленок, потому что я неебаца рыбак, а "ленок" путёвая рыба. И вкусная.
Кто-то, конечно, спросит меня, а нахуй она нам обосралась твоя кофеварка, нас от своих тошнит нехуёво. А я не про неё конкретно. Я про её мимолётный роман хочу рассказать. Про любовь моя песнь. А любовь у этого Ленка была, как ни странно с моим лучшим другом Серёгой. Я давно уже подозревал, что у Серого лежит в паспорте аккуратно сложенная справка с дурдома, а когда он эту бумажную мандавошку выхватил, я окончательно убедился, что Серёга сука дурак в квадрате.

Мы сидим в кафе. За соседним столом отмечает день рождения наша компания. Мы с Валькой не виделись несколько лет, и чтобы поговорить, отсели от остальных. Она всегда была нудноватой, а сегодня просто превзошла самое себя.

Она всегда в поиске. Всегда что-то ищет. Что? Да хоть что.
- Мужа? Можно его поискать. Любовника? Можно и его, но сначала лучше мужа. Работу? Вроде есть, и довольно неплохая, но ведь всегда есть шанс найти еще лучше. Счастье? Какое? В личной жизни? Но ведь мужа еще не нашла. Здоровье... Наверное, это самое трудное, что можно найти. Вроде пока оно есть, но ведь хочется больше. А где его искать? В поликлиниках или спортзалах? Дети. Их, конечно, в капусте не найдешь. Для этого нужен мужчина. Хотя, теперь это и не обязательно. Но все же хотелось бы зачать от живого человека, а не с помощью экстракорпорального оплодотворения. Значит, все-таки надо искать мужа. Признание. Где его искать? На работе? Среди друзей? Как все сложно. Нужно ли оно? Ладно, об этом можно подумать и позже. Что еще можно поискать? Клады? Три раза ха-ха. Можно найти то, что потерял кто-то другой. Любовь, работу, счастье? Ключи, зонт, подкову? Ну, всем известно, что если вы нашли подкову, значит, кто-то отбросил копыта. Печально как-то. И ведь находишь все, и много. И так трудно сделать выбор. И почему нельзя все оставить себе?

Сидоров появился на свет с инструкцией, крепко зажатой в младенческом кулачке.
- Послание от Бога, - перекрестилась старенькая акушерка.
- Не, это он у меня инструкцию от фонендоскопа спиздил, зло сказал бородатый гинеколог и шлепнул Сидорова по сморщенной синей жопе.
Младенец забился в истеричном вопле, потом успокоился, надул синеватые щеки и протянул бумажку доктору.
- Читай, - невнятно произнес ребенок и закашлялся.
Доктор от неожиданности выпил спирта из пробирки.
Акушерка же решила передать оброненную инструкцию родителям Сидорова. Мятый и обгоревший клочок ее до сих пор хранится в их семейном архиве.

- Как же так, - причитала мама Сидорова, когда ему исполнилось четырнадцать лет, - мальчик не умеет читать и писать, не хочет мести пол и выносить мусорное ведро, не может забить гвоздь. Что он будет делать в жизни?
- Мама, я буду инспектором.

- Инспектором чего? - Спрашивала мама.
- Инспектором всего! - Важно отвечал Сидоров и отправлялся в ванну подрочить в предвкушении своей важной и почетной миссии.
Писать шариковой ручкой он так и не научился, зато бегло печатал на компьютере доклады, графики и отчеты, умел надувать щеки перед зеркалом и рисовать в уголке листа бумаги огромную, размашистую загогулину, которую называл подписью. Кстати, на санскрите она так и читалась "подпись", но санскрита Сидоров не знал.
Так же Сидоров, на всякий случай, научился громко орать. Орать - это очень полезное для жизни умение. Даже, если жестокая судьба занесет меня на необитаемый остров, или, скажем, не дай Господь, прапорщиком в армию, думал Сидоров, громкий голос поможет мне выжить в этом непривычном мире. Бога и генералов мальчик инстинктивно побаивался.

...звякнула колокольчиком дверь. Сухой полумрак окутал мои ноги тугим одеялом. В лавке никого не было. Хотя на двери висела табличка "Открыто". Я осторожно шагнул к прилавку.
Неожиданно из-за спины раздался голос:
- И что привело ко мне столь молодого человека?
В углу сидел старичок с длинной, китайской бородой. Он качался в кресле, курил могучую в своих размерах трубку и пил что-то из глиняной кружки. Над головой его висело чучело серого скворца.
- Я слышал... - промямлил я.
- Правильно слышали. - печально перебил меня старичок. - Никакой рекламы не надо. Слухи, знаете ли, слухи. И даже сегментация рынка не поможет. И так все понятно.
Лично мне было не понятно. Почему это наш городской рынок нужно сегментировать? Хотя старик прав, рынок мне не поможет.
- А ведь так хочется подвести нормальную теоретическую базу под вашу практическую фигню. - продолжал старик.
Может это, были заклинания?
- Впрочем, тебе этого не понять. - поднял на меня взгляд старик.
Внутри меня зашевелился червячок сомнения. Может, я не туда попал?
- Ближе к телу. - сказал старик. - Что тебе нужно здесь.
- Мне сказали, что здесь я могу... - и я запнулся. Как-то эти слова я не привык произносить вслух. Надо мной обычно смеялись, когда я это говорил.
Старик на меня внимательно смотрел. Под его взглядом сомневающийся червяк куда-то спрятался.
- М-м-м. Смысл жизни. Мне сказали, что я могу купить у вас смысл жизни. - выдавил я и почему-то стало легко. Старик не засмеялся, и не поджал губы, а только прищурил взгляд:
- Смысл жизни? Зачем это он тебе?
- Не знаю. Только как-то скучно жить, не понимая, зачем делать то, что делаю всегда.

Воры обнаглели вконец: воруют всё подряд. Даже сторожей. В кармане одного из них вместе с початым презервативом и задроченной фотографией группы ВИА ГРА я обнаружил потертую записную книжку. В ней, среди каких-то телефонных номеров, координат (говорилось, что точных) местонахождения философского камня и банального способа приготовления в домашних условиях золота из олова, находились нижеследующие записки. На первый взгляд, записи эти совершенно разрозненны и никчёмны, как и их пьяный обладатель. Но со второго прочтения... впрочем, вполне возможно, я ошибаюсь, и они не представляют никакого интереса ни для кого, кроме вашего покорного слуги.

"- Почему в твоих рассказах всё неправильно?
- Откуда я знаю? Ты лучше спроси у Дали: почему у него слоны на таких длинных и тоненьких ножках?

День. Выходной. Собака редкой дворовой породы "метихо" с распространённым именем Жучка пожрала из китайского фарфора и, распушив хвост, слиняла на блядки. Даже собаки меня не любят. Сука! "Мы в ответе за тех, кого приручили", - сказал какой-то лётчик, и с ним трудно не согласится, но только как быть тому, у кого этот процесс наоборот? Скучно (зачёркнуто) тоскливо. Жду, когда придёт почётный потомственный водолаз Серафим Кузьмич Немногобородков - развеять мою печаль-тоску - с неоднозначной бутылочкой водки и цитатами из трудов Шопена или Шопенгауэра (я всё время их путаю).

- У меня родился сын! - орал Севка в телефонную трубку. - Представляешь? У меня! Родился! Сын!
- Поздравляю, - я старалась придать голосу жизнерадостность.
- Ночью все началось, представляешь? - захлебывался Севка. - Я скорую не стал вызывать. На своей машине повез! А она орет, стонет! Ладно, ночь - машин мало. До утра у роддома слонялся. А потом как узнал, что у меня сын родился, так все! До сих пор, как полоумный хожу. Ты первая, кому я позвонил! Жаль, что ты далеко, сейчас бы отметили с тобой.
- Угум. Поздравь от меня Любашу.

- А может, все-таки сможешь приехать? Хоть на несколько дней? Мы с тобой уже больше года не виделись. Ты не представляешь, как я по тебе соскучился. Всю жизнь вместе, самые лучшие друзья. Знаешь, зря некоторые не верят, что между мужчиной и женщиной не может быть чисто дружеских отношений. Мы с тобой тому пример. Нет, ну ты представляешь - у меня сын!
- Представляю, - улыбнулась я.
- Я хочу, чтобы ты была крестной!
- Не думаю, что у меня получится приехать, Сяфа...
- А-а-а, - засмеялся он, - как давно меня никто не называл Сяфой. Светка, я ужасно по тебе соскучился. Приезжай, а?
- Может быть. Когда-нибудь. Но, ничего не обещаю, - ответила я, глядя на фотографию, что стояла на каминной полке.

Самый большой бич милиции - совещания, проводимые регулярно, по поводу и без повода, а часто ради самого факта проведения. В ту пору я обитал в штабе, на должности инженера-программиста. Кроме меня, там усердно трудились еще два человека: старший инспектор Степаныч, который считал дни до пенсии, и статист Людмила Васильевна. Васильевну уважал весь отдел, ибо в штабе она работала уже лет тридцать, и могла послать в эротическое путешествие даже начальника отдела. Начальником штаба поставили Валентиныча, мужик он нормальный, но ленивый до жути. Всю работу сбрасывал на нас. И как-то, придя на работу, я был обрадован тем, что отныне должен вести протоколы совещаний при начальнике отдела.

- Валентиныч, какого черта? - законно возмутился я. - Это ж мне теперь приходить два дня в неделю к половине восьмого.
- Ничего, ты молодой, нечего отлынивать от работы.
- Я не отлыниваю, по инструкции их должен вести либо начальник штаба, либо старший инспектор! А не инженер-программист.
- По инструкции, ты должен подчиняться начальнику штаба, а не спорить с ним. А Степаныч старый человек, тебе не жалко его заставлять в такую рань на работу приходить?
- Степаныч-то тут причем?
- Ты думаешь, что я их вести буду?
- Да ты мой почерк видел?
- Ничего, еще и хуже были.
- Смотри, Валентиныч, аукнется тебе это.

Когда Гриня увидел йети, он первым делом обосрался. Вторым делом он обосрался еще раз, а третьим - хотел съебаться, но потратил время на первые два. Кулачище, большой и мохнатый, как яйцо мамонта, прилетел ему в лоб и погасил свет.
Очнулся Гриша в пещере. Где-то капала вода. Или чья-то кровь. А скупой огонь небольшого костерка выхватывал из темноты исполинскую фигуру. Пахло от нее хуже, чем от сыра камамбер. Жопа скунса и подмышка бомжа тоже не выдерживали конкуренции. Гриня никогда не видел йети, но как-то сразу понял, что это оно и есть.
Григорий посмотрел на часы, но, кроме волос на руке и комариного укуса, нихрена не увидел. Не увидел он также и штанов, трусов, носков, ключей от дома, аварийного презерватива и прочих предметов одежды. В общем, (дамы, отвернитесь), Гриня лежал абсолютно голый! В присутствии постороннего человека (снежного)!! Возможно, голодного (на ласки)!!! Не исключено, с ялдой шестьдесят на двадцать (длина окружности)!!!! (Подкиньте мне восклицательных знаков - мои кончаются).
К счастью, когда огонь разгорелся, выяснилось, что перед ним самочка. Еще выяснилось, что она его хочет. А также, что у снежных баб принято самцов соблазнять путем удара в челюсть. Гриня, конечно, всяких ебал. По пьяни можно и брата родного попросить козу подержать. Но тут его сомнение взяло. Не в курсах Гриня был йетиных обычаев. Может они самца после акта сжирают, тогда что?
В общем, Гриня взял самоотвод, попытавшись уползти вглубь пещеры. Чудище осталось недовольно и чуток дернуло его за член. Грине показалось, что от этого чутка хуй остался в руке у существа, причем с болтающимся на конце мозгом.
- Телочка, полметра щелочка! - выругался Григорий. - Не видишь, у меня голова болит?!

Последнее время на службе стало совершено невыносимо. Директор придирался по пустякам, делал замечания и даже вынес мне выговор с занесением в личное дело. Я больше не мог терпеть эти его доёбки и решился на крайние меры.
Труднее всего было достать его волосы, но я решил эту проблему - познакомился с его парикмахером и спустя некоторое время у меня в руках был конверт с пучком волос моей жертвы.
В магазине игрушек по сходной цене я приобрел пластмассовую куклу, она только и могла, что хлопать глазами и нудить "мама, мама".
К лысой голове куклы, чьей судьбой было стать альтер-эго моего урода директора я приклеил волосы, а над верхней губой пупса пристроил клок черной шерсти, которую отрезал с хвоста дохлой собаки - получились неплохие усы. Нарядил ее в строгий костюм, белую рубашку и ботинки, купленные в том же магазине. Вот и все приготовления.
Это было необычное Вуду, я не собирался колоть тело игрушки иглами и жечь свечой, а задумал более изощренное наказание. Купив в аптеке пузырек настойки боярышника, а в магазине пачку жвачки и сигарет без фильтра я притупил к делу.

Кукла лежала на столе, глаза ее были закрыты, над верхней губой воинственно топорщились пышные усы - подарок дохлой собаки, ладно скроенный костюмчик дополнял сходство с моим врагом. Я придирчиво её рассмотрел - прекрасно.
Ну, что же пора и за дело. Я свинтил крышку с бутылька и налил немного спиртовой настойки в рюмку. Во рту у куклы Гены я заранее сделал отверстие. Вот туда я и влил первую порцию алкоголя. После этого прикурил сигарету и вставил ее Гене в пластмассовый рот. Блять надо его поднять, подумал я, а то чего доброго уснет пьяный в постели с сигаретой и случится пожар. Могут пострадать невинные люди. Да и убивать я его не собирался.

Сережка торопился домой. Ему хотелось бежать, но он вспомнил, что доктор предупреждал о нежелательных нагрузках.
- В принципе, ничего страшного, - говорил ему Евгений Дмитриевич, - пролапс митрального клапана - заболевание достаточно безопасное для жизни и здоровья. Тебе не стоит сильно волноваться, сократить физические нагрузки, и поменьше употреблять кофе.
Он сыпал терминами, а у Сережки стучала в голове только одна фраза - сократить физические нагрузки.
- Евгений Дмитриевич, это значит, что плаванием я больше не могу заниматься?
- Ну отчего же не сможешь? Плаванием как раз можешь. Не рекомендую заниматься борьбой, прыжками, боксом, теми видами, которые связаны с толчкообразными движениями. При нагрузочном тесте мы обнаружили слабовыраженную митральную регуритацию, поэтому почаще отдыхай. Особенно, если почувствуешь сильное сердцебиение, или перебои в сердце, головокружение. Старайся вести размеренную жизнь - тебе не стоит сильно волноваться, психоэмоциональные нагрузки вредны.

По дороге домой Сережка купил "Спортэкспресс" для себя и "Караван историй" для мамы.
"Мама, наверное, волнуется", - думал он. - "Хорошо, что я один пошел. Не буду говорить про физическую нагрузку, а то она запретит мне тренироваться"

Сейчас, то и дело натыкаясь в дебрях всемирной паутины на забавные рассказы о гопнегах, периодический дроч на форумах и цитатниках на тему "быдло","гопы" и т.д и т.п., у меня создаёцо ачучение что гопоту хуячат и пиздячат все кому не лень. Но пачимута в мою душу закрадываецо сомнение в искренности аффтараф. Нет, я не говорю что фсепиздят и ниибёт, и не сомневаюсь что даже в среде вечно хнычущих эмо имеюца ниибаца джекичаны, всё возможно в этом мире. Но не девиноста же блять девить працентаф! Не верите? Воткните любой форум о гопах. И стопицот пудоф наткнётесь на что-нибудь типа: "Иду я пьяный (как вариант: сраный, ссаный, с бодуна, укуренный, мусор выносить, редко-трезвый), но абизатильна весь такой ахуитильный мачо и тут ко мне подходит гопо-кид, гопо-мэн, гопо-мент (как вариант толпа гопнегоф). У них абизатильна гнилые зубы, кепко, треники, НОЖ, естественно семачки, и подкупающие новизной вапросы: "Дай позванить, дай денег,а если найду, ты чо дерский такой,хошь паибалу, как пройти в кансерваторию, ты каво нахуй паслал, есть чё?" И после этого вопроса существует только два варианта развития сюжета:

Позишн намба ван. Тонкая душевная организация нашего жосткава эмоспайдермена в полукедах впадает в кому от малейшего намёка на то, что дизайн его физиономии будет изменён насильственным образом с применением подручных предметов или без оных.

НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА ЖИЗНЕННАЯ.


В каждом кабаке есть своя гопкомпания. Не знаю как сейчас, но раньше точно была. Для этих людей кабак дом родной, они ходят туда практически ежедневно, как на работу. Они тут всех знают и им всегда открыты двери, даже когда мест нет совершенно и не пускают даже за деньги. В ресторан они редко заходят, нет у них денег, сидят в баре в вольготных позах за пустым столиком и курят. Город маленький, знакомые встречаются часто.
- Здорово!
- Здорово!
- Садись, посиди с нами!
Берут в баре бутылку и садятся посидеть. А хуле не посидеть, кабак такое место, где получить в пятак раз плюнуть. А с ними посидишь, засветишься, вроде и дышится спокойней. Так с миру по нитке компания к вечеру изрядно накачивалась. Среди парней той компании тусовались несколько девиц. Девицы как на подбор - модно одеты, приятные на рожу и аппетитны телом. Но снимать их никто не решался - кому охота связываться, да девок в кабаке и без них хватает. Одну из них звали Инга. Стройная девица лет двадцати трёх с пепельными волосами до плеч, отличная фигура и прокуренный голос. Её нельзя было назвать писаной красавицей, но в ней, несомненно, что-то такое было, что притягивало словно магнитом. Может печать греха во взгляде синих бездонных глаз? Не знаю.

После бездарно потраченного пива под очередной одноразовый ужастик средней руки. После очередной серии негодующих воплей типа "Ну куда ты прешь, овца??!!Ну маму твою за ногу!!! Фонарик, бля, возьми!! Бляха, да стреляй же... ааа, черт, поздно!!" и возмущенного разбрасывания попкорна и чипсов по комнате вокруг дивана. После стучания пятками об пол, а головой об стену от непроходимой тупости персонажей. В неё (в голову, не в стену!) пришла идея написать эту памятку. Памятка на случай, если вы вдруг оказались персонажем ужастика. Ну там, по иронии судьбы, или с перепою, или желание неудачно загадали золотой рыбке. В жизни всякое случается, а иногда к тому же и неожиданно. На всякий случай уточняю, что памятка написана для среднестатистического представителя гомо сапиенс, физически полноценного оиентировочно лет 20-40, пол - на выбор. Ибо если вы - одноногая 80-тилетняя старушка, страдающая диабетом, болезнями Паркинсона, Альцгеймера, эпилепсией и энурезом - то вам, извините за цинизм, в таком случае фарш и безнадега. Учите "Отче наш", по непроверенным сведениям, помогает. А если вы миленький розовощекий этакий купидончик в памперсах двух годиков от роду -то просто агукайте себе дальше и ни за что не парьтесь, играйтесь с погремушкой. В общем, поехали.

Начнем с наболевшего... Типичный треш-ужастик: вы по какой-то совершенно неважной причине оказались запертыми с группой знакомых/незнакомых людей в замкнутом пространстве. Мммм, стая скорпионов в банке - очаровательно. Выбор антуража банки весьма широк: заброшенная космическая станция, затерянный островок, подводная лодка, заваленный снегом отель, старый добрый нацистский бункер и прочее. Новость хорошая - шансы выжить есть. Новость плохая - не у всех, причем далеко не у всех.

Мне очень не хотелось ехать на встречу с таким человеком, как Тони Бонано, но слово есть слово и я, вздохнув, вытащил ключ из замка зажигания и, открыв тяжёлую дверь внедорожника, вылез на пыльный тротуар перед неприметной пиццерией южного Бруклина. С собой у меня был лишь небольшой "дипломат".

Войдя в залу, уставленную квадратными столиками, я огляделся. После яркого весеннего солнца внутри казалось было сумрачно. Пустые столики, покрытые чистыми красно-белыми клетчатыми скатертями. Стойка и духовка. Меню на стене.

Навстречу мне поднялся один из двух неприятных индивидов, сидящих как раз напротив входа. Худую морду с орлиным носом пересекал рубец. На чёрной водолазке болталась золотая цепка с толстым-претолстым крестом на ней. Даже Христос на этом кресте был несколько упитанней, чем мы привыкли его видеть.

Вторая харя осталась сидеть на месте.

-- Я могу вам чем-то помочь? - довольно вежливо обратился поднявшийся.
-- У меня...м...мм...назначено, - сухо сказал я.

Сидевший внимательно посмотрел мне в глаза и чуть заметно кивнул товарищу. Тот показал куда и отступил; я прошёл дальше. Как мне и было сказано, в дальнем углу помещения находилась дверь. За ней небольшая уютная комнатка. Стол, старые спортивные афиши, затрапезный диванчик, кресло, металлический шкаф для бумаг, загаженное птицами окно.

Я не могу сказать, что у моего отца были странности. Наоборот, он был
человеком деловым, практичным, работал главным инженером проекта в
большом институте с длинным названием, строил тракторные заводы по всей
стране. Тем не менее время от времени он совершал поступки, которые
иначе чем странными не назовешь. Зачем он это делал? Не знаю. Пока отец
был жив мне не приходило в голову спросить, а теперь поздно. Может быть
ему не хватало адреналина. А может быть им двигало любопытство. Похоже
он не мог устоять перед искушением закинуть удочку в тихий омут и
увидеть что за черта он вытащит на этот раз. Ему, конечно, везло, что
черти попадались не очень злобные.

В то спокойное субботнее утро отец оторвал листок календаря и увидел,
что сегодня день рождения Брежнева. После завтрака он оделся потеплее
(на дворе стоял декабрь), пошел на почту и отправил по адресу - МОСКВА,
КРЕМЛЬ, ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС - телеграмму следующего
содержания: - ДОРОГОЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ ДВТ ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ
ТЧК ЖЕЛАЮ ЗДОРОВЬЯ И ДАЛЬНЕЙШЕЙ ПЛОДОТВОРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НА БЛАГО
СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА ТЧК - Подписался полными именем и фамилией, Марк
Абрамович Быков, и заполнил адрес отправителя в самом низу бланка.
Телеграмму в конце-концов приняли, правда после того как начальник
отделения сверила паспортные данные.

Закончился рабочий день, и офис, в котором работаю я и ещё семеро таких же клерков, постепенно пустел. Все разбегались по домам, торопясь успеть, кто в детсад, а кто и к началу любимого сериала. Вот, наконец, нас осталось двое.
- Ты идёшь или всю работу сегодня сработать решил? Бросай - завтра докуём. Чем потом заниматься будешь? - Говорит мне мой коллега и сосед по офису.
- Иди, я ещё побуду, - спокойно отвечаю я, а сам думаю: "Да отваливай ты быстрее!". Всё дело в том, что бежать мне особо некуда. Дома меня никто из обладающих душой не ждёт, а два лучших друга - диван и телевизор, даже не заметят, что пришёл я сегодня позже на целый час.

Вот я остаюсь один и выжидаю ещё пятнадцать минут - возможно появление кого-то из коллег, забывших самое важное в их жизни. К примеру, брелок, который купили на ошейник любимой собаке. Собака же не может ждать до завтра, у неё без этого брелока может несварение случиться.

Минуты, отведённые мной на ожидание, истекли, я пододвигаю к себе телефон и набираю номер, который запомнил на всю жизнь. Что скажу, ещё не знаю. Главное, чтобы ответили. С тоской слушаю длинные гудки. После седьмого делаю отбой и повторяю вызов. Эффект тот же. Вечер, который и так не блистал яркими красками, стал чёрно-белым, потеряв даже оттенки серого. Понуро отключаю технику и бреду на выход...

Дождь лил, как из ведра. Дворники не справлялись, смахивая воду с лобового стекла. Я сбросила скорость.
Свет фар выхватил из темноты фигуру мужчины, идущего по обочине. Чуть наклонившись вперед, навстречу резким порывам ветра, он шел, засунув руки в карманы плаща.
Дорога была пустынной. За последние полчаса я не обогнала ни одной машины, да и навстречу мне попалось не больше трех автомобилей.

Я затормозила и сдала назад. Открыв окно с его стороны, я крикнула:
- Киньте плащ в багажник и садитесь!
Он непонимающе смотрел на меня. Темные волосы облепили лицо. Ему было около сорока лет. Казалось, он смотрит в себя.
Я поежилась. Но тут же наплевала на сомнения. Я не могла бросить человека в такую погоду на пустой трассе.
Через мгновение взгляд его прояснился, и он, стягивая плащ, подошел к багажнику. Захлопнув его, он подбежал к двери и нырнул в салон.

- Спасибо, - выдохнул он, вытирая лицо рукавом свитера.
- В кармане, за моим креслом полотенце, оботритесь.
Я тронулась. Мужчина пошарил у меня за спиной, достал полотенце и промокнул волосы.
- Спасибо, - повторил он, свернул полотенце и положил на колени.
- Киньте на заднее сидение. И не стоит меня благодарить. Было бы жестоко в такой ливень оставить человека на дороге.
- А если я маньяк? - усмехнулся он.
- А если я тоже?
Он засмеялся и представился:

В общем, едет в троллейбусе молодой растаман Костя. Такой вот весь из себя: дрэды пятидюймовые, беретка цвета светофора, на майке конопляный лист, штаны в три раза шире жопы и кроссовки как утюги, с широченными флюрными шнурками салатового цвета. И едет он как-то очень сосредоточенно, лицо без никакого выражения, все глаза в окно, типа зашифровался.

А за окном проплывает смутный вечерний пейзаж, какой-то совсем неконкретный, и в душе растамана Кости начинаются всякие нехорошие сомнения. Иногда он думает, что сел не на тот троллейбус и едет вобще непонятно куда; а потом вдруг становится понятно, что всё правильно; а потом вдруг хоп! и опять непонятно. И он уже думает, что надо у пассажиров спросить, какой это номер троллейбуса; а потом вдруг думает, что нельзя у пассажиров спрашивать, они же сразу выкупят, какой он накуренный; а потом он вдруг понимает, как надо действовать.

То есть, это надо на остановке выскочить из троллейбуса, быстренько посмотреть номер и заскочить обратно. И вот он на остановке быстренько выскакивает из троллейбуса, смотрит номер, заскакивает обратно, садится на место и по ходу понимает, что номер он не то что не запомнил, а даже толком не рассмотрел. И всё равно непонятно, что это за троллейбус и куда он едет.

Выскакивает он, значит, на следующей остановке, смотрит номер, повторяет про себя, бежит обратно к дверям, спотыкается, забывает номер, бежит обратно на него смотреть и видит, как этот номер от него уезжает. Вместе с троллейбусом. То ли водила запарился ждать, то ли просто растаманов не любит, но вот взял и уехал. А время позднее, почти полдвенадцатого.