10 место: Плацебо или пустышка. Как ни удивительно, но многим ожидание того, что принимаемый препарат поможет, действительно помогло. Незадолго до революции в Петрограде были очень популярны капли барона Вревского - ?от нервов". Их даже рассылали по почте и рекламировали в журнале ?Нива". Впоследствии выяснилось, что это была просто вода из Невы.

9 место: Кровопускание было одним из самых популярных методов лечения за всю историю медицины. Применять его пытались при абсолютно всех недугах вплоть до XIX века. Убили при этом народу немало, помогли - единицам. Сейчас кровопускание делают только при эритремии - редком заболевании, при котором в организме образуется слишком много красных кровяных телец.

8 место: Еще один весьма популярный способ подлечить все недуги - клистир. Или клизма. Бедных захворавших независимости от причин заболевания нещадно промывали. Как ни удивительно, некоторым помогало.

В ночь с воскресенья на субботу моя сестра притащила домой какую-то сабачку, которую пожалела на улице (потерялась тип она), пол-ночи ее отмывала (весь вечер и ночь лил дождь - собачка была весьма далека от идеала чистоты), в 5 утра сабачка начала скулить - пришлось ее выгуливать в туалет, помимо этого наш пёся был недоволен неожиданным появлением "конкурента" и постоянно возмущенно потявкивал... Вопщем собачка не дала поспать семье, но жалко же потерявшуюся животину...
В понедельник я составляла объявление об обнаружении чужого питомца, вставляла фото и т.п. В это время собачка съела и свою еду и моего пёси, к его вящему офигению...
Вечером сестра взяла собачку вместе клеить объявления... Мало ли узнает кто псинку... Собачка у нее сбежала, ну мож привычка у нее такая сбегать отвсех, сбежавшая невеста, блин...

Выжрав ящик водки
И поев арбузиков,
Собирались дети
Пи*дить телепузиков.

С голубых экранов
Эти злые твари
Наших славных деток
Вусмерть за*бали.

Письмо Пьера Безухова Наташе Ростовой. 1807 г. (Читать до конца;
Пунктуация и речевые особенности того времени сохранены)

Дорогая Наташа, в тот великолепный летний вечер,
когда я встретил вас на балу у императора,

- Давай, знаешь, как? - Мара оживилась, напомнив мне собирательный образ трогательной голливудской простушки.
- Как?
- Как мальчики трахаются...
Я сразу не "догнал":
- Анального кекса хочешь, что ли?
- Угу, хочется попробовать.
- А стОит ли?
- Хочу!..
- Тогда давай. Только сначала прослушай пару тройку историй на эту и сопутствующие темы. Про в рот и в жопу. Передай-ка косячок. Вон, под "Лимонкой".
- На.
- Спички, коробок.

Чирк, пффффы...

- По части анналов, Мара, я могу дать фору любому доморощенному гению (до одури наглядевшегося интернетовской порнухи), а вот на поприще аналов имею весьма скромный опыт.

Одно из главных прав человеческих - право на нахуй. Возможность сказать с чувством, от души: "Да пааашол ты НАХУЙ!!!!" собственно и делает нас людьми, то есть автономными субъектами бытия. Реализуя право на нахуй, мы отделяем себя от Вселенной, объективируем собственный микрокосм, и проводим демаркационную линию: вот мы - стоим. Вот они - идут. Нахуй.

Право на нахуй - это гарант внутренней свободы и мерило самоценности. Первое, что отбирает у человека тоталитаризм любого рода - это право на нахуй, остальные права после этого засыхают и сами отваливаются. Нет большего унижения, чем не иметь возможности послать кого-то нахуй, когда очень хочется. Если стоит перед тобой некое воплощенное мудило, городит всякую обидную хуйню, а ты его даже нахуй послать не можешь - из политкорректности ли, из субординации или из банального страха, - это хуже, чем сапогом по яйцам. Всякие стрессы, расстройства психики и желудка, гастриты с язвами и бытовое пьянство, присущие нашему времени, происходят именно от того, что мы право свое коренное - право на нахуй, - часто реализовать не можем. От этого организм расстраивается и физиология нарушается.

Третье декабря.

Похолодало. Снег лег до весны. Уже полчаса, после перекура, нахожусь в романтическом настроении. Второклашки слепили во дворе пособие по Кама-Сутре. Истратили примерно килограмм моркови. Морковку, как водится, стащили в столовой, а она оказалась вареной, поэтому скульптурам не хватает экспрессии и правдоподобия.

Шестое декабря.

Рассказывал о СССР. Слушали с интересом, некоторые даже записывали на диктофон. Мелочь, а приятно, вот что значит, по настоящему заинтересовать детей. На перемене трое учеников спрашивали, что именно я курю и где беру такую убойную штуку. Не поверили, что ли?

Восьмое декабря.

Приехала проверка из ГорОНО. Директор отрядил меня и трудовика Лавочкина для сопровождения этих теток. Я резонно спросил, а че нас? Директор популярно объяснил, что у трудовика запас самогона, а у меня профиль красивый. Причем тут профиль, я ж не геронтофил и, к тому же, столько самогона не выпью. За ужином тетки рассказывали про войну и по очереди гладили меня под столом по колену, а я, с перепугу, икал и вздрагивал, как в сорок втором под обстрелом.

В пятницу вечером у меня случилась катастрофа. Умер мой любимый ноутбук. А мы же договорились с Лёшкой встретиться вечером в чате и ну, сами понимаете... Короче, трагедия надвигалась ужасненькая.
Что было делать? Я позвонила Андрюшке, нашему системщику с работы, и стала его просить Андрюшенька, помоги, типа, на всё согласна и так далее.
Он почему-то сказал, что просто обожает блондинок. Мне, конечно, было очень приятно, только показалось, что он как-то язвительно сказал... Ну, не важно.
Андрюшенька, говорю, делай же что-нибудь! А то личная жизнь горит!
Тогда он сказал, что сейчас попробует войти в меня дистанционно... Я ответила, что, типа, не против вирта, но не так же быстро! Да и Лёшка ждёт.
Он промычал ещё что-то приятное про блондинок и стал громко стучать по клавишам.
А потом вдруг сказал, что его айпишник не пролезет в мою проксю и как всегда всё через ж"пу...
Я не сразу поняла, что он имел в виду, но когда он добавил, что придётся потр"хаться... я сразу догадалась и поняла, что придётся... А чего не сделаешь для любимого? Любимого ноута.
Но мне не хотелось через ж"пу и я робко поинтересовалась, может, всё-таки через проксю? В ответ он стал орать, и ваще повёл себя так орально, что я поняла, что лучше помолчать, а то одной ж"пой мне не отделаться.

Всех тех, кто с подругой, изящной, упругой,
И выбритой в разных местах,
Мечтает нажраться и сексом заняться,
Терзает неведомый страх...
Что коль они в мае, от страсти сгорая,
В лесу остановят мопед,
В пылу наслаждения от совокупления
Найдет их веселый МЕДВЕД...
И к парню-падонку, который девчонку
Терзает, как иву пила
Шагнет косолапо, похлопает лапой
И спросит : "ПРЕВЕД! КАГДИЛА?"

Тяжело быть падонком

- Васютка, солнышко, ну что ж ты не спишь ещё. Давай выключай компьютер, завтра тебя не добудишься.
- Да лана мам, щас я.
"... афтор пэтэушник е@аный, тебя на зоне ва все щели выи@ут и @@й сосать грамотно научат",- с удвоенной быстротой выстукивали по клаве вечно пахнущие спермой пальцы учащегося ПТУ Васи Кедова. "Ну всё б*я, на сигодня хватит, завтра сочинение ето йо@аное исчо ...", - Василий выключил комп и через пять минут уже сладко спал.
Слюна тонкой струйкой стекала по ещё не знавшей бритвы щеке. Ему снилась ...

- Васенька, зайчик, вставай. Солнышко, ну вставай, в училище опоздаешь. Ой, ну что ж ты подушку то так загадил ...

С трудом Василий разлепил глаза. В трусах было мокро и по противному липко.
- Ну давай, давай цыпленок, руки мой и кушать.

Вы ищите работу. Вот что вы должны спросить у работодателя в первую очередь.
- Одноклассники заблокированы?
- Штрафы есть?
- Курят по часам?
- Сколько минут?
- Как часто?
- А в сортир?
- Домой с офисного можно звонить?
- А в другой город?
- Короче, восьмёрка заблокирована?
- Так че с ЖЖ, я не понял?

И так каждый день.
Прибралась в доме, подоила корову, вывела на луг; разбудила детей, накормила, отвезла в школу; наточила косу, пошла в чисто-поле, накосила травы; уехала в офис, уволила идиотов, обналичивала деньги; прибежала домой, нарубила дров, приготовила обед, накормила детей, отправила отчет в налоговую; побежала в поле, косила до темна; час в салоне красоты; привела корову, подоила; приготовила ужин, накормила детей, искупала, уложила спать, помылась, зашла в интернет, схватила со стола краюху хлеба, перекусила и довольная - спать; вскакиваю: УЖАС!!! Мужик-то, нетраханный весь день на диване пролежал!

Я проснулся от холода и тошноты. Правая рука, прижатая к бетонному полу, затекла. Рассветное солнце, такое настырное и холодное, заливало площадку подъезда белесым светом. Чуть правее моей головы, в шершавой грязновато-серой поверхности стены кто-то нацарапал слово "Хуй". Наверное, пока мочился. Зачем еще заходить в отсечку между одинадцатым и двенадцатым этажами, где нет даже бачка мусоропровода?
Не вставая с пола, я пошарил по карманам в поисках курева. Должна была "Прима" остаться. Закурил. Немного приподнялся, присел спиной к стене. Заболели почки. У меня всегда болят почки, если посплю на бетонном полу. В подвале, где я жил последние полтора месяца, было прохладнее, чем в подъезде, но там у меня была устроена лежанка из картонных листов и старых одеял. Два дня назад квадратную дыру, ведущую в подвал с улицы, заварили.
Сигарету потушил о стену. Осталась черная запятая. Идти было некуда. На третьей затяжке я вспомнил, что недалеко жил один знакомый мужик, бывший военный. Звали его Колян. Вчера я пропил не всё, можно было наскрести на пузырь, а с пузырем можно и к нему завалиться. Поднявшись, я стал спускаться по лестинице, заглядывая за каждую отсечку мусоропровода. Иногда люди не выкидывают пустые бутылки вместе с другим мусором, а ставят их рядом с трубой. Не нравится звук бьющегося стекла, может быть. Не знаю.

Пахнущая мылом, чистая рука брезгливо, на кончиках пальцев приподнимает крышку мусоропровода, человек слегка морщится от облачка тяжелой вони, вырвавшейся из темноты. Он выкидывает бутылку туда, в этот зев. Как беззубое животное с гнилым воняющим нутром, как гидра, положившая голову на каждом втором этаже дома, мусоропровод заглатывает бутылку. И вот она летит в черной трубе, ударяясь о стены, а пятно света позади становится всё неразличимее. Чем ниже - тем отчетливее ощущение смерти: среди страшной вони и разложения. Бац! И лишь приглушенный звон осколков полетит в обратный путь, наверх, и стукнется изнутри в закрытую крышку приёмного бачка. А уже через минуту человек будет стоять в ванне, и тереть, тереть куском мыла ладони, в разы тщательнее, чем перед едой. Может, люди не любят выбрасывать бутылки в мусоропровод из-за подсознательного неуловимого ощущения родства и смутной аналогии? Нет, не знаю...
Мне повезло. Из подъезда я вышел с пятью пустыми пивными бутылками.

Продолжительное время я вслушиваюсь в длинные гудки. Наконец, я слышу её голос.
-Привет.
-Привет. Ты где?
-Я?
-Да, ты.
-Далеко.
-Насколько далеко?
-Тебе не достать. - Смеётся.
-Я хочу тебя увидеть.
-Увидишь.
-Когда?
-Скоро. Ну, что ты хотел, говори?
-Я ведь уже сказал. - Начинаю нервничать.

-Я перезвоню позже. Хорошо?
-Хорошо.
-Пока.
Снова гудки. Теперь уже короткие. Она с ним. Точно с ним. С чего бы этот загадочный голос? Эта таинственность. Блять, за что мне всё это?

Спустя минут десять, я начинаю сходить с ума. Вакуум, образовавшийся вокруг, кажется, вот-вот разорвёт меня на куски. Снова набираю номер. На этот раз трубку взяли быстрее.
-Что ты хочешь?
-Я же сказал, хочу увидеть тебя...

- Ну, за вооружённые силы! - Степаныч поднял стакан, чокнулся со мной.
Выпили, закусили..
- Вот ты, Серёга, сам боевой офицер, знаешь, что без опыта ни в пизду, ни в Красную Армию! И одними понтами много не навоюешь! Это я к чему говорю? Довелось мне в 199.. году в бывшей, мать её, Югославии в составе миротворческих, блядь, сил послужить. Вроде бы и службишка непыльная, постреливали мало уже, так что делать было особенно не хера. А неподалёку от нашего лагеря немцы стояли. Бундесвер, бля! Морды холёные, "комки" "Гортекс"... Один немчик, помню, повадился к нам в гости забредать. Очень уж ему спиртик наш по душе пришёлся и тушёнка под закусь! Ну, ходит и ходит... Так мало того, что спиртягу нашу выжирает, тушёнкой закусывая, так ещё и хуесосить нас вздумал, сучара! Мол, и оружие ваше - шайзе, то бишь говно, и то, и сё... А как увидел Акбара нашего, овчарку из сапёрной роты, только что прибывшей для разминирования местности, так вообще закатился. У пса и видок доходяжный, и половины уха не достаёт, и лапу заднюю приволакивает. А фриц-то заливается, мол, каких кабысдохов вы тут у себя держите! Да невдомёк ему, морде баварской, что пёс этот все "горячие точки" собрал, израненый весь, осколками посечённый, сколько жизней солдатских спас! Ну, ребята и разозлились, ибо нехуй над собакой заслуженной измываться! И пари ему предложили: давай, мол, Гюнтер, ты где-нибудь мину спрячешь, замаскируешь, а Акбарушка наш её найдёт. С проигравшей стороны - ящик водки. Ну, немец парень азартный, согласился. Для чистоты эксперимента Акбара в кунг загнали, а немчик стал искать место, где мину без взрывателя притырить можно. Ну, притырил, сидит на каком-то ящике, довольный, сигареткой смолит. Акбар походил-походил, да аккурат возле мины этой и присел. Обозначил, стало быть!!

- Значицца, так! - взгляд шефа, начальника "криминалки", посуровел, а в голосе внезапно возникли жегловские интонации - Продолжение операции "Вихрь-Антитеррор", цель - сами знаете, какая!
Ты, - кивнул он на меня - И ты, - кивок в сторону Сабира, нашего младшего опера - Шустренько вооружайтесь и дуйте территорию прочёсывать! Вопросы?
- Алексеич! - завыл и заныл Сабир - Ну сколка можна, э? Тольки вчира с Серёгой в ночь мотались, билять!
- Пиздить команды не давали! - рявкнул Алексеич - Сколько надо, столько и будете работать! Территория трещит, раскрываемость упала ниже плинтуса, проверяющие коршунами летают, поить их и пить с ними уже заебался! Пожалейте мои седины и печень, а то ей скоро кирдык!
Я промолчал. Как известно, спорить с начальством - что против ветра ссать. И начальству похуй, что жена твоя уже неделю не трахана, и что материалов накопилось до ебени бабушки, и что от бессонных ночей глаза уже как у крысы-альбиноса. Надо, бля! На-до!
Алексеич, мой горячо любимый шеф, друг и собутыльник, прекрасно меня понимает. Но, с другой стороны, хуле, работать некому! Комплект личного состава - 50%, один "сутки мотает", то есть дежурит, двое в отпусках, одного забрал главк. Вот и крутись, как хочешь, поскольку пиздюлины сыпятся, словно метеоритный дождь, и к концу года каждый сыщик, словно новогодняя ёлка, весь в выговорах. Проверяющие приезжают с завидным постоянством, на одного работающего аж по три штуки, пороются в ОПД*, попьют водочки с руководством и отбудут восвояси, а потом присылают разъебон в виде справки вместе с громами и молниями на наши во всём повинные головы, в которых объясняют, что мы - патентованные мудаки и олигофрены, ни черта не делаем, морально разлагаемся и вообще прыщи на жопе московской краснознамённой милиции.

Колин самозабвенно взмахнул посохом, поднял глаза к пухлым облакам и выкрикнул:
- Аура-а-амайа!
И дернул себя за ворот старенькой и, чего греха таить, не очень чистой мантии.
Ничего не произошло. Колин поскреб лохматый затылок, нарисовал в пыли какую-то закорюку концом посоха. Задумался. Оттянул воротник в сторону и скосил на него глаза, представляя собой весьма комичное зрелище. Про какую такую точку говорил Астерио? Кажется, вот здесь. С неубывающим энтузиазмом Колин повторил магические действия, добавив вдохновенное подвывание:
- Аура-а-амайа-а-а!
Оп-па! Мантия замерцала и из черной сделалась блестяще-сиреневой, а вся накопившаяся в ткани пыль и грязь чудесным образом ссыпалась в траву. Лучась гордостью, почти настоящий маг Колин оглядел себя. И услышал сдавленный смешок.
На древней каменной ограде в рост человека сидела худенькая светловолосая девчонка в зеленых лохмотьях и хихикала, прикрывая рот ладошкой. Колин даже попятился: с существами из-за Стены общаться было небезопасно. Астерио называл их... кажется, эльфами. Девчонка легко спрыгнула по эту сторону ограды - задорно взметнулись лохмушки короткой юбчонки, невесомо шагнула к остолбеневшему ученику волшебника. Остановилась, уперевшись худенькими руками в бока и прищурив ехидный зеленый глаз.
- Ну и чем ты здесь занимаешься?
Колин судорожно вцепился в посох, словно надеясь защититься от непрошеной гостьи. Грозно спросил дрожащим голосом:
- Ты эльфа?
Она расхохоталась теперь уже в голос.
- Я ужасная повелительница огненных драконов Ней-ле-Ай!
Колин испугался было, но тут же понял, что девчонка опять насмехается.
- Ты врешь? - на всякий случай осведомился он. Эльфа снова прыснула.
- Я пугаю, - поправила она. - А ты что делал?
- Я ученик волшебника, - гордо заявил Колин, потрясая посохом. - Заклинаю материю и...

- Валер, что-то спать не хочется, - Лена закинула на него бедро и прижалась к его плечу. Валера уже почти засыпал после нехитрой домашней е?ли, потому не с радостью отреагировал на шепот своей девушки.
- И о чем ты поговорить хочешь? - Он обнял Лену, она удобно разместилась на его плече.
- Мы вот с тобой уже 3 года, а совсем не знаем прошлого друг друга.
- Лен, опять ты...
- Нет, ну что такого? Ну были у тебя до меня увлечения, но сегодня же ты со мной.
- Ну а зачем тебе знать о моем прошлом? Наслаждайся настоящим.
- Интересно просто. Сколько у тебя было девушек, как у тебя прошел первый раз. Мне, конечно, будет не очень приятно это слушать, но хоть любопытство пропадет. А то найдет иногда на меня - и не знаю, как с этим справится.
- А я вот совсем не хочу выслушивать, с кем ты трахалась и, тем более, с кем в первый раз.
- Ты вот так говоришь, будто я шлюха какая-то! - Лена сделала обиженное лицо. - Это были мои ошибки. Я пробовала жизнь. Это естественно!
- Ну пусть естественно. Но мне неприятно это выслушивать.
- Тогда и не выслушивай. Расскажи просто и все.
- Ооохх, ну что тебе рассказать?
- Сколько у тебя было девушек? - Лена приподнялась, готовясь внимательно слушать.
- Я не считал, но сейчас попробую.
Валера начал вспоминать, загибая пальцы. В список он внес также и тех, с которыми у него ничего не получилось, по причине апатии его полового органа к этим экземплярам, тех, с кем просто не дошло до соития, ограничившись взаимным лапанием друг друга. Набежало 14 особей. Еще раз пересчитав, не забыл ли кого, он выдал свое ничем непримечательное, кроме четности, число.
- А когда ты первый раз переспал с девушкой? И кто это была? - не отставала Лена.