Он старался разговаривать с ней каждый вечер. Если дела позволяли. Если не случалось чего- то срочного, если не орали приборы своими диаграммами, если начальство не требовало - вынь и положь. Если ничего подобного не происходило, он наливал себе стакан чая, или коньяка, садился в кресло, и разговор начинался легко. Каждый раз разный. Сегодня вот такой получился, вечер не задался, бушевала метель, нагоняй от начальства получил. И мысли одолевали, как это бывает в плохую погоду.
- Ну как ты сегодня, солнышко?
- Да ничего вроде, - отвечала она.
- Скучала по мне?
- Это обязательно! - она улыбалась.
- Я тоже, - он тоже улыбнулся грустно, - не хватает мне тебя.
- И мне, - призналась она, - но не вернуть теперь, пока не вернуть?

Он отпил из стакана, устроился в кресле поудобнее и закурил. Он очень хотел её спросить, но не решался пока, боялся нарваться на неприятные слова, не готов был ещё, хотя почти, почти?. "Надо ещё выпить, но не слишком" - решил он и долил в стакан, вы уже поняли, что не чай. Он бы с удовольствием выпил бы из бокала, затянулся бы сигарой, но в этом доме не водилось ни бокалов, ни сигар. "Тогда может быть ни мыслей, ни разговоров бы таких не возникало - подумал он, - всё- таки комфорт многое заменяет". Врать самому себе нехорошо, он знал это, как и то, что не сможет без неё, без этих разговоров, в каких бы условиях ни находился. Вопросы, вопросы? они жгли его изнутри постоянно, груз совершённых ошибок не давал покоя. Наконец, чувствуя, как тепло переходит в эмоции, он решился.

Мне было лет десять, когда родители купили видак. Это было заебись потому что у Сереги видак уже был.
Как правило, родители днем работают, а школьники отдыхают, в силу летних каникул.

Я проснулся как обычно в десять с хуем часов. Вернее меня разбудил нехуевый стук в дверь, как будто кто-то выстроил колону солдат и те с разбегу по очереди прыгали двумя ногами об мою дверь. Я сразу подорвался, и крикнул "Да иду я, иду", и двинулся в кухню что бы взять там нож. Мало ли что за зверь ломится ко мне. Вдруг какая-нибудь страшная поебень, как в фильме про зомбарей.

Страшной поебней оказался Серега, который почему то держал в руках кастрюлю, прыгал на месте и кричал "Нашел! Нашел!".
- Ну и что? От меня, например, мама кастрюли не прячет.
- Да ты не понял, - глаза Сереги блестели как будто в них встроили диод, и он сняв крышку кастрюли достал видео кассету - Вот! Смотри! Угадай что это?
- Скрудж макдак?
- хуй хуйдак, - ответил Серега, и краснея добавил - это торнуха.
- Торнуха?

Лето 2004 года. Я работаю менеджером в крупной коммерческой фирме - торгую строительными материалами. Являюсь ведущим специалистам, то есть, не делая практически нихуя, получаю "бешеную" зарплату.
И вот, в один прекрасный летний день, мне звонят наш оператор Лена, и щебечет и щебечет: - "Привет, как дела. Вань, есть свободная минутка? Я? увольняюсь с работы и делаю "отходную". Я хотела бы, что бы ты присутствовал. Придёшь?". - Лена проработала у нас не долго, где-то около четырёх месяцев, заработав за этот срок внутри коллектива репутацию хвастливой дуры и неврастенички. Я лично с ней никаких дел не имел, мы не приятельствовали, и на неё мне было, вобщем-то, насрать. Большую кучу.
- Лен, я не знаю. У меня как бы другие планы.
- Ну, приходи, пожалуйста, я ждать буду?
- Ладно. Посмотрим, - сказал ей, думая: - "Пошла ты в пизду, дура".
На работе выяснилось, что такое же предложение получили ещё шесть человек - в основном молодежь, работающая на предприятии: три парня - Саня, ещё один Саня и Серёга, и три девчонки - Женя, Анька, Наташка. Они меня убедили: - Пойдём. На халяву побухать, а чё? - и мы двинули к Лене, на проводины.

Стивен Торндайк склонился над портфелем. Это был самый обычный портфель, который в былые советские времена так часто можно было видеть в руках ответственных сотрудников. Но так как Стивен был молодым американцем средней тупости, эта вешь показалась ему интересной - поэтому он и поддался искушению и слямзил сей портфель в одном из жилых домов во время своей военной службы в Ираке. Так как тут же начался снайперский огонь, он так и не удосужился посмотреть что там.

Теперь, когда он вернулся в родную Америку, очутился у себя дома, выпил пива, и распаковал вещи, он решил всё-таки посмотреть, что там. Расстегнув застёжки он с трепетом заглянул туда. Пара иракских денежных купюр, моток проволоки, паранджа и потёртый жестяной чайник для заварки, вот и всё что там оказалось. Стивен разачарованно откинулся назад. А может быть что-то в чайнике? Он взял его в руки. Обычный чайник, какие продавали в середине 20 века в магазинах всего мира. Попробовав открыть его он удивился - крышка была как будто припаяна к чайнику, и не открывалась, хотя никаких следов паяльника не было видно. Наверно там действительно что-то ценное, мелькнуло у Стивена в мозгу, и он начал протирать поверхность чайника рукавом. Вдруг какой то неясный шорох внутри чайника заствил его замереть. Чайник вдруг засопел и из носика, как из выхлопной трубы вырвалась струя чёрного дыма. Стивен выронил чайник и вскочил. Дым поднимался большими клубами, всё больше и больше уплотняясь. В комнате резко запахло жжёной резиной. Наконец чайник перестал дымить, а дым странным образом сжался в человеческую фигуру.

Не бля, не панемаю поцикоф которые с телкаме познакомиццо не могут. Чо тут блять сложнаго? Едешь в метро и сморишь, какая сука на тя пялиццо, к ней шары и подкатываешь. Типа дароф, как дела, пайдем па пефку ебнем. И фсё ёпта!

А тут еду поздна, дефка бля, сытная сука, жопа каг два глобуса школьных и сиське приличные. В вагоне никого, канкуренцыи не предвидеццо. А блять не смотрит в мою сторону и фсё. Я сцуко и пакашлял, и паближе встал - нихуя. Даже шнягу достал и надрочил до стояка - никакова внимания! Обидно ёпта!

Хуле, уже Медведково следующая, выхадить бля, форсирую знакомство. Подхожу и хуяк ей ботинком прям под колено. Она как стояла, так сука на колени и рухнула.
- Ты чо сука ёпта, - говорю, - внатуре ахуела.
И хуй падрачиваю.
- А чо? - есчо блять выебываиццо.
- В ачо бля, - и подзатыльник ей. - Я для кого тут хуй надрачиваю, для памошнека машиниста? Тебе что блять, пасматреть сложна как поцан дрочит?
- Извините ? я зодумалась?

Наверное самое приятное супружеской жизни - это медовый месяц, законный ввод пизды в эксплуатацию свершился, оная пизда еще свежа и не успела поднадоесть. Свежеиспеченный пиздообладатель отрабатывает новый долг, супружеский, с гордостью и увлеченностью. И дай ему бог, чтоб это продолжалось как можно дольше.

Андрей любил свою молодую супругу. Она его тоже. Наверное? Бабы существа непонятные, че у них на уме- загадка величайшая. Дабы как следует отметить медовый месяц, Андрей одолжил у друга, весьма преуспевающего по местным меркам бизнесмена - владельца завода, ларьков и парохода, прогулочный катер. Ехать в Турцию или Ебипет оба не хотели, предпочитая простую и одновременно величественную красоту родных краев. Благо река, широкая и полноводная, со множеством стариц и заводей, была под боком.

С тоской взираю я на наше поколенье. С тоской и злостью.
Получили двойки по результатам единого государственного экзамена 20% выпускников.
На аппеляцию они хотят подавать. Писеньки-соплегрызочки.
Им же в вузик нужно престижный поступать. Двойка им не нужна.

НИХУЯ!

Не поступите вы ни в какой вузик. Идите все работать. Пахать. Сварщиками, плотниками, каменщиками и сталеварами. Шить, кроить, операторами опудривателя окатышей идите.
В армию, в пожарники. Не нужны стране липовые специалисты с купленными дипломами за скачанные с Интренета рефераты, с купленными курсовыми и дипломными работами. За купленные экзамены и зачеты получившие дипломы специалисты должны убирать за лежачими старухами говно. Ни к какой более серьезной деятельности вас допускать нельзя под страхом смерти.

Слабый свет маломощной сороковатной лампочки, висящей на голом проводе прямо под потолком и заключённой в плафон из крупноячеистой железной сетки, не мог, при всём желании, разогнать мрак затаившийся в углах комнаты. Зато с этим прекрасно справлялись два прожектора, точнее, профессиональноых юпитера, заливающие каким-то мертвящим светом всё помещение. Именно они и заставили Лугаша сразу же зажмуриться, едва он, наконец, попытался приоткрыть глаза.

Он лежал возле мусорных бачков. Я выносил помойное ведро, когда заметил тусклый металлический блеск в куче разной хуйни. Поворошил кроссовком в этом гавне. Вообще-то, я рассчитывал отыскать здоровую катушку меди, бля. Пацаны сказали, она дохуя стоит, ну медь эта. Батю спросил, есть ли медь у нас дома, а он посмотрел на меня как-то странно и погрозил кулаком. Тогда я попросил у него денег. Мне ведь не скока медь нужна, сколько лавэ. Чтоб подарок купить для Оксанки Шишменцевой. Люблю я её, аж залупу сводит. Вот подарю золотую цепочку с бриллиантом, так она сразу мне даст себя выебать. Наверно? она ж мажорка ниебацца. А нормальная цепочка знаете сколько стоит? Восемь шестьсот нах! Ну, хуй с ним, можно за восемь триста взять, она похуже малость. Короче, мечта у меня уже два месяца - катушка меди и Оксанка Шишменцева. И, немного-немало, её пизда. Лучше, конечно немало, чем немного.

Вот какая история со мной произошла на днях. Такая что и стыдно рассказывать. Только вот Интернет - отдушина моя и осталась. Виртуальные ребятушки послушают дедушку, рассудят.
Сижу я, значит, на скамье у подъезда своего. Сам сижу. Гордей-то, сосед, на рынок уехал, Петровна поспать не слаба, а на дворе утро. Июнь.
"Хорошо" - думаю - "что не помер пока еще, сижу вот на солнышке"
Купил газетенку с кроссвордами. Только очки надел да карандаш послюнил - кто-то за плече меня хвать!
- Здоров, деда!
Смотрю: паренек стоит, молоденький совсем, в майке и джинсах. А с ним еще один, но постарше, толстяк такой.
- Здравствуйте, ребята - вежливо отвечаю.
- Что пишут? - толстяк спрашивает.
- Да так, разное - вздыхаю.
- А не хочешь ли ты дедушка, заработать тысячу рублей? - толстяк достал из кармана штанов синюю бумажку и стал перед моими глазами размахивать.
- Стар я уже - говорю - не всякую работу выполнить смогу.
- А как у тебя, дед, с мужскою силою?

Я ненавижу голубей. Неприятные, гадкие и бесполезные птицы. Хуевые, одним словом. Они только жрут и срут. Никакой от них пользы.

Больше голубей я ненавижу людей, которые подкармливают голубей. Они их кормят, а голуби затем на них же и срут. Это очень глупо. А тем придуркам, которые строят голубятни, я предлагаю вбивать осиновый кол в жопу. Типа построил голубятню - получай, сука, настоящую голубятню.

Больше этих больных я ненавижу зрителей передачи "Поле Чудес". Потому что голуби срут на головы неосознанно, а Якубович и его команда срут всем своим зрителям прямо в мозг. А те терпят. Я видел фрагменты этой передачи. Там в зале сидят люди, они смеюца и хлопают в ладоши. Я бы по очереди засовывал им в рот дуло пистолета и нажимал на спусковой крючок, заставляя содержимое их черепных коробок причудливо растекаца по барабану, закрашивая сектор Приз ярко красной кровью.

Меня разбудило солнце. Оно светило через окно прямо мне в лицо. Было девять утра, но я понял, что больше не засну. Полежав с полчаса, решил все-таки встать и пойти завтракать. На кухне я встретил папу, который рыскал по полкам и шкафам в поисках еды.
-Что, не спится тебе? -спросил папа, заметив меня.
-Да. Ну че, поесть есть что-нибудь?
-В этом доме еда есть всегда, вопрос только- "где?". -изрек папа, открыв холодильник.

За неимением ничего получше, мы съели пачку творожной массы на двоих, так как молока не нашлось, пришлось давиться ей с чаем. Отзавтракав, папа поинтересовался:
-Какие у тебя планы на сегодня?
-Да в принципе никаких, -мне реально было нечего делать, так как мои друзья были заняты сегодня своими делами- Витька был на даче, а Толика еще не выпустили из вытрезвителя. -планировал поспать до обеда, а солнце помешало.
-Значит сегодня мы пойдем в цирк сынок.

Она ласково звала его козликом. Он морщился, но терпел. Хмыкнет, бывало, и дальше терпит. Чай, не по понятиям у них, как на зоне, а молодая семья, чего заостряться. Он автослесарь, она в бухгалтерии.
Вообще дружно жили. Днём порознь, ночью все дела. Выходные тоже весело - если солнце, то в днём в парк, а вечером в боулинг. Если дождь, то валялись под магнитолу и даже изнемогали временами.
Так пару лет продолжалось, може года три. А потом будто кошка какая пробежала и тень легла. Наметился некий водораздел, если по науке. Отторжение, блять. Она всё на "-ик", а с двойным дном, с подтекстом, типа белая кость, а он гайку точит.
-- Ты бы носки чаще менял, заенька-- повела она носиком. Маленький такой носик, пупочкой.
-- Нормальные сыры, - буркнул он, -- Чё не нравится?
-- Попахивают, муля,... котиками.
-- Давай без фанатизму, киса. Напрягаешь, рыба моя.
-- Ну поменяй, пупсёныш, не зли мамочку.

Иногда я с ужасом думаю, каково быть мужчиной.
По большому счету, о нем, о мужчине никто не думает. Каково ему жить?
О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит-нелюбит. Делает-не делает. Приедет-не приедет. Изменит- не изменит. Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому. К ее мужчине. Чуть он шевельнется, она шипит- "мне больно!" Когда он замирает, она дергает -- ты чего замер? ты жив? Ты ко мне относишься?
Это я утрирую, как всегда. Но большому счету, всмотритесь в зеркало. По-настоящему думать о мужчине может женщина, которая либо от него ничего уже не ждет, либо которую он называет мамой.
Все больше моих знакомых мужчин жалуются на одиночество. Выглядят одинокими. Выбирают одиночество. Иногда им нужно, чтобы мы их просто погладили и не задавали вопросов. К стыду своему, я могу погладить, но в большинстве случаев не удержусь от вопросов. Потому что беспокоюсь за себя. Относится ли он ко мне. Большинство моих знакомых женщин так или иначе, не мытьем так катаньем, вытягивают из мужчин отношение. Хоть какое-нибудь.

Сантехник с подозрением смотрел на унитаз. Тот сверкал белым великолепием.
- И? - нахмурившийся Сантехник повернулся к Лидочке. - Что вас тут не устраивает.
- Он! - Лидочка дрожащей рукой ткнула в ватерклозет. - Он не устраивает. То есть совсем.
- Чем? - удивился Сантехник. - Вроде все нормально работает. И вода сливается. И журчит, как надо. И соседей не затапливаете. В чем причина?
- Он разговаривает, - шепотом сказала Лидочка.
- Привет! - булькнул Унитаз.
Сантехник подпрыгнул. На минуту воцарилось молчание.
- И давно он у вас так? - справившись с чувствами, поинтересовался Сантехник: он медленно слезал с лампочки.
- Да вот с неделю, как установили, - Лидочка хлюпнула. - И ведь понимаете - так каждый раз! И еще "Спасибо!" требует говорить.
- Вежливый? - изумился Сантехник.
-Чрезвычайно, - печально вздохнула Лидочка.
- Чайку не желаете? - полюбопытствовал Унитаз.
- Нет, спасибо! - быстро ответили Лидочка и Сантехник.

Июль 2007 года. Москва. Девять утра. Садовое кольцо. Пробка.
- Банька, водочка, соленые огурчики?- доносился из динамиков радостный голос ведущего.
Ерофей улыбнулся и погрузился в воспоминания.

***
Прокуренный подъезд новостройки, гитара, пара бутылок "Иверии". Юра Кулаков, заканчивая фразу, снова выпалил свое любимое:
- Лучше выпить водки литр, чем лизать соленый клитор. Да, Ерофей? Да ты и не нюхал поди, ни разу.
Априорев покраснел под дружный смех компании. Он никак не мог привыкнуть к этой шутке Кулакова. В эти минуты он представлял себя, лижущего нечищеную селедку на грязном разделочном столе Центрального рынка. Почему именно Центрального, он и сам не понимал.

Какое-то время у меня был маленький такой гаражный автосервис. Крутили мы там гайки вдвоем с приятелем, занимаясь по большей части межгоночным обслуживанием спортивных машин, но не брезговали сшибить копеечку и на гражданских. Наверное, стоит как-нибудь написать серию рассказов про автомехаников - поскольку забавных историй происходило множество, но сейчас речь пойдет не об этом. Автосервис наш просто к слову пришелся, поскольку все произошло, когда мы возвращались оттуда.

В тот день у нас в ангаре почему-то не было воды - то ли отключили, то ли кран сломался - не помню уже. Так что мы кое-как отмыли руки из баклажки минералкой, застелили сидения в машине тряпками, чтобы обивку не загадить, да и поехали ко мне отмываться - глупо переодеваться в чистое, когда ты в масле по уши. В общем, когда мы поставили машину на стоянку и побрели, вид у нас был самый что ни на есть пролетарский - чумазые рожи и замасленные комбезы, плюс по бутылке пива в руке, для восполнения жидкостного баланса. И вот, мы идем по центру города (я в центре живу) этакими гоблинами, с наслаждением всасываем в себя пенный напиток, и жизнь постепенно становится краше. Нет ничего лучше первых глотков пива после жаркого дня, наполненного физическим трудом. Это просто оргазм какой-то, честное слово. Небесная музыка в организме.

Очередь, несмотря на необычно душное апрельское солнце, растянулась почти до гостиницы "Москва". Старушки, провинциальные отцы семейств с детьми и жёнами на буксире, пионеры, октябрята, откомандированные с заводов группы - за отгул пришедшие возложить цветы, институтские делегаты и просто любопытные терпеливо стояли чтобы отдать дань вождю мировой революции Владимиру Ильичу Ленину и посетить Мавзолей.

Некоторые сжимали тощие букеты, кто-то читал передовицу или тихо разговаривал. Многие из очереди не любили советскую власть, но боялись её все и потому, проникнувшись моментом и настроением места, избегали упоминание о мавзолеевом постояльце всуе. Вся Красная Площадь алела флагами, развевалась знамёнами и настоятельно напоминала - праздник - День Рождения вождя, лидера, вечно живого и великого...От ГУМа доносилось нечто бравурное по типу "...а Ленин такой молодой/ и юный Октябрь впереди..."

Мои бабушка и дедушка в деревне живут. Старенькие они совсем - за 80 обоим. Много лет назад держали они корову, а я к ним летом иногда приезжал. Ну с целью молочка попить, дров наколоть, помочь с сенокосом?
И вот однажды приезжаю, а они мне говорят, мол корова наша Зорька загуляла. То есть ебаться хочет корова, пиздец просто. Ни есть, ни пить не может, все об охуительной ебле с быком мечтает. Помогай, говорят, внучок? В смысле не корову выебать, а отвести ее на колхозную ферму к быку-производителю?