2 июня 2016 года в 23:00
Однажды ночью, в тридевятом городе в тридесятой квартире у гражданина Курагина мирно храпящего под теплым шерстяным одеялом, болезненно запульсировало яйцо.
- Ебааать - застонал он от боли, и повернулся на бок, но боль не прошла, осталась и даже немного усилилась. Тогда Курагин раздраженно сунул руку себе в трусы, и яростно почесал источник неприятности. Это не помогло, и следующие тридцать минут он вынужденно пялился в темный потолок, надеясь, что боль сама пройдет, но минуты шли, а та была на месте. Отчаявшись, Курагин встал, и прошлепал на кухню. Порывшись в ящиках, нашел обезболивающую таблетку, по пеликаньи запрокинув голову ее проглотил. и после, когда тапочки довели его до кровати, а боль отпустила, он облегченно заснул.[CUT]
Утром, когда он перед зеркалом вязал ненавистный узел галстука, боль неожиданно вернулась новой вспышкой. Курагин от неожиданности охнул и присел схватившись за шарик, а воображение принялось рисовать ему картины одна ужаснее другой. Вот он отправляется к доктору узнать, что у него за болезнь, а доктор предлагает прогуляться в операционную, где его привязывают к столу, надевают маску с хлороформом, а когда очнувшись он открывает глаза, то видит, что доктор берет его отрезанное яйцо, и с отвращением бросает в ведро, полное чужих гениталий; вот он бежит по улице, спотыкаясь и падая, боясь опоздать на заседание клуба анонимным однояичников и все же не успевает; вот сидит на дне рождения своего шефа, и на вопрос соседа как дела, отвечает тонким, высоким голосом, что все мол в порядке, и шеф глядя на него думает, что пора бы этого полукастрата уволить; и наконец в сортире супермаркета, отливая и забыв прикрыть от посторонних глаз единственное и потому драгоценное яйцо, он натыкается на презрительную улыбку журчащего рядом охранника, и смутившись писает тому на ногу, после чего не по детски отгребает.
На работу Курагин поплелся совершенно расстроенным, хотя боль прошла.
Запершись в кабинете он до десяти часов боролся с накатывающими как тошнота приступами паники, раскладывая на экране компьютера пасьянс за пасьянсом, но сознание того, что он будет ходить по офису без яйца, и все за спиной будут тыкать в него пальцами и смеяться, не давало покоя. Он набрал номер больницы, и уже через час мял в руках карточку больного, ерзая на стуле в отблесках дорогой оправы уролога.
- Ну-с, на что жалуетесь? - спросил доктор, вырывая из его рук историю болезни.
- Яйцо болит, - всхлипнул Курагин.
- Отчего? - спросил доктор.
- Не знаю, - честно признался пациент.
- Вас били ногою в пах?
- Никогда, - ужаснулся Курагин.
- Может ублажала неумелая проститутка?
- Что вы, нет! - замахал руками Курагин. - Я пользуюсь одной и той же, вот уже больше двадцати лет, и полностью ей доверяю. Это моя жена, которая до конца недели гостит у сестры.
- Ясно, - сказал доктор. - Сделайте для начала тест Допплера, сдайте анализы, а затем с результатами ко мне.
Курагин кивнул как испуганный школьник, заслышав жуткую фамилию, но обрадовался тому, что прогуляться в операционную ему не предложили. Доктор выписал направление, став богаче на двадцать долларов, а Курагин на двадцать долларов соответственно стал беднее, и они расстались.
На следующий день, ровно в восемь часов утра, Курагин, с замиранием в паху стоял у двери больничной лаборатории. За столом пожилая эсесовка пытала под микроскопом невинную клетку.
- Кхе, кхе, - подал голос Курагин.
Медсестра оторвала глаз от окуляра, посмотрела на источник шума и поманила виновника пальцем, но Курагин чиркнув взором по кафельным стенам, по металлическим коробочкам в шкафу, отблескивающим безжалостным светом исследования, по очерку квадратного подбородка сестры, зайти не рискнул, а лишь просунул в проем голову, и жалобно проблеял:
- Мне бы анализы.
- Какие ещё блядь анализы? - услышал он и сжался, но на самом деле, слово "блядь", ему послышалось.
- Мочу, и спермограмму хочу сдать, - пролепетал он.
- Купите в аптеке емкости, мочу соберете в туалете, сперму в эякуляторной, и несите материал мне.
- Извините, где сдать сперму?
- В эякуляторной.
- Ясно, - сказал Курагин и кивнул, хотя ничего ему ясно не было. Он не знал, что такое "эякуляторная", где она находится, но медсестра уже приложила свой глаз к окуляру, и он не рискнул ещё раз её побеспокоить.
С мочой проблем не было. Ссать ему хотелось давно, а вот ради спермы пришлось напрячься. Он не сразу нашел дверь, рядом с которой висела табличка "Кабинет для эякуляций". "Ухтыжблядьсуканахуй" - обрадовался Курагин, и на секунду забыл о яйце. Он потянул на себя ручку, но оказалось заперто.
- Там у мужчины уже полчаса не получается, - хохотнула проходящая мимо медсестра. - У мужчин часто не получается, - добавила она, и все стоящие в коридоре мужчины злобно на нее обернулись.
Курагин сел на стул, и принялся читать со смартфона новости.
Мир был встревожен. Террористы, войны, пожары. Курагин сидел и чувствовал свою сопричастность к бурлящему опасностями миру, которому также как и ему, приходилось тяжко. "Ничего, прорвемся" - сказал себе и миру Курагин, надеясь, что болезнь как начало третьей мировой удастся вовремя остановить, и яйцо ему не отрежут.
Прошло минут двадцать, и дверь "эякуляторной" распахнулась. Оттуда выскочил покрасневший парень, с баночкой в руке, и понесся по коридору. Затем в кабинет зашла медсестра, и когда через минуту вышла, махнула Курагину рукой, мол заходи, путь свободен. Курагин перекрестился, и шагнул в двери.
В небольшой комнате у зашторенного окна стоял топчан, возле стены стол, в углу расположился умывальник. На столе лежали салфетки, стояла какая-то жидкость в тюбике, и валялся обтрепанный "Плейбой". Курагин решил, ничего руками не трогать, достал из кармана емкость, расстегнул ширинку, закрыл глаза, и вспомнил молодую библиотекаршу Соню, которая выдавала ему учебники по химии в институтской библиотеке.
Курагин наяривал и наяривал правой рукой, но ничего у него не получалось. То смущали звуки из коридора, то Соня из памяти не очень то старалась. Вообще то она была так себе. На любителя. Но для первого секса в жизни в самый раз. Обычно она безучастно смотрела в потолок, когда Курагин над ней корпел, и лишь единственный раз закусила губу. Да и черт с ней, возможно она была фригидная, не то что Катя. Катя носила цветастый сарафан, и заливисто смеялась. У Кати была маленькая грудь, а внутри она была мягка и упруга одновременно, и волосы у неё пахли розами. Тут дело у Курагина пошло, и скоро он застонал и вытянулся в струнку, как при ударе током, едва успев подставить пробирку.
- Заберете результаты через час, - приказала эссесовка, когда он сдавал ей заполненные емкости. Курагин послушно кивнул, и отправился на пугающее обследование Допплера.
Выстояв небольшую очередь, он попал в темный кабинет. У стены за ширмой стояли прибор и кушетка. В углу за столом две седые тетки что-то куда-то записывали. Было таинственно и тихо, как перед началом спектакля. Курагин застыл в ожидании.
- Снять все от пояса до колен, и лечь руки за голову, - резко скомандовала одна из теток.
Курагин вздрогнул, и выполнил приказ, попутно вспомнив сержанта Кольцова, жуткого мудака, с которым служил в армии, и у которого точь в точь был такой же тон. Тетка подошла, выдавила из тюбика ему на член какую-то мазь, взяла сканер, и обследование стартовало. Прибор в её руках пищал и ухал, трещал и стрекотал, а тетка не меняясь в лице диктовала товарке непонятные Курагину числа, прикладывая в разных местах курагинского члена сканер.
- Сто тридцать, двадцать, сорок три...
Вообще то было совсем не больно. Курагин успокоился, и начал думать о жене, как она там, и в этот момент дверь распахнулась, и словно вихрь ворвался его лечащий доктор. Он попросил не обращать на него внимания, что-то набрал в шприц и неожиданно вонзил его Курагину в пенис.
- Еб вашу мать, доктор, - сказал Курагин.
- Ничего, ничего, все нормально, - сказал доктор, после чего так же стремительно исчез, а к горящему и набухшему члену, опять приложили сканер.