Было это в бытность мою начпродом N-ского ракетного полка R-ской Краснознаменной дивизии Ракетных войск стратегического, мать его, назначения. Начпродил там я уже года два, имел чин поручика (тобишь, старлея), пару обученных прапоров на должностях начсклада и столовой, и неплохие перспективы в виде присвоения очередных воинских званий (должность была майорская).
Полчок наш встал на дежурство года 3 назад, когда я только прибыл молодым летехой из училища к первому месту прохождения, ставился он на это дежурство, как обычно, в спешке, и с характерным для Российской Армии распиздяйством.
Начнем с того, что из элементов жизнеобеспечения сделать успели только убогонькую столовку для дежурной смены, несколько "нумеров" для офицеров, "тянувших" БД (боевое дежурство, если чё), и поставили на улице 3 или 4 МАЗа - гостиницы, в которых проживали бойцы.
И само собой, когда в полчок приехал САМ главком, вся эта эпидерсия ему ужасно не понравилась, и он, вставляя через слово Ёбтвоюмать, пообещал сделать полк образцовым.

Ну и понеслась! Рассказ об грандиозной стройке заслуживает отдельного поста, скажу только, что за год полк действительно сделали образцовым, отстроили все, что только можно было отстроить, в том числе и практически всю мою начпродовскую инфраструктуру.
Не хватало только подсобного хозяйства. Его решили строить заурядным хапспособом: договорились с военстроителями за пару ящиков консервов, те навезли мне со всей площадки бракованных или некондиционных плит и блоков, пару машин кирпича, и стройка вот-вот должна была завертеться. Единственное, чего не хватало, это подготовленной, "распланированной" площадки. С местом определились быстро, мне выделили одну единицу бронедорожной техники (то ли МТЛБ, толи еще что), бойца - механа, и хуеву тучу времени продолжительностью в один световой день. "Папа", наш горячо любимый дивизионный зампотыл, так прямо и сказал: "Не разровняещь, Ермаков, площадку до вечера - матку выверну!".
Я, вспоминая, где у меня матка, и покуривая, повел бойчину к месту.

Художник Люк Джерром выдувает из стекла всевозможные бактерии и вирусы.
Он показывает нам, что даже самые смертельные болезни, могут выглядеть красиво.

-Мне органически он нужен, понимаешь? - Лора смотрит на меня, не мигая.
Мы сидим в шейке, на берегу, пьём недорогой ром и закусываем острыми креветками.
Лиза в загуле, я не выношу столько людей и телодвижений, потому она - там, где-то, с кем-то, а я здесь, и мы с Лорой пытаемся то ли спастись от жары, а то ли банально нажраться.
У меня, наверное, талант - находить людей.
Лорка приехала одна, сбежала думать о жизни.

-Кать, это биология, ничего с этим не сделаешь. Он меня трогает, а у меня организм без меня реагирует. Я его не хочу, вот нет такого, как, знаешь, бывает, хочу и всё тут - неет. Это другое, это всё как будто без меня происходит, и я просто не знаю, откуда у меня столько жидкости берется, но он ко мне прикасается, а у меня, веришь, по ногам течёт. Я с ним целуюсь и у меня вообще ощущение, что его слюна мне для организма нужна. Литрами нужна... И вот скажи, что это не биология...
-Это психиатрия, - поправляю я.
-Ладно, - кивком соглашается она, - пусть психиатрия.

-А что, нет? Разве не психиатрия? - я начинаю рассуждать вслух. - Уходить от нормального обеспеченного мужа к человеку, с которым знакома пару месяцев, и у которого нихрена нет, уходить только потому, что с ним весело... Вот всё, что я слышу от тебя в последние полтора часа - это то, что вы бухаете и трахаетесь. Лорка, ты себя послушай, да?

Однажды, жил - был пес. Беспородный, по кличке Кекс. Кекс жил возле небольшого рынка в спальном районе столицы. Его подкармливали старушки и женщины, а так - же продавцы мясного ряда. Ночью он сторожил рынок. В общем, нормальная, даже местами счастливая жизнь для дворняги. И было у него место, где он прятал свою еду, которую оставлял на потом: возле рынка было кафе "гандельного" типа. Публика там собиралась сугубо харизматичная и легендарная: весь цвет алкашей и быдлоты местного микро - района. Так что, вечера там были отнюдь не томные. Совсем даже наоборот. Режим работы этого очага поэзии был круглосуточный, чем доставлял не мало проблем жителям окресных домов. Туалет закрывался в 22:00, и публика волеизъявляла сои потребности в ближайших дворах, чем охотно пользовались местные ППС - ники.

Как всегда, 15 числа, на соседнем заводе был аванс, и привелигированные бухари, из числа работников оного, засели в "Експрессе". Всем было весело, так как их кампанию разбавили две местные шалавы: Ленка и Светка, которые были очень охочи до бухла на халяву. Ну и прочее. Безудержное веселье плавно шло к своему логическому финалу: Кто - то уполз в сторону дома, кто мирно блевал за углом, и барышни уже начинали романтическую программу.

Света приглянулась Иванычу. Иваныч был 43 - летний мужик, с женой работницей ЖЕКа. В общем, романтики ему не хватало.

- Света, пошли на улицу покурим?
- Ой, я прям не знаю. А чё?
- Ну, тут не могу обьяснить. Пошли.

Этой девушке всего 18 лет, а размер ее груди шокирует, даже не могу сказать какой номер.

Видели ли вы когда-нибудь пустые российские деревни?
Улицы, заросшие бурьяном, пересохшие неухоженные колодцы, дома, жалобно и подслеповато смотрящие в закат пустыми переплетами окон?
Старики умирают, молодые и те, кто хотел гладкой сытой жизни, уезжают в город. Остаются только дикие кошки и вороны.

Эта деревня еще жила - десяток семей, не желающих покидать свои гнезда. Районный центр был не так далеко, всего-то сорок километров, и местный районный начальник не раз предлагал деревенским перебираться поближе к цивилизации, обещая помочь отстройкой жилья и землей, но старики - никого моложе шестидесяти - упирались.

- На своей земле умирать надо, - твердил упрямо Афанасий, крепкий кряжистый дед. Жена давно умерла от рака, единственный сын - кадровый офицер - погиб в очередной государственной войне, не успев одарить родителей внуками.

Сметану и сливки брали всей деревней у бабки Агафьи, корова которой давала особенно жирное и сладкое молоко, хлеб раз в неделю завозили из райцентра.

Хуже было с лекарствами и врачом. Простуды и ревматизмы заговаривала та же Агафья, шепотками и молитвами. От сердечных приступов умирали.
Так и жили, медленно угасая, как пламя догорающей свечи.

Афанасий и Степан отстроились когда-то на отшибе - два одиноких старика под семьдесят. Всю жизнь были соседями и кровными врагами. Откуда пошла вражда - уже никто толком и не помнил.
То ли Афанасий у Степана девку по молодости отбил, то ли Степан у Афанасия яблоню срубил без спросу, которая ветвями крышу покалечила.
Ссорились люто и крепко. По молодости зубы друг другу считали и мелкие пакости творили, к старости угомонились вроде, да нет-нет - и схлестнутся.

58-летний Алан Фридман увлекается астрономией и фотографией, основной его бизнес - печать открыток. У Алана есть свой собственный телескоп, установленный на заднем дворе дома, с помощью которого ему удалось сделать фотографии Солнца так, как не удалось бы Хабблу.

Акула напала на 25-летнюю черепаху и откусила ей передние ласты.
Люди не оставили ее в беде и помогли обрести новую жизнь.

Я всегда думала, что самые суровые врачебные специальности - это реаниматологи, хирурги и травматологи. Именно у этих людей нервы представляют собой стальные канаты, а выдержка подобна Великой Китайской Стене, то есть бесконечна и непреодолима. С этим убеждением я жила довольно долго, лелея собственное эго.
Но однажды все мои представления перевернулись с ног на голову, а пальму первенства по степени суровости отобрали, на первый взгляд, пацифистские оториноларингологи.
Как-то раз коллега ЛОР в отсутствие медсестры попросил помочь на перевязке. День назад он соперировал молоденького мальчика, страдавшего хроническим ринитом, сейчас надо было вынуть тампоны из носа.
Процедура эта вполне рутинная, присутствие мое требовалось чисто номинально на случай подать что-нибудь из дальнего шкафа.

Тампоны упали в лоток, а из носа хлынула кровь.
Тут надо сделать маленькое отступление. Годы работы в экстренной хирургии приучили меня на любые кровотечения реагировать стандартно: любыми подручными средствами пережать, заткнуть, затампонировать, а потом разбираться, что и как. Вид свободно истекающей из организма крови для хирурга невыносим и крайне оскорбителен.

Вот и сейчас струйки крови, бодро бегущие из носа мальчика и быстро заполняющие лоток, заставили меня войти в состояние боевой готовности. Я быстренько начала прикидывать, где у нас гемостатики, есть ли эр масса и целесообразно ли применение жгута... Коллега же ЛОР сохранял убийственную невозмутимость, словно так и должно быть. Он методично брал какие-то маленькие ватки, смачивал их капельками перекиси водорода, совал в фонтанирующий нос пациента и бормотал:
- Хорошо, хорошо... все очень хорошо... И кровит-то совсем чуть. Сейчас остановится вообще.

Ингрид Вака Диез задалась целью помочь бедным людям, она строит им дома из пластиковых и стеклянных бутылок, чтобы они обрели новое жилье.
Женщине никто не помогает, средств на более уютные дома у нее нет, поэтому и приходится собирать бутылки.

Недавно притащила моя знакомая утюг с парогенератором. Посмотри, мол, перестал работать, а он ей нужен срочно перед праздниками. Горит красный сигнал, что нет воды в резервуаре, она воду добавляла, звонила в сервис, сказали что надо менять насос, а у них нету и т.д.

Посмотрел я этот утюг. Вещь удобная. Съемный бачок для воды. Вот этом бачке как раз и была загвоздка. Уровень воды в нем контролируется при помощи поплавка с магнитом. Всплыл поплавок - есть контакт, пользуйся пожалуйста, не всплыл - горит сигнал добавления воды. Вижу, поплавок приклеился к стенке, там, видно, какие-то соли накопились от длительного пользования. Встряхнул бачок, поплавок всплыл и все работает. Главное, что в инструкции написано: при добавлении воды встряхнуть резервуар для всплытия поплавка, но кто их читает эти инструкции.

Объяснил, что если снова не будет работать, прочитай инструкцию п.7.2, а сам уехал по своим делам. Через день звонок:
- Слушай, что-то опять барахлит мой утюг, та же проблема, не подскажешь, что мне делать?
- А ты инструкцию читала?

- Ой, да некогда мне читать, он у меня два года без всяких инструкций работал. Может опять к тебе привезти?

Вот это меня немножко зацепило. Будет тащиться с утюгом к черту на кулички вместо того, чтобы прочесть две строчки.

Нет, говорю, у меня времени с твоим утюгом возиться. Устал он, два года без передышки пашет, ему тоже отдых нужен.

- Ой, а что же мне делать?

Случилось это ещё тогда, когда в стране ещё работали вытрезвители. Ваня долго искал себе водителя-дальнобойщика. Невыполнимых задач он перед собой не ставил, поэтому сгодился бы любой. Даже пьющий. Главное, чтобы расписания рейсов и запоев пореже совпадали. Как назло, подходящей кандидатуры всё не подворачивалось. Было несколько претендентов, согласных хоть завтра купить себе нужную категорию и отправиться в рейс, но в такую рулетку с судьбой Ваня предпочитал не играть.
Отчаявшись, он уж было решил сгонять за товаром самостоятельно, но жена наложила такое вето, что у Вани ещё долго звенело в левом ухе. Она же, пригрозив импичментом, продолжила раскатывать им тесто на пельмени. Ваня пригорюнился и позвонил другу. Друг проникся и пригласил его к себе в баню, в загородный дом. Против бани жена не стала возражать: пусть едет, развеется.
Уже на выезде из города Ваня заметил одинокого пешехода, с трудом бредущего по заснеженной обочине. Он уже даже не пытался голосовать: темнело, и шансов поймать попутку становилось всё меньше. А мороз был нешуточный, и к ночи, судя по звёздному небу, мог ударить крепче. Ваня притормозил и спросил, не надо ли подвезти. Мужик ответил не сразу - настолько замёрз. Оказалось, что им почти по пути.

Ваня покачал головой и плеснул попутчику в кружку сначала граммов сто коньяка, а потом, когда тот выпил, налил горячий кофе из термоса. Мужик стал согреваться. Разговорились. Оказалось, что его выгнала из дома подруга. Без копейки.
- Да я сам виноват, - пытался он найти ей оправдание. - Ты представляешь, только что из рейса, расчёт получил, пачка денег в кармане. Она уже звонит, соскучилась. Прихожу - стол уже накрыт. Выпил рюмочку. Потом другую. Потом - как отрезало: не помню. Прихожу в себя уже в вытрезвителе. Денег, понятное дело, нет. Хорошо хоть документы на месте. Звоню ей - а она мне истерику закатывает. Ты что, мол, себе позволяешь, ты как себя вёл, мне пришлось милицию вызывать. А я ну ничегошеньки не помню! А она мне - давай, говорит, дуй к себе домой, у тебя следующий рейс через четыре дня, как раз успеешь в себя прийти, а ко мне чтобы ни ногой, я на тебя в обиде.

Как правильно утилизировать автохлам при наличии желания и смекалки

Выбрался наконец в гости к маме.
Сидим на кухне, я в ожидании пельменей и пирога, хлебаю борщик с пампушками.
В кармане забренчал телефон - это нарушал идиллию мой директор:
- Пан режиссер, извини, у меня к тебе один вопрос по завтрашней съемке.
- Задавай.
- Завтра нас пустят на объект только в 15.00, а ровно в 18.00 погонят ссаными тряпками.
- Ну и?
- Ты заказывал по свету "спейслайт".
- Да, заказывал, с юбкой и что?
- Все верно - с юбкой. Вопрос такой - если мы будем цеплять к потолку "спейслайт", то сможем "моторить" не раньше пяти и тогда у нас будет только час чистого времени. Хватит ли тебе этого? Но есть другой вариант - набрать "пятисоток" и "дедалайтов", тогда сможем развернуться за полчасика и вперед. Мне все равно, как скажешь, так и поступим.
- Хреново, я вообще-то очень рассчитывал на "спейслайт". А "флошки" у нас хотя бы есть?
- Да, кстати, можем взять четыре "флошки". Давай подумай пять минут, реши и я тебе перезвоню, а то нужно уже заказывать.

Я повесил трубку и углубился в тяжелые раздумья.

Но тут, краем глаза замечаю, что моя Мамочка, аж из-за стола встала и тревожно вглядывается в мое лицо:
- Сынок, что случилось? Что "хреново"?
- Да, ничего, Мама, все нормально, не переживай, это по работе.
- Как не переживай? Я же вижу, что, что-то произошло. Ты не хочешь мне говорить? Лучше скажи, вдруг я смогу помочь.
- Ну, как ты мне поможешь, Мама? Просто я сейчас должен решить одну задачку и дать ответ директору, он перезвонит через пять минут. Уже, через четыре...

Встречайте новую звезду социальной сети вконтакте, которая считает себя офигенной фифой и показывает всем свои фотографии.

Молодому поколению в школах вбивают, что СССР был чуть ли не концлагерем: пустые полки магазинов, очереди за колбасой, железный занавес, за который выезжала только номенклатура. Старшее поколение нередко, напротив, рисует то время как золотой век: вспоминается одно хорошее и забывается плохое... Но давайте для начала посмотри цены на некоторые товары, услуги, общественный транспорт. А потом порассуждаем...