18 февраля 2013 года в 18:07
Эта история приключилась в те далёкие времена, когда водка продавалась большей частью "палёная", гарант конституции - исключительно пьяный, население не жило, а выживало, а топоним "Орехово-Борисово" устойчиво ассоциировался с организованной преступной группировкой.
В те далёкие времена, ныне подёрнутые лёгким флёром романтики, я служил оперуполномоченным уголовного розыска одной из московских "контор". Волею судеб, как говорится, наш сыск был интернациональным по составу: украинец, грузин, два армянина и азербайджанец, некто Сабир, масенький, золотозубый и смуглый, особой сообразительностью не отличавшийся, но с успехом используемый в качестве переводчика, когда "дети гор", залепившие какое-нибудь преступление, напрочь забывали русский язык, вот Сабир их и толмачил.
Собственно, речь о Сабире и пойдёт.
Случилась однажды неприятность - грохнули у нас мужика. Ну, как грохнули - пустой бутылкой по голове шарахнули, он рухнул, и заскучал. Медики довольно шустро сыграли в одно касание: "Скорая"-реанимация-морг. Потому что устал мужик жить, и, вздохнув, отправился в края, где качаются поля с чистой водой и текут реки с зелёной травой, даже фамилию не стал сообщать.
И отправили бренное тело гражданина на вскрытие в морг ? 6, куда свозили все трупы умерших в больницах.
Поскольку раскрытие этого кровавого преступления было поручено мне, я быстренько отстучал на машинке постановление на судебно-медицинскую экспертизу, и рванул в "место отдыха разочаровавшихся граждан", как жутко циничные судебные медики и не менее циничные менты называют эту юдоль скорби.
Почему я, спросите вы, а не следователь?
А куда деваться? Ибо уговорить одного следователя жопу из кресла поднять просто было нереально, а второй, как Ленин - всё по тюрьмам, да по тюрьмам, то бишь СИЗО, арестованных своих допрашивает. Вот опера - рабочие лошадки - и занимаются всем, что скажут.
Словом, прибыл я в это заведение богоугодное. Отдал постановление, и уже собрался уходить, как меня кто-то похлопал по плечу. Я обернулся - Сабир! На мой вопрос, какого, собственно хуя припёрся, он, слегка сбледнув с лица, сообщил, что его послали составить протокол того самого трупа, ибо мужик оставался неизвестным, а он трупов боится, шопиздец.