"Отделенная от Гремячего Лога полутора тысячами километров, живет и
ночью, закованная в камень, Москва: тягуче-призывно ревут паровозные
гудки, переборами огромной гармони звучат автомобильные сирены, лязгают
визжат, скрегочут трамваи. А за Ленинским Мавзолеем, за Кремлевской
стеной, на вышнем холодном ветру, в озаренном небе трепещет и свивается
полотнище красного флага. Освещенное снизу белым накалом электрического
света, оно кипуче горит, струится, как льющаяся алая кровь. Коловертью
кружит вышний ветер, поворачивает на минуту тяжко обвисающий флаг, и он
снова взвивается, устремляясь концом то на запад, то на восток, пылает
багровым полымем восстаний, зовет на борьбу..."

- Алё, Танька! Ты не представляешь, как меня тут заебало! - услышал я бабий голос откуда-то слева. - Да нет, не на работе... седня в ночь иду, ага. Да пиздец это, а не город!!!

Заложив палец меж страниц старенького томика Шолохова, повернул голову. На соседней скамейке сидела девка в малиновом плаще, высоких сапогах и с длинными каштановыми волосами. Помотав головой, вернулся к чтению. На аллейке было так тихо до прихода этой дуры. Денек выдался на редкость дивным даже для сентября, и я коротал его за чтением, пригревшись в теплых лучах, пробивающихся сквозь прозрачную бледно-желтую листву тополей, и попивал темное пивко.

- Эта вонь сплашная! Всё шумит, гудит! Погода вобще дрянь! Кругом насрано, блять, наплевано... фу! Танька, это всё ты! Ты всё пела "Масква! Там столько бабла!" А чего ты сама тогда осталась в Архангельске?

Я аккуратно поставил пустую бутылочку под лавку. Может уйти домой? Настроение как-то немного испортилось. Да и ссать охота. Нет, еще рано. Занятия в училище только в четыре заканчиваются. Мама может удивиться, чо это я так рано. Знает, блин, моё расписание уроков.

Спокойствия и хорошего настроения,  несмотря ни на что!

Мыльные пузыри замерзают при температуре около -7 С. Чтобы мыльный пузырь быстро превратился в ледяной шарик, достаточно бросить на него снежинку. Снежинка соприкоснется с пузырем и от нее во все стороны побегут бусинки льда. Причем тип кристаллизации будет такой же, как и у снежинки, то есть можно выбрать его заранее, отлавливая снежинки и рассматривая их на варежке...

Много лет назад я занимался анонизмом, хоть до сих пор никто в эту чушь никто не верит. Дрочил с друзьями и не отличался оригинальностью - мы скрывались. Дело трудное, каверзное и по тем временам - криминальное. Предвижу истеричные вопли всех мастей и спешу успокоить - виновным себя не считаю. Традиция у нас в деревне была сухадрочкой занимацца - баб то не было. А так как женщин нет, то ебли мы кошек сабак и свиней. Разницы никакой. Кур и петухов ебать западло, сами понимаете - мы ж не извращенцы. Но так как в душе все мы Робины Бобины, то действовал железный закон - "Кто последний - тот завтра первый". Последним всегда хотелось быть мне. Я зализывал своей золупой, следы преступления и улики. Тогда модно было зашивать в залупы всякие болты и гайки, да приклеивать свинные уши. Это хозяйство часто вываливалось или запутывалось в жопах и пиздах. Но правило никто не отменял. Я всех добросовестно ебал и спускал своё добро, как в уральские болота. Скота и твари всякой к тому времени, в деревне, народилось море. Все страшные уродливые и тупые, (хромосомы ведь не совпадают)- на меня больно похожие в профиль, анфас - и сзади.

Поймал я как то раз в лесу медведицу. Решили её отыбать в главной житнице страны у казаха какого то парализованного, в комфорте типа. Зачем я ебал медведицу? Ну, это братцы классика ёба - её пизда - на бабью пахожа.

Пришли на хату без происшествий. Я медведице даже хуй дал пососать по дороге. Есть у меня такая слабость, хули там целку из себя корчить. А еще я ежей ебу, арбуз с косточками ебу и страшно люблю давать врот карпу - в нашем пруду.

Вот нашли перекосившуюся юрту. Зашли. Я хозяину с ходу,
- Привет Амангельды. Медведицу ебать будешь? Презервативы б\у, в избе есть? - спрашиваю, а сам вдыхаю впалой грудью запах немытых мишкиных ног и кислый запах пизды. Чую, хуйня какая-то наворачивается, да и хитрая рожа казаха - чота замышляет. Странный он и одного яйца нет.

На заре древнейшей эры,
Миллиарды лет тому назад
Полюбил амёбу Веру
Одноклеточный Кондрат.
И, гуляя в чистом поле,
Он однажды летним днём
Ей до самой вакуоли
Свой засунул хромосом...
И от этого приятно
И уютно стало им.
Так, под хлюпы протоплазмы,
На Земле возник ИНТИМ!..

Вчера я пил. У барной стойки. Мог бы написать "в баре", но это всё из какой-то псевдобуржуазной жизни, вроде слова "господин".
Понятно, что у выпивающего таким образом два чрезвычайно увлекательных занятия - пялиться на барменшу и смотреть в телевизор. Во всех других случаях увлекательности от таких вещей не возникает, а тут - да - за барменшей смотреть очень интересно, как за белкой, и, кроме этого, возникает удивительная способность два часа, почти не отрываясь, смотреть в телевизоре эту программу, где ведущая с большими сиськами предлагает угадать позвонившему слово или того, кто изображён на фотографии. Ну, знаете, там у них на экране фото Юрия Никулина с закрытым черным квадратом правым ухом, а всё остальное видно, и вот звонят какие-то упыри и говорят: "Это Алла Пугачёва!". А ведущая: "Вы были на волосок от правильного ответа, но нет, это не Алла Пугачёва!". И таким образом два часа.

И вот, сижу я, пью алкоголь, подсаживается парень 27-29 лет. Тоже чего-то там пьёт, тоже смотрит на Юрия Никулина, который, по мнению нового дозвонившегося, является Брежневым. Так, чего-то ухмыляется, реплики какие-то постепенно завязываются в разговор: кем работаешь, Путин, Медведев, социальные сети... Как-то речь сошла на женщин. Парень, для удобства назовём его Карлом Густавом Шестнадцатым Бернадотом (вот такая вот шуточка, ха-ха!), спросил, женат ли я.
- Нет, не женат. Я вообще считаю это идиотством - уведомлять государство, с кем я сплю. И потом - когда неженат, девушка всегда более дисциплинированная - всегда понимает, что не составляет труда её бросить, и не качает никаких прав.
- Думаешь? Тогда послушай, что со мной произошло, когда я думал точно также.

ЧУР - это древнеславянское божество не самого высокого ранга, охранявшее человека и все его добро от нечистой силы. Он почитался покровителем и сберегателем границ. Оберег Чура в деревянном изображении имел форму кругляша, обрубка полена толщиной в руку. Такие обрубки сохранили древнее название свое в известных словах, уцелевших до нашего времени: чурбак, чурка. Подобный оберег вы можете возить в машине не опасаясь нездорового интереса со стороны ГИБДД.

В деревне мужик говорит бабе:
-Зин! Я тебя люблю, выходи за меня замуж!
-Все вы так говорите. А утром протрезвеешь забудешь что замуж звал!
-Нет! Клянусь,нет!
-Не забудешь?
-Не протрезвею!

х: ты меня игнорируешь?
y: Я спал вообще-то :)
x: а чего комп не вырубаешь на ночь?
y: Комп - это не только ценный интернет, но и 3-4 градуса цельсия, батареи не топят :(

Стать звездой российского шоу-бизнеса можно или через папу, или через попу.

xxx: да блин, я как только аську открою, тут же завалят новостями
xxx: как раньше без неё жили?
yyy: 21-й век
yyy: раньше голубей отсылали
yyy: открываешь дома окно - и хуяк - все окно засрано и куча новостей
yyy: ну, то есть тоже самое, только не так оперативно

8.30 - тварь я дрожащая, или человек и право имею начать свой день БЕЗ кофе???
8.45 - тварь я дрожащая.

xxx: ты где пропадаешь?
yyy: скрываюсь от соседей.
xxx: ???
yyy: при включении своей катушки Тесла я не учел, что заземление в доме было сделано как всегда - на батарею...

В поддержку конференции о проблемах глобального потепления, которая состоится в Копенгагене в этом месяце, некая организация выпустила серию баннеров с изображениями мировых лидеров через десяток лет.

За окнами - ночь. В казарме - массивные пласты папиросного дыма. Двухъярусные кровати поскрипывают под телами роты. То здесь, то там глубокая затяжка вытягивает из темноты лицо солдата или сержанта. Не курят в казарме лишь "молодые" и "чмыри": не положено. Одним по сроку службы, другим по "низкому положению в обществе".

В конце центрального прохода стрекочет кинопроектор. Ослепительный конус луча, шевелясь в сизом дыму, упирается основанием в экран. По экрану проносится гражданская жизнь с веселой музыкой и красивыми бабами, гражданскими автомобилями и многоэтажными домами, широкими проспектами и цивильными квартирами. Рота смеется, когда должно быть смешно и грустит, когда должно быть грустно: наивный развлекательный фильм здесь, в казарме, представляется настоящей гражданской жизнью и вместе с тем яркой несбыточной мечтой, имя которой - Дембель.

За экраном грохочут кирзачи, и, отодвинув край гражданки, просовывается коротко стриженая голова сменившегося часового. Гражданская мечта исчезает, отбрасывая всех обратно - в казарму, и с десяток глоток раздраженно, но беззлобно орут:

- Заваливай шустрее!!!

Часовой вслед за головой протаскивает тело и скользит между двухъярусными койками и лучом проектора.

Добравшись до своей койки, заходит в проход между кроватями и стягивает с себя мокрый бушлат: ливень. Растянув бушлат на спинке кровати, стаскивает сапоги и, сунув их за койку - на батарею, лезет на второй ярус: оттуда виднее.

Второй ярус забит битком, но ему место находится: не "чмырь" и не "молодой". Привалившись к кому-то плечом, тычет в бок: "Оставь докурить". Тот, затянувшись напоследок, обрывает зубами изжеванный край мундштука и протягивает бычок.