Достаточно часто в обыденной жизни я слышу такой вопрос от людей, далеких от авиации. "А правда, что в самолете как в поезде - все на улицу?" А действительно, если в поезде мы видим как в отверстие унитаза проносятся шпалы, то в самолете ничего не видно. Значит ли это то, что продукты жизнедеятельности не вылетают наружу?

На чемпионат мира меня пригласили внезапно.
Я думал, мне еще лет пять нужно для того, чтобы туда попасть. Но они решили, что я уже готов. Ну, что же. Я как раз бегал в парке.
− Фух, фух, фух, фух, - говорил я.
И уже сбегая с горки:
− Хуф, хуф, хуф, хув.
Старички, выгуливающие в парке собачонок, глядяли на меня с интересом. Им, вероятно, казалось весьма необычным то, что молодой еще - а как же, в их-то сто двадцать лет, - мужик бегает не молча, или страдальчески сопя, а резко говорит на каждом шагу "хуф". Ну, или "фух". Наконец, на моем пятом кругу - в наушниках как раз заиграла "Безответная любовь" отвратительной с виду и по замашкам, но очень голосистой и талантливой певички Мары, - один из стариков не выдержал. Я как раз остановился, чтобы прилечь на лавку и покачать пресс.
− Молодой человек, - сказал он, - я могу спросить вас почему вы так дышите?
− Дедушка, - сказал я, - а почему нет?
− Так и что это вы так дышите? - он глядел на меня все-так же доброжелательно-заинтересованно своими выцветшими, а когда-то голубыми, глазами.
− Как это я так дышу? - спросил я, не останавливась в упражнениях.
− Сначала "фух", а потом "хуф", - сказал он.
К нему подошла жена. Такой же Божий одуванчик, как и он. Расслышала в моем голосе что-то неприятное, и инстинктивно прикрывает мужа, подумал я. Выглядело это ужасно трогательно. По качеству спортивных костюмов и по их манере держаться - не постояно-раздраженной, как у всех здесь, а очень мирной и безмятежной - я сразу понял, что они не из Молдавии. Значит, или русские или евреи. В Молдавии было полно евреев, покуда их всех отсюда не выгнали молдаване. Ну, и русских выгнали молдаване.

В том страшном 1943 году батальон капитана Винникова и артдивизион старшего лейтенанта Рудецкого закрепились на плацдарме не далеко от Гомельского товарного узла, где была дополнительная разворотная система паровозов. Объект не бог весть, но стратегически важен, вот и послали ошмётки двух подразделений в сумме 95 человек и три "сорокопятки".
Было жутковато. Основные силы в пятнадцати километрах южнее. По связи ходит предупреждение о постоянных попытках противника выбросить десант или устроить контрудар серьёзными силами. Гомель важен - это понимали и в Берлине и Москве, стратегическое перекрестье.
Ноябрьская грязь, кое-где уже успевшая промёрзнуть хлюпала под ногами.
- Лейзер! К командиру!
Молодой еврейчик, спотыкаясь, побежал к командирской землянке.
- Вообщем так, Наум. - Командиру слова давались явно с трудом, - Дело, которое мы тебе доверяем не совсем обычное, точнее, совсем необычное. Но у нас, кроме тебя евреев нет, а это, можно сказать, дело твоей чести.
В землянку ввалилось здоровенное, мокрое от начинавшегося дождя тело.
- Вот старшина Гаврилюк тебя проводит, заодно всё и объяснит.
- Пидэмо хлопче!
- Я тоби так скажу. - Гаврилюк перешёл на русский с акцентом. - Здеся немец лютовал як ни гди. Жыдоу, прабач, еурэяу, зём тваих, пабиу-парэзау страх! Никого не оставив! Але ж бабка водна внучка малога у подполе схранила. Вин там два года сидел. А как пачалось наступленне, вин возьми да вылезь. Ага. Да тильки мы Гомель две недели брали. Вось хлопче прям на фашыстав и наскочыв. Яны яго и парэшыли, ссуки... Так вось трэба магилу выкапать. Бабка явона труп у сенавале держала, пока мороз был. А вот степлело, надо хоронить.

На первый взгляд, Рудик производил впечатление человека невменяемого. Отчасти он таковым и был, но только для посторонних. Я познакомился с ним на выставке какого-то начинающего питерского мазилы. Одна картина мне уж очень тогда понравилась. Было в ней что-то такое, какой-то глубокий смысл, какая то затаённая угроза, что ли. Как сейчас помню, стою перед полотном и разглядываю. И в этот момент подходит к картине бородатое чудило и говорит:
-Неплохо.
-Неплохо? - спрашиваю, - как по мне, так очень даже прилично. На уровне так ска...
Я не договорил, потому что подошедший оборвал меня на полуслове:
-Нахуй! Не стоит обсуждать то, что обсуждению не подлежит.
Я не стал спорить, но в тот же день, за барной стойкой я разговорился с ним на тему живописи в частности, и жизни вообще.

Он и мне показался тогда несколько не в своём уме. Да и имя у него было странное. Совсем не подходящее для его образа. Может именно имя и наложило отпечаток на его характер. Кому понравится быть Рудиком? Ладно, если бы ещё он был уроженцем Кавказа или Средней Азии. Так нет. Более славянской физиономии я, пожалуй, и не встречал. Но, по поводу имени, вообще тема отдельная. Рудик рассказал мне, что матери своей он не помнит, то ли при родах она умерла, то ли отец её забил до смерти, дело темное. Однако папаша нарёк сына своеобразным именем - Рудимент. Так ему захотелось. Сын, когда подрос, не стал оспаривать волю отца и менять имя, он просто сократил его до Рудика.

То, что мир и жизненные ништяки принадлежат мужчинам, я осознала в семилетнем возрасте. Надо признать, что те самые пресловутые ништяки на деле оказались головной болью скрещенной с геморроем, слишком много ответственности и лишних телодвижений, причем во имя какой-то странной идеи, к которой я по случайности приобщилась.

Ничего особенного я не делала, просто подцепила вшей перед отъездом в лагерь всесоюзного значения. В жертву элитному пионероприемнику были отданы мои косы, и я предстала перед лучшими из лучших с оболваненной башкой, непонятной еврейской фамилией и без видимых половых признаков.

На первом собрании нашего сопливого отряда, красавец Ваня, назначенный нам в воспитатели, сразу обозначил кому принадлежит мир:

- Слушайте сюда, школьники. Девочки составляют список, кто и когда дежурит в столовой и убирает территорию и могут быть свободны. Мальчики остаются и занимаются мужскими делами. Сейчас будем распределять должности. Все поняли?

И без перехода обратился ко мне:

- Так, пацан, подойди сюда. Фамилия?

- Этлис, но я...

Ваня не был склонен к выслушиванию чего там я, сверился со списком, нашел букву С. рядом с фамилией:

- Саша? Сережа?

Лев Яковлевич Полтава уже двадцать два года работал в ментальном абортарии - с ноября 2011 года. Он помнил тот год, долгие дебаты в парламенте и принятие в третьем чтении долгожданного закона о ментальных абортах. Он помнил всё...

2 декабря 2011 года.
- Лев Яковлевич, у нас первый пациент. - Доктор Гогадзе ассистент и личный друг Полтавы махнул рукой, в стороны подростка лежащего на операционном столе.
- Вахтанг я немного нервничаю, это всё первый раз. - Лев Яковлевич нервно прикурил папиросу. - Дай мне, пожалуйста, пару таблеток феназепама.
Гогадзе достал блистер с таблетками, вытряхнул три штуки и протянул Полтаве.
- Лев, думаю, три будет в самый раз.
- Хорошо. - Лев Яковлевич закинул таблетки в рот и, не запивая, проглотил.
Хирург наклонился над подростком, на вид парню было лет 14 не больше, он был бледен и испуганно смотрел на доктора.
- О чём думаешь? - Спокойно спросил Лев Яковлевич.
- Я? - Подросток непонимающе уставился на человека в белом халате, - Не знаю... о Маше, как мы с ней гуляли вчера по парку после школы.
- Ещё?
- О пиве, хочу пива выпить и о сигаретах. - Подросток явно занервничал.
- Хорошо. - Полтава отвернулся от стола и обратился к ассистенту. - Сто кубиков Биробиджан-форте осторожно в течение десяти минут в район гипоталамуса.

Сестра жены еще в студенческие годы завела себе попугайчика Кешу. Кеша был умничкой, красавцем, быстро научился многим словам, и вообще радовал хозяйку своим присутствием. Но что-то случилось (сестра грешит на импортный корм), и умница Кеша покинул наш мир.

Хозяйка сильно тосковала по птичке, и как-то, забредя в тот же зоомагазин, где был куплен Кеша, приобрела себе другого попугайчика - Кирюшу. Кирюша на поверку оказался безграмотной деревенщиной, кому лишь бы жрать (импортный корм его не брал), гадить и спать. За полгода упорных тренировок эта тварь не выучила ни одного слова, после чего хозяйка от него отстала.

Однажды к сестре, когда муж был в командировке, пришли подружки винца попить. Выпито было уже немало, когда одна из подружек с длиннющими ногтями стала домогаться до Кирюши, царапая этими самыми ногтями через прутья клетки у него под хвостом. Попугай громко возмущался, на что подружка ему сказала: "Да ладно, один раз - не пидорас." Вы уже чувствуете, к чему идет дело, не так ли?

Муж, вернувшись из командировки, слегка выпил с друзьями, после чего огреб небольшой скандальчик. В самый разгар баталий, когда в выборе слов стеснения не осталось, попугай, услышав нечто знакомое, громко заорал: "НЕ ПИДОРРРРААС! НЕ ПИДОРРРРААС!" Скандал быстро прекратился, поскольку воинствующие стороны ржали в объятиях друг друга.

  Испанский дизайнер Оскар Диаз (Oscar Diaz) придумал и сделал удивительный календарь Ink Calendar - для отображения даты в нем используются капиллярные свойства бумаги и цветная тушь. Каждый месяц тушь из бутылочки постепенно проникает сквозь рельефный лист бумаги, на который нанесены числа месяца, окрашивая их в определенный цвет. Каждому месяцу свой - на зиму оттенки синего, на весну - зеленого, на лето - красного...

Общеизвестный факт, что животные обычно неохотно размножаются в неволе. А даже если потомство рождается, во многих случаях животные, утратившие в зоопарке природные инстинкты, бросают своих детенышей.

25 июля 1956 года неподалёку от Нью Йорка, в Нантакете, затонул итальянский трансатлантический лайнер Andrea Doria после столкновения со шведским лайнером Стокгольм.

... Глядя остывающими глазами на то, как гаснут огни его подводной лодки, погруженной во мрак на пятикилометровой глубине, майор Петров ни о чем не жалел. Он не боялся, не хотел наверх, и ни одна слезинка не выкатилась из его покрасневших и будто натертых песком, - как обычно у пьяниц бывает, - глаз. Он просто сидел в кресле-качалке и глядел в иллюминатор на надвигающуюся тьму. И на то, как мигают, слабея, огни в соседних отсеках. Постепенно темнота сгустилась, огни погасли, - последний перед тем, как исчезнуть, замельтешил, словно в предсмертной дрожи, - и майор остался один на один с великим Безмолвием Тьмы.
Так они и замолчали друг перед другом.

ххх

... служить майор Петров перестал еще в 1986 году, после того, как был пойман на учениях, - в общей офицерской палатке - за неблаговидным для офицера занятием. Если бы это была дрочка или там, порнографический журнал, к примеру, то у майора была бы надежда восстановиться году там к 88-му, когда над страной повеял ветер свободы. Но Петров, к сожалению, не дрочил, и Петров не дрочил, полистывая порнографический журнал. Майр Петров шарил по карманам коллег. Таких же нищих и задроченных офицеров Советской Армии, как и он сам. Более того, многие из них были куда беднее майора Петрова, потому что у всех этих лейтенантов Ивановых, капитанов Сидоровых и младших лейтенантов Козловых зарплаты были куда меньше, чем у майора Петрова. Поэтому майор Петров был нещадно коллегами бит, и выброшен из офицерской палатки прямо на снег, прямо под сопку, прямо под низкое небо Заполярья. Сплевывая через пустоту на месте выбитого зуба кровь, Петров встал, утер лицо снегом и попробовал вернуться в палатку офицерства. Но там майора снова побили. Пришлось идти ночевать к солдатам. Там майору Петрову, как и полагается в коллективе животных - проще говоря, - стае, - пришлось самоутверждаться.