Пенсионер дворового значения Прокоп Устинович Цфасман вывалил свою древнюю тушку на улицу. А чего бы ему её не вывалить? Поздняя весна. Скоро начнётся раннее лето. Собаки уже цепочкой не бегают и лишь лениво занюхивают друг у дружки под хвостами, не особо надеясь на внеурочную халяву. От их говна дворники давно очистили тротуары. Так что теперь можно ходить везде и всем - даже еле ходящим пенсионерам. Светило солнце, сквозь дырчатую шляпу грея заслуженную в битвах за урожай и войнах за идеалы партии и Ленина лысину.

Опираясь на трость и подволакивая правую ногу, Прокоп Устинович радовался ещё одному неучтённому дню жизни, как вдруг услышал:
- Эй, чувак! Валидольчиком не угостишь?

Цфасман вперил в говорящего глаза, натренированные прицелом маузера в девятьсот двадцатых годах прошлого тысячелетия и не утратившие близорукую зоркость в столь почтенном возрасте.

Их было трое. Две старухи совершенно неприличного возраста привалились к высокому ограждению, видимо, боясь упасть без точки опоры. Третья - самая буйная - смотрела в сторону Прокопа Устиновича и страшно вращала глазами. Для полноты ощущения она даже сняла очки, из-за толщины стёкол казавшиеся биноклем. Но это сыграло с ней злую шутку. Изображение на сетчатке расплылось, взгляд рассеялся, и ужас от её страшного взгляда распылился на огромное пространство. А посему досталось его Прокопу Устиновичу не так уж и много.

- Свой пора носить, - проворчал Цфасман, икнув от неожиданности и пёрнув от предчувствия чего-то нехорошего. - До таких лет дожить и валидолу не иметь - стыдно. Как заебали меня эти стрелки!

Барин отложил газету, всхлипнул, высморкался с трубным звуком и позвал:
- Тихон Петрович, а Тихон Петрович. Пойдите сюда, пожалуйста.
Ответа никакого не последовало.
- Тихон Петрович, голуба, не могли бы вы подойти? - чуть громче позвал Барин.
Тишину вновь ничего не нарушило. Было лишь слышно, как муха бьется о оконное стекло и как во дворе кто-то кого-то обзывает холерой. Барин прислушался и заорал уже в полную силу.
- Тишка, гад такой! Я ж слышу как ты там чавкаешь чем-то! Поди сюда, сказано!
Тишка ойкнул где-то в соседней комнате и влетел в комнату.
- Так вы меня зовете, вашблагородь? А я-то дурак думаю - какой-такой Тихон Петрович у нас тут завелся? Думал вашсиятельства водки опять с утра уговорили и снова с буфетом почтительно общаетесь. А вы оказывается меня зовете.
- Тебя, конечно, дурак! - недовольно сказал Барин, но осекся тут же и продолжил более почтительно: - Я вас, Тихон Петрович, чего звал-то?..

- А чего сразу Тихон Петрович-то? - побледнел Тишка. - Чего я сделал-то? Чуть что так драть сразу. А я, между прочим, не так уж и много печенья вашего съел. Там одно было, с уголком.. Мыши пообгрызли. А я думаю - непорядок. Думаю - Барин придет, а тут печенье мышами едено. И съел от греха. А все остальные - на месте. Да. А ежели вы про чавканье - так это не специально. Я уж и так и эдак пробовал - все равно громко получается. А ежели вы про то, что Клавка-кухарка про меня врет - так вот. Она врет!

УПС!


Ха-ха-ха! А, если вдуматься, не так уж и весело...

Касба Айт-Бен-Хадду (XV в.) в 1987 г. занесена в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. 28 км от Уарзазата. Здесь снимались некоторые сцены фильмов "Гладиатор", "Последнее искушение Христа". В этом укрепленном поселении до сих пор живут несколько семей.

Мне нравятся вокзалы . Вокзал- это место где заканчиваются и начинаются события, времена, судьбы.. Вокзал живой.. он бурлит и клокочет как адская машина переваривающая встречи, расставания и делающая из человеческих эмоций - обыкновенную случайность. Именно суета вокзала приглушает остроту эмоций, заканчивает или начинает цепь событий. Я стою возле грязного окошка плацкартного вагона...курю и смотрю на уезжающих.. вот и они..:
-Пока Димка.. расти большой, хорошо?
Маленький Димка в синей куртке что- то рассказывает мне из вагона и тычет пальцем вниз.. Я прикладываю свою руку через стекло к Димкиной ладошке..
-Езжай.. на свете много хороших людей.. наверное..
Звонок телефона отвлекает меня от Димки..
-Он говорит что вагон голубой.. и песню поёт.. сейчас дам трубку..
-Глиса.. Глиса.. помнишь ты мне тогда песню пел.. Голубой вагон бежит качаетсяяяя. ..
Я стою на перроне весь в слезах, слёзы душат.. я не стараюсь отвернутся- нет.. мне уже не страшно. я просто плачу.. я имею право ..

Противная Московская погода ,в этом городе нет комфорта и представительства небесной канцелярии. Противный , моросящий дождь.. Пятничный вечер , несмотря на предстоящие выходные может быть омрачён за каких-то пять минут. Вот на небе ни облачка -а вот и ливень.:
-Привет.. ты приедешь?
-Привет дорогая.. конечно приеду, ты же знаешь я не признаю одиночества.
-Возьми вино, хорошо?
Как же всё- таки один звонок может скрасить вечер, вырвать из промозглой пятницы. Я действительно не терплю одиночества.. я и тогда его не терпел, а тем более сейчас. Я не представляю пустые магазины и пустые Московские улицы. За окном автомобиля обязательно должен кто- то находится, кто- то должен идти по улице, должен бежать.. должен спешить.. без этого нет жизни.. нет движения.
Бутылка Бургундского.. букет роз- она этого достойна, точнее я достоин подарить ей этот бесхитростный набор. Катерина вырывает меня из тёмной пелены обыденности. Яркое мгновение реальности в мышиной возне будней..

Жил да был один голландский студент в простой голландской общаге.
Да вот беда. Наш герой влюбился.
И его любовь переехала к нему.
Через неделю его комната разительно изменилась )

Этого человека теперь ищет полиция Англии.

- Вы мне блядство с агрессией не путайте! - всклокоченная нимфетка Леночка пыталась урезонить своего кавалера - пенсионера, вырожденца Григория Спиридоновича. - Ишь чего захотели.
Григорий Спиридонович всего-то и хотел присунуть Леночке в попку...
- Анальный секс есть непотребство и похабное действо, - Леночку так учила мать. - В пизду дам, но ворошить гнездо не позволю.
- Но как же... Лена... Уважь старика. Мне-то и осталось в этой жизни одно. Ведь ни разу не пробовал. - Григорий Спиридонович давил на жалость. - Уважь, Лен. Я змеика своего к тебе в гнездышко пущу.
- А хохо ни хохо, - Лена расстегнула лифчик и швырнула в лицо пенсионеру. - Так поебемся, по-обычному. Или вы забыли?
- Забыл, - Григорий Спиридоныч виновато заулыбался.
- Хорошая болезнь склероз, что тут скажешь, - развела руками Леночка. - Ничего не болит, и каждый день новости. Красота! Вы мне чего обещали?

- Обещал? Быть прилежным обещал, - Григорий Спиридоныч снял лифчик с головы и стал расстегивать пуговицы на рубахе. - И во всем тебя слушаться. Вот.
- А так какого настаиваете? - Лена сняла трусы и, вильнув пиздой, прыгнула в кровать, - Еще раз услышу, лишу наки, поняли?
Пенсионер, услышав про лишение наки, молча наспех разделся и больше уже не пиздел. Лег рядом с Леной и, закрыв глаза, стал ждать.
Семидесятипятилетнее тело Григория Спиридоныча давно утратило цветущий колор жизни, и всю его палитру составляли оттенки синего и зеленого. Леночку это обстоятельство не пугало, ибо была она девицей без предрассудков, и, если бы представилась возможность, не моргнув глазом, отсосала бы у Дракулы.