Утро, родители уже на работу ушли, у меня до выхода есть ещё немного времени. Звонок - судя по голосу, дама лет 50+.

- Здравствуйте, это перепись населения, не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

Чего ж не ответить? Отвечу. В общем, своеобразно мыслит барышня, как выяснилось. Приведу выдержки из диалога (собеседница при этом постоянно консультировалась с коллегой - видимо, нужные кнопки искала).

- Представьтесь, пожалуйста.
- Петрова Мария Ивановна.
- Ну, так я вас первой записываю?
- Э... Собственно, какое имеет значение порядок записи жильцов?
- Ну, я вас первой запишу. Место вашего рождения?

- Москва.
- Прописаны?
- В Москве.
- Гражданство?
- (Да что за на фиг?) Российская Федерация.
- То есть Россия, да? Хорошо. Дата рождения?
- 12 января 1985 года.
- С какого года проживаете в Москве?
- Вы не поверите...

На фирме у Антона Кроликова Дедами Морозами и Снегурочками все сотрудники бывают по очереди. По алфавиту. В этом году очередь дошла до Антона Кроликова. А Снегурочкой выпало быть недавно принятой на работу молодой референтке Анастасии Кошкиной. Симпатичной такой.
И надо же случиться этакому совпадению: по гороскопу-то нынешний Новый год - год и Кролика, и Кошки. Причем и Кошкина хороша, и Кроликов местами неплох. Так, во всяком случае, думал Кроликов. А уж как ему Кошкина глянулась! С русой косой, причем не прицепной, а своей, натуральной... В этих красных сапожках с каблучками, с коленочками круглыми, тоже своими...С глазищами синими... С румянцем от морозца во всю щеку...И во вторую тоже...
"Ну, - думал Кроликов, как можно сексуальнее улыбаясь Кошкиной-Снегурочке, - сейчас быстренько развезем подарки с поздравлениями. По ходу начну вести сближение, а к концу, глядишь, и до стыковки дело дойдет!".
Задача упрощалась еще и тем, что Снегурочка почти везде, где они бывали с подарками у сотрудников фирмы, не отказывалась от шампанского. И потому глазки у нее вскоре стали озорными, смех звонче, и она все благосклонней воспринимала нешуточные ухаживания Деда Мороза.
Кроликов, плотоядно облизываясь, уже подумывал, куда бы занырнуть со Снегурочкой после выполнения последнего заказа? Может, к холостяку Бернадотову? Да отправить его на часок-другой "за сигаретами сходить"?

Карасев вернулся из командировки. И не успел даже чемодан на пол поставить, как жена Галина тут же сунула ему в руки два полных мусорных пакета.
-Вынеси, - говорит, - милый.
Карасев думает: "Ага! Пока я хожу до мусорного контейнера и обратно, она любовника за это время выпустит! Нашла дурачка! Сейчас я вас застукаю, голубчиков!"
Тихонечко поднялся этажом выше, затаился там на площадке... И ждет, когда жена его начнет выпускать любовника.
Ну, ждет пять минут, десять минут. А никто из их квартиры не выходит.
"Ага! - думает Карасев. - Как же я сразу не догадался. Она его с балкона спускает, наверное!"
А жили Карасевы на четвертом этаже пятиэтажной хрущёбки. "Как раз должен успеть! - злорадно думает Карасев. Опять хватает пакеты с мусором и стремглав несется вниз. Огибает дом, становится под свой балкон. И ждет, когда в его хищно расставленные руки спустится неведомый пока еще любовник жены.
Прошло пять минут, десять... А никто и не думает спускаться с балкона его четвертого этажа.

Отошел Карасев немного в сторону, и видит через полуоткрытую дверь своего балкона, как там штора колышется, да непонятные звуки из квартиры слышны. Хотя какие там непонятные! Очень даже понятные!
Тут вся кровь, какая была в организме Карасева, бросилась ему в голову. Аж глаза из орбит чуть не выскочили от неистового напора ревности. Заскрипел Карасев зубами:
"Какая наглость! Специально спровадили меня на мусорку, чтобы закончить свое гнусное дело!"
И Карасев галопом поскакал домой, рисуя в своем распаленном воображении страшные сцены мести неверной жене и ее коварному любовнику.

К директору школы вбежала взволнованная завуч Валентина Петровна, облаченная в наряд Снегурочки:
- Марьванна, беда!
- Что такое? - оторвалась от каких-то бумаг директриса.
- Вся школа уже около елки! - трагическим голосом сообщила завуч. - Деда Мороза требуют, а его нет!
- Как это нет? - удивилась Марьванна. - Всегда был, а теперь нет.
- Вернее, он есть, - поправилась завуч. - Да толку от него нет. Кашляет наш физрук Мамлеев, и жутко хрипит. Какой из него Дед Мороз?
- Дела-а! - растерянно протянула директриса. - Ну что же, видимо, придется кому-то из нас брать на себя эту роль... Или вот что. Где наш слесарь Михалыч?
- Да где же ему быть? В слесарке, как обычно, - c досадой сказала Валентина Петровна. - Но разве можно ему доверить такое ответственное дело? Он, похоже, уже с утра выпивший ходит. Выражается, опять же про повышение зарплаты что-то бормочет.

- Так вы скажите ему от моего имени, что если часок побудет Дедом Морозом, да не схалтурит, будет ему повышение зарплаты! - стукнула маленьким кулачком по столу директриса. - Или нет. Скажите, что я его за прошлый прогул премии не лишу!
- Ну, не знаю, попробую, - неуверенно кивнула головой завуч. А из актового зала слышался недовольный и нестройный хор детских голосов: "Дед Моро-о-з, ты где-е, козе-е-ел?!"
- Да уж, козел еще тот, - вспомнив, как подвел коллектив школы своей неожиданной простудой физрук, - согласилась Валентина Петровна. Но в слесарку все же поспешила. Потому что дети начали кричать что-то не совсем приличное уже и про Снегурочку.

Когда я был в первом классе, учительница у всех у нас выясняла: "Кто ваши родители"?
Профессии были довольно обыкновенные и только одна девочка сдуру сказала, что ее папа мотоциклист.
И это была правда.
Он по магазинам развозил на мотоцикле с железной коляской, ящики с бутылками.
Сказала бы: папа водитель, а то нет же - мотоциклист.
Дети существа жестокие, к этой девочке так и приклеилась до 10-го класса кличка - Немецкая мотоциклистка (фамилия ее Немцова).
Вроде бы наше-то цветное время появилось столько новых, небывалых ранее профессий, что вроде бы и удивляться немодно, но я недавно все же удивился...
У сына первоклассника, учительница по обыкновению всех опрашивала: а кто же собственно ваши родители? (ничего на свете не меняется)
Все родители, как родители, но один мальчик выдал: мой папа работает хоккеистом.
Все конечно сказали, что это круто (слово респект они еще не проходили), да и только.

Я заинтересовался и попросил сына узнать у этого мальчика: папа сам играет в хоккей или работает тренером?
Выяснилось, что таки да, играет почти каждый день на позиции вратаря, хоть ему уже 45 лет. Все это было как-то странно.
Природное любопытство меня не отпускало. Я попросил жену узнать поподробнее. Она у меня как раз жизнью школы охотно интересуется: чешки, сменки, классные поборы...знает всех мамаш класса.
Отвела сына в школу, встретилась с женой хоккеиста и вечером рассказала вот такую историю:

Журналист первого канала сидит в студии Андрея Малахова, свет приглушен, высвечены только два кресла, в которых сидят участники этой импровизированной блиц-конференции.

- Андрей, неужели это все была игра?
- Разумеется, вся эта история с Филиппом - игра (улыбается). Это такой новый вид реалити-шоу. Такого еще не было ни на нашем ТВ, ни на каком-либо другом. Причем, заметьте, что это сразу вышло за рамки обычного телепроэкта. Мы, как это принято говорить, взорвали интернет.
Огромное количество людей, в том числе и знаменитых, сами того не ожидая, стали участниками, включились в игру. Это новое слово в современном масс-медиа.
Конечно, девушка подставная. Ее, знаете, долго упрашивать не пришлось. Мы просто объяснили ей, что через пару дней ее будет знать вся страна. Свидетелей тоже долго не искали.
- А в чем была идея шоу?
- А вот это самое интересное. Мы хотели показать, насколько можно завести людей подсунув им липу. Мы хотели показать реакцию - самую разную. Обратите внимание - нам удалось. Вся страна разделилась на два лагеря. Кто-то поливал Филиппа грязью, кто-то вступился за него, несмотря ни на что.

Это чистая психология. Мы просчитали эту реакцию заранее. Тут все - праведный гнев наивных людей, которые поверили в эту историю, возможность лишний раз засветиться на экране для многих знаменитостей, чья популярность проходит. Причем последних меньше всего заботило, правда ли то, что было.
Мы показали, что живем теперь в совсем новое время. Время, когда событие менее важно, чем комментарий на него. Чем высказанная оценка этого события. Ведь события, как такового могло и не быть.

Они были размалеваны как индейцы ГДРовского производства и курили оптом и поштучно. Для Славки это было нетипично. Таких блядей приводят в случайные компании с невыразительными целями и кучей бухла. В данном же случае, имея на столе отличный армянский коньяк, тугие аппетитные фрукты и конфеты "Ассорти" за 350 рубликов выебываться перед этими клубными нимфетками - признак мозговой неполноценности и внутреннего убожества. Но, тем не менее, мы церемониально лепили на бокалы дольки лимона и говорили о полотнах Куинджи. Эти две хохотушки путали его с кинофильмом "Джуманджи" и веселились неимоверно.
- Слав, в каком порту ты встретил этих леди? - спросил я серьезно, когда мы вышли на балкон.
- В "Чайке". Там такого добра пиздец сколько, - бодро ответил мой напарник.
- А посерьезней ничего не было?
- Не, только эти. Да хуле ты ноешь? Внеси в свой быт немного красок! - хлопнул он меня по плечу.
- Не дохуя ли красок?

В это время из комнаты раздались кошачьи голоса:
- Мальчишки, а чо вы там так долго курите? Идите к нам!
Мы побросали "бычки" в небо и прошествовали в чертоги.
Аня и Оля (не помню, кто из них кто), уже разлили коньяк в бокалы и на ковер. Блядь, этот ковер нам купила теща к годовщине свадьбы... А теперь на нем "бычки" и какие-то блестящие штучки.
- А за встречу и по-весеннему хуйнем? - крикнул Славка, размахивая бокалом.
- Хуйнем, хуйнем! - завизжали девочки.
И мы хуйнули. Потом включили какую-то "кислоту" и вступили в почти половую связь на тещином ковре. Ну, это танцы такие. Изгибы там всякие, метафизические прикосновения, как на балу у Наташи Ростовой, реверансы, бля... Девочки были резвы как ЛСД. Мы старались не отставать, он все же отставали.

В эпоху появления первых огромных супермаркетов, к нам в редакцию позвонили из одного такого и сообщили, что поймали магазинного воришку, можно поснимать.
Срочно приезжаем, нас встречает директор и начальник охраны, показывают видео доказательство кражи: там довольно смешно мужик оглядывается как вор в плохих детективных фильмах, а потом пихает всякую фигню в большие карманы, специально пришитые в полах пальто. Позабавило.
Спрашиваем:
-А где сам виновник вашего торжества?
Директор, посмотрел на часы:
-Да уж часа четыре милицию поджидает...
-Как часа четыре? А где же он?
-Спасибо за вопрос, за мной господа, пройдемте в торговый зал.
Входим, видим: на самом козырном месте магазина, на всеобщем обозрении покупателей стоит натуральная клетка деревянно-железная. В таких видимо возили в Америку рабов из Африки.
На клетке крупная и красивая надпись "ОН ВОРОВАЛ В НАШЕМ МАГАЗИНЕ"

Внутри сидел злой, но уже выбившийся из сил воришка из видеоролика. Бабульки, проходя мимо, вели с ним душеспасительные беседы, некоторые просто плевали и шли дальше.
Жалко мне его не было абсолютно, но я спросил, а насколько это все законно, не подаст ли он на вас в суд за насилие над личностью и издевательство?
Директор давно ждал этого вопроса и ответил:

Пионер Алексей Моряков подбросил в огонь дров, поворошил угли палкой и, приняв от соседа початую бутылку "Солнцедара", вежливо спросил:

- Дядь Мондень, а Вы баб в жопу ебали?

- По научному, в анус, - добавил маленький очкастый Левушка, сидевший на бревнышке между Лизкой Зайцевой и унылым Сеней Трофимом.

Дядя Мондень, вечный пионерлагерный сторож, отрицательно качнул головой. Зачем-то подув на блюдечко с коньяком, надежно упокоившееся в его грязных ладонях, он сделал добрый глоток. И, недолго помолчав, сказал:

- Нет, сынок, в дымоход не доводилось. Но, помню, матрешку одну хуярил, рачком, а потом согласилась она хомячка за щеку пустить. Вот у нее из хлебала, как из сральника несло.

Дядя Мондень сплюнул в костер и продолжил:

- А малофейку, ну, то есть, кончу, она, сучка, глотать отказалась сразу.

- По научному, это спермий называется, - подал слабый голос Левушка и сразу был вознагражден мощным подзатыльником от пионера Морякова. Левушкины очки с его горбатого носа слетели в траву, и, опустившись на четвереньки, Левушка подслеповато зашарил руками в месте их предполагаемого падения.

- Ученый, съешь говно копченый, - прокомментировал произошедшее дядя Мондень, а пионеры по-доброму рассмеялись. Мондень продолжил:

Оказывается, при встрече с нацеленной на обед акулой надо стукнуть эту паразитку по носу чем-нибудь тяжёлым.
Хотя, конечно, возникает вопрос: как плавать с пудовой гирей.
И ответ: жить захочешь - поплывёшь.
И выплывешь.

Одна девушка, Соня, выбирала в салоне свадебное платье, металась между голыми плечами, голой спиной и вон тем, с кружавчиками.
Тут ей приходит СМС-ка от жениха.
Смысл такой: уже не надо.
Думала - разыгрывает.
Позвонила.
Долго мямлил про погасший костёр и покрытые пеплом угли, но таки выяснилось, что тут погасло, потому как разгорелось в другом месте.
Короче говоря, вещи свои забрал, прости и забудь.
И телефон отключил, гад.
Почти по Салтыкову-Щедрину: нашалил - и растаял.
Весь салон слушал мыльную оперу навострив уши.
Какая-то неприятная невеста, пришедшая с кучей квохчущих родственниц, глянула снисходительно и сказала: - Раз вам это платье уже ни к чему, вот это - с голой спиной, плечами и кружавчиками, так я его забираю!
- Ещё чего! - сказала девушка Соня. - Вам до него не дохудеть. Так, и не упаковывайте, я его сразу надену.
И надела, и пошла, сверкая голой спиной и плечами и подметая тротуары пышной кружевной юбкой.
И стала причиной нескольких небольших ДТП.
И потом Сергей А. объяснял друзьям, почему так скоропалительно женился. Чего, мол, тянуть, платье у невесты уже было.

Я ехал вчера в поезде. Если вы ждёте, что для описания картинки я начну рассказывать вам о том, что за окнами николаевского вагона шипел ветер, а в вагоне пахло лимоном и мягко гремели ложки в подстаканниках с горячим чаем - то нет - в вагоне пахло пылью, потом прежних пассажиров, грязью и машинным маслом - в общем, всем тем поездным запахом, который знаком любому. Ощущение невидимого налёта грязного жира на столе, стенах, диванах, ручках раздражало не меньше, чем скрип сломанного крепления панели под потолком.

В купе мы оказались вдвоем - попутчиком был парень тридцати лет. Мне почти не попадались попутчики, с которыми можно было бы поговорить. Однажды я ехал с татарином лет пятидесяти - он работал на стройке крановщиком, имел архетип сермяжного русского мужика и рассказывал о своём быте, снабженного для меня интересом в виде одновременного проживания с двумя жёнами. Он походя называл русских в отторгательном смысле - "вы" ("у вас в России"), и, соответственно, считал на своём бытовом уровне Татарстан отдельной страной. Я беседовал с ним два или три часа, пока он не сошёл. Интересен он был тем, что был типичным таким мужиком, с правдивыми и закостенелыми взглядами на мир. Больше, кажется, интересных мне попутчиков и не было.

И вот вчера попался Михаил. Знаете, когда встречаются два образованных человека, у которых любопытство ещё сохранилось - они почти не могут поговорить - каждый высказывает своё мнение и приводит свои аргументы, уходя от вопроса довольно далеко в сторону. Мы говорили о Достоевском, об английской живописи - о том, что обычно редко резонирует в поездах, и поговорить о чём необходимо, раз уж нашёл собеседника, который может рассказать что-то любопытное.

Как только все мы сели за праздничный стол, Евгения Павловича сразу и накрыло. Он медленно поднялся и, озираясь по сторонам, прошёл за спинами сидящих. А затем, пулей метнулся к настенному ковру и сорвал висевшее на стене ружьё.
-- Всех порешу, суки! - надрывно закричал он и, вскинув ствол, направил его в затылок одного из приглашённых родственников.
Я интуитивно сглотнул и ощутил слабость в коленках. Мне захотелось поскорее забраться под стол. Я незаметно стал сползать на пол, когда Тамара Сергеевна, супруга Евгения Павловича, совершенно спокойным тоном сказала:
-- Да, полно тебе, Женечка. Садись, покушай с нами.
-- Думаешь? - недоверчиво ответил тот, но ружьё не опускал.
Лена повернулась ко мне, положила руку на моё колено и извиняющимся голосом сказала:
-- Не обращай внимания, милый. Ружьё ненастоящее.
-- А выглядит натурально.

Я немного успокоился, но на всякий случай решил быть наготове, и просчитывал траекторию своего движения к двери. Если вдруг что. Тем временем, Евгений Павлович вернулся на прежнее место и уселся рядом с женой.
Лена - моя потенциальная супруга. Евгений Павлович - возможный тесть. Ну, а кто такая Тамара Сергеевна, я полагаю, говорить не нужно. С Леночкой я знаком уже три месяца, с будущей тёщей - две недели, а Евгения Павловича вижу первый раз в жизни. И очень надеюсь, что в последний.
-- Не стесняйтесь, Алексей. Накладывайте, - Тамара Сергеевна ласково улыбнулась мне через стол.
И я начал накладывать. Осторожно, не делая резких движений и не упуская из поля зрения несостоявшегося стрелка.
-- Да, пусть накладывает, - поддержал супругу Евгений Павлович. - Пусть все накладывают.
Ну, не знаю как насчёт всех, а лично я чуть не наложил - факт!

Я поставил стул поближе к грядке и уселся поудобнее. Овощи сидели какие-то хмурые, было видно, что они молчат уже не один час.
- Ну? - мрачно спросил я.
Овощи не шелохнулись. Я обвел их тяжелым взглядом. Через пару минут кто-то не выдержал - откуда-то справа донеслось робкое "бугак...". Я быстро повернулся на звук, но было поздно - оратор слился с толпой.
- Кто сказал?
Молчание было мне ответом. Чтобы хоть как-то их расшевелить, я принялся сверлить взглядом крайний правый овощ. Он сразу заметил это и съёжился.
- Чего отворачиваешься? В глаза смотри, сука! Слышишь?!
Я в бешенстве ударил кулаком по подоконнику. Овощи вздрогнули. Крайний правый через силу выдавил "бу... бугак...".
- Ага! - закричал я. - Сознался!
Через мгновение овощ уже болтался у меня в руке.
- Я тебе ща знаешь куда твой бугак засуну? Знаешь? Не знаешь, так щас узнаешь! - с этими словами я схватил овощ за корни и вывернул наизнанку. По грядке пронесся шепот "бугак... бугак...". Я кинул овощ на грядку и опять плюхнулся на стул.
- Кто еще хочет высказаться? - издевательски спросил я.
- Бугак, - шепотом сообщил овощ в центре грядки.

- Бугак? Ты уверен? - продолжал издеваться я. - А может быть, не бугак?
Конечно, всем давно известно, что овощи умеют говорить только "бугак", и лишь в редких случаях, обычно только перед смертью - "што".
Все овощи побледнели. Они отлично знали, что если я издеваюсь, то кому-то из них сегодня уготована незавидная судьба. Но тут овощ в центре как-то напрягся весь и ляпнул:
- Што.

- Опаздываешь, - буркнул Вовка, не отрываясь от бумаг.
- Ага, - буркнула в ответ я. - Ты мне должен коробку шампанского. Минералка есть?
Владимир Владимирович, мой тогдашний начальник, пошарил под столом рукой, и выставил бутылку пива.
- Лечись. Шампанское с зарплаты отдам. Как я уехал домой?

Я открыла бутылку, сделала несколько жадных глотков и попыталась восстановить память.
Вот мы с Вовкой свалили с работы в обеденный перерыв и поехали в "Цыплят табака", потому что я имела неосторожность заявить, что легко его перепью. Вот мы в "Цыплятах" пьём вторую бутылку, стол уставлен закуской, я налегаю на картофель "по-деревенски" и не запиваю, Вовка - не курит. Официантки - из женской солидарности - болеют за меня. Они в курсе нашего спора.
А вот мы уже в едальне напротив - "Натали". За плечами две по 0,75. "Вермишели мне! Вермишели!" - орет Вовка. Ему приносят суп-лапшу, мне - узбекский плов. И еще графинчик - в нём пол-литра водки.
Последнее - я запихиваю начальника в таксомотор, а он требует похода в сауну и блядей.

Проснулась я в пять утра от дикого холода, и почему-то в маминой постели. Сон не шёл. Я прокралась на кухню, и, всё еще пьяная, сварила солянку, обожгла пасть, когда ела её, и умотала на работу.

- А ты дома проснулся или у блядей? - поинтересовалась я у Вовки, когда утолила жажду и почти всё вспомнила.
- И бляди были? - ахнул он.
- Две. Ты и я. Ты говорил, что если бы лично не знал Мусика и Михалыча, то обязательно бы меня трахнул. А я, кажется, поддакивала.
- Ладно, это всё лирика. Иди в столовку, забери сухпаёк на себя и водил, и мотайте в П-ск. Там в конторе найдёшь Гришку, он вас загрузит.
Узнав, что едет шесть длинномеров, я затосковала. В Гришкином хозяйстве всего один погрузчик, потому, шесть Камазов мы будем грузить долго.

Это был конец 70-х. Тихий подмосковный город. Будущему Главному Ежжу тогда было около 15-ти лет. Ежжыная семья жила на первом этаже типовой пятиэтажки. На 5-м этаже жила женщина-врачиха примерно лет под 40, которая оставила в памяти Ежжа неизгладимое впечатление. Во-первых, она была наркологом и помогала самым опущенным алкоголикам и самым заядлым курильщикам избавиться от их пагубной зависимости. Врачиха прирабатывала нелегальной частной практикой, и дома у нее появлялись удивительные типажи людей. Во-вторых, у врачихи по причине травмы позвоночника, полученной еще в раннем детстве, на спине вырос огромный горб, а крупная грудь из-за неправильной осанки, казалось, достигала невероятных размеров и вечно просилась на волю в пампасы на всеобщее обозрение. Ну, а в-третьих, Ежж с ней вместе пару раз запускал в полет унитаз.

Горбатая врачиха была женщина одинокая и потому, когда она в своей квартире поменяла унитаз на новый, то ей понадобилась помощь, чтобы вытащить старый унитаз на помойку. Она обратилась за помощью к своим знакомым с первого этажа. Отец Ежжа родился в интеллигентной семье, и унитазы не таскал по убеждениям. Мать Ежжа занималась физикой плазмы и сверхпроводимости, и она сослалось на полное отсутствие квалификации в сложном деле таскания унитазов. Однако, они оба были коммунистами и не могли отказать в помощи одинокой коммунистке с 5-го этажа. Вытаскивать старый грязный унитаз на помойку поручили беспартийному Ежжу.

Пятнадцатилетний Ежж был типичным рано созревшим ботаником. Ради такого случая он побрился в первый раз в жизни, надел белую рубашку и в солнечный воскресный день отправился к горбатой врачихе смотреть на ее свободолюбивую грудь и вытаскивать старый унитаз. В это время мама Ежжа прогуливалась внизу с собачкой и размышляла о физике плазмы. Отец, как истинный интеллигент, по выходным дома отсутствовал.

Снимал я репортаж из зала суда.
После всего разговорился с Валерой, который оказался чудесным собеседником и по совместительству судьей.
Мне очень повезло в жизни: до того дня не встречаться с судьями, и я узнал много нового к тем младенческим представлениям о их работе, которые у меня имелись ранее.
Конечно же, мы говорили о коррупции, взятках и заранее приплаченных решениях.
Я пафосно высказал точку зрения, что судьей может быть любой вменяемый человек, главное, чтобы он решал сообразно своим представлениям о справедливости и не брал взяток, а все сомнения относил в пользу ответчика, вот собственно и все. Одним словом, он должен быть двенадцатью заседателями в одном лице. И пусть будет, как будет...
Валера улыбнулся на это и сказал:
-У тебя как и у большинства людей, слишком кукольные представления о судебной системе. Даже не потому, что коррупция неискоренима.

Представь себе, что я иногда выношу судебные решения во вред честного человека, а значит в пользу преступника. И не потому о чем ты подумал. Бывало, ночи не сплю, мучаюсь, сомневаюсь, но принимаю решение не в пользу справедливости и верю, что так будет правильно...
Вот ты даже рот открыл, хочешь возразить, но сначала послушай историю из моей практики:
В начале Тверской жила-была девяносточетырех летняя бабулька, вдова генерала, героя еще гражданской войны.
На всем белом свете у нее был единственный родственник - племянник.
Племяннику и самому было уже под семьдесят. Жил он в Люберцах, но каждый день приходил к тете и ухаживал за ней. По всей видимости хорошо ухаживал, ведь она последние 20 лет сидела дома и выходила во дворик не чаще раза в год, опять же сумела дожить до своих лет. Сама бабушка частенько предлагала племяшу оформить завещание на квартиру, но тот возражал: "Живи долго тетя Эльза, а если, что - то и так, и так квартира достанется мне, как единственному родственнику. Зачем же тебе тратится на нотариуса.

У меня есть старинный приятель, хороший мужик и классный оператор. Но имеется у него черта характера, которая меня лично бесит: он всегда бывает прав, а когда не прав, то всегда отмажется и окажется прав...
Например, когда-то он запорол мне съемку - все снял без звука, но не признался честно, что забыл мол кнопочку нажать, ты уж прости, а сказал, что я заранее специально не предупредил, что снимать нужно со звуком...
С тех пор я стал писать ему в заявках на съемку примерно такое: "штатив (с тремя ногами), микрофон (который работает, а так же будет работать в течение всей съемки). Запасная батарея (зараженная), (заряженная полностью) (заряженная полностью электричеством)" и т.д...
Его умение вывернуться из любой ситуации, настолько поражает, что грех обойтись без конкретного жизненного примера.
Выдавать его настоящее имя я никак не могу и вы скоро поймете почему, назовем его Стас.
Так вот этот самый Стас, целый месяц отпрашивался у любимой жены, чтобы спокойно с чувством с толком пару деньков отдохнуть у любовницы.

Конечно же он отпрашивался не к любовнице, а на Истру с друзьями рыбачить, но если бы все, кто отпрашивается на Истру, туда бы и ехали, то этот бедный городок, был бы затоптан и стерт с лица земли...
Жена:
-Стасик, а чего ты в новой курточке и в джинсах, а не в камуфляже и почему не берешь удочки?
Стас:
-Мася моя, мы же будем не в палатках, а в домиках, а все наши снасти у нас в одной сумке, мы их по очереди будем тащить...
Через час он уже был у любовницы, и ему было хорошо. Конечно не так хорошо как у жены, но тоже неплохо...

Думаю, что вам не стоит спешить с решением, - врач-психотерапевт, женщина лет тридцати со странной причёской, протянула Олегу чистый лист бумаги. - Давайте сделаем так: расчертите на две половины, и запишите с правой стороны то, что вам не нравится в вашей жене, а слева - то, что нравится. Негатив и позитив. Постарайтесь вспомнить как можно больше - даже какие-нибудь мелочи, привычки, фразы.
- Всё понял, - Олег положил перед собой бумагу, уверенно провёл посредине жирную линию.
- Я оставлю вас, чтобы не мешать. Вам хватит минут пятнадцать?
- Да я за пять минут управлюсь, - бодро ответил Олег. В голове сразу появился целый рой мыслей, готовых выплеснуться на бумагу.
Когда врач вышла, он написал справа цифру один, поставил точку. Так, первое - ПМС. Странная аббревиатура, о которой он узнал совсем недавно, но которая открыла глаза на странности в поведении жены. Неделя каждого месяца выпадала из жизни. Жена начинала глобальную уборку. Её раздражало всё - не там лежит блокнот, не так стоят часы. Носки, казалось, сами разбрасывались по всей квартире, всё оказывалось не на своих местах. И высказывалось это мужу в самой резкой форме. Неделя уходила на ссоры и обиды.

Он уже начал выводить первую букву, как подумал - нет, это не подходит. Она же не виновата. Это всё физиология, гормоны, что там ещё? Да она сама не понимает, что с ней происходит. Не считается.
Дальше. Что ещё? Что меня раздражает? Подруги! Как я ненавижу этих язвительных сплетниц. Когда они приходят в гости, то закрываются с женой на кухне, курят, как паровозы, выпивают банку кофе, хвастаются всякой чепухой, а потом супруга начинает намекать, что вон у Светки новая дублёнка, а у Ирки кольцо с настоящим брюликом, Валька купила новую машину, а у Ольки муж вообще депутат. Я, конечно, молча выслушиваю, киваю, корчу из себя идиота, искренне радуясь успехам её подруг, и делая вид, что не понимаю, к чему весь этот разговор. Так, подруги! Слава Богу, буква "п" была уже написана. Но, хотя, её же можно понять. Ей же тоже хочется быть не хуже. И подруги тут ни при чём. Дуры, конечно, набитые. А мои друзья, что лучше? Один гуляет направо и налево, другой бухает, третий вообще футбол не любит. А когда мы собираемся, то выпиваем не кофе, и не банку. Ладно, подруг прощаю.

Проснулся я от странных звуков. Сначала - "Фыр-р-р-ч", затем сразу "тык-ты-ды-дык". Звуки раздавались с завидным постоянством. Через равные промежутки времени. И перемежались звонким счетом: "Раз", "Раз, два", "Раз, два, три"... Я открыл глаза. Сын сидел за столом и чем-то увлеченно занимался.

Ленка заворочалась и тоже проснулась.
- Лен, что он там делает с утра пораньше? - шепотом спросил я.
- А? - спросонья она у меня не очень соображает.
- Слышишь звуки?
- Угу, - и повернулась на другой бок, ко мне лицом.
- Чо за нах?

Она прислушалась и сказала:
- А! Это игра, наверное.
- Какая еще игра? Клацанье мышки не так звучит. Уж поверь старому музыканту.
- Обычная игра, настольная.
- Откуда она взялась-то?
- Мамуля принесла. Говорит, что внуку нужны развивающие игры, а не стрелялки в компьютере.
- Мда, блять... понятно.

Сын заметил, что мы проснулись и атаковал:
- Пап, пап, вставай скорее! Давай сыграем! Знаешь какая игра классная?
- Женьк, может с мамой, а?
- С мамкой я вчера играл, и с ней не интересно, она на мель садится и путает юг и север! Ну, пап! П-а-а-ап!
- Гы-гы-гы, - я потормошил Ленкино плечо, - чо, правда? Топографический кретинизм?
- Умный? Да? - Ленка открыла глаза, - вот, вставай и поиграй с сыном! Надоело! Мама то, мама сё!
- И ты тоже поднимайся, плотный завтрак я бы съел полюбому.

1978 год, февраль. Мы с родителями принесли из роддома мою сестру.
Даже имени у нее пока не было.
Положили на небольшой столик около жарко натопленной печки.
Родители снуют, суетятся вокруг свертка. Такое впечатление, что если было бы еще пяток родителей, то и им бы работа нашлась. Оказывается много хлопот с новорожденными.
Я здоровый одиннадцатилетний конь, так толком пока и не смог протиснуться в гущу событий, чтобы как следует рассмотреть, что же там такое мне родили...Было явно не до меня: то распаковка, то запаковка, то поиски градусника для ванночки...
И вот через полчаса возникла форс-мажорная ситуация, когда оба родителя должны были на минутку выйти из комнаты.
Хоть младенец завернутый и скатиться со столика не должен, но все же, на всякий случай, назначили меня старшим по ребенку.
Мы остались с ней одни. Я подошел и, наконец, смог рассмотреть ее лицо. Сестра без имени в свою очередь внимательно глядела на меня.
Вдруг мне пришла в голову свежая мысль: раз я тут главный, значит мне можно и дотронуться до ребеночка...
Дотронулся пальцем до лба и... запустилась самая страшная минута в моей жизни!
Я не мог поверить глазам: Лоб под пальцем промялся, как сдутый резиновый мячик!
Я испортил новенькую сестру!!!
Что теперь будет!!!?
Это похлеще, спрятанного под холодильником, дневника с двойками...
Она все так же спокойно смотрела на меня, но уже с ямой во лбу. Одно радовало: механизм моргания не поврежден...
Я попытался подцепить яму за дно, чтобы выпрямить, но только сделал еще хуже.
Заметался по комнате в поисках технических средств...
Эх, хоть какую булавку или рыболовный крючок, подцепить бы. До возвращения в комнату родителей и отрыва моей башки оставались какие-то секунды.
И тут кто-то в мою мудрую голову послал единственно возможную спасительную мысль...
Я от души поцеловал свою новенькую сестру в лобик, тем самым втянув яму обратно в нормальное положение.
Так простой первый братский поцелуй спас меня от отрыва головы, а мою сестру от созерцания этой жуткой картины.
Ну и от ямы во лбу конечно...
Целуйтесь чаще, хуже уж точно не будет.

© Grubas