12 марта 2012 года в 20:02
Я жил в старой советской пятиэтажке, она граничила с частным сектором. Частный сектор ветшал, вымирал, в этих домах никто не хотел жить, там доживали пенсионеры, ну и пару домов захватили себе наркоманы. Наркоманы были тихие и незаметные, делали свое черное дело и особо никого не тревожили. Только один колдырь привлекал к себе внимание всего дома. Жил он в аккурат под моим балконом , жена от него ушла, хозяйство его заросло сорняком, дом накренился и чем то смахивал на Пизанскую башню, только из дерева и очень маленькую. Пил он много и регулярно, практике возлияний отдавал себя до конца. Образ этого мужика очень привлекал к себе внимание, он был высокий (метра два, наверное), крупный и заросший, еще одна отличительная черта это его командирский, громкий голос, который, в порыве его гнева, слышал весь район. Так, ну а теперь напишу кратко о его жизни и жизни нашего дома с этим мужиком.
Все события происходили летом, так как балконы открыты, окна распахнуты, а мужик не трезв и ему хочется жизни, яркой и запоминающейся. Только запинающейся она становилась не для него (вряд ли у него память была хорошая), а для жителей нашей пятиэтажки, которые в принципе со временем смирились с этим явлением и старались относиться к колдырю с юмором.
Про то, что пил и откуда брал.
Напитки мужику приносили его друзья, друзей у него было много, все уважали его и гордились им. Почему они так к нему относились, осталось тайной, но приносили каждый день и распивали вместе. Часто это были пластиковые бутылки с самогоном, очень редко водка или подобие ее. Соседи поговаривали, что колдырь не брезгует и тормозную жидкость выпить и другие суррогаты. Даже если он и пил эти вещи, то они на него никак отрицательно не влияли, каждый день он был бодр, весел и энергичен. Когда бухло заканчивалось, он провожал своих подносителей, провожал громко и сердито, попытаюсь как-то изобразить его слова: "Нууу всёёё, ибашь наааахуй отсюда!!!" Друзья, тут же, молча уходили, но всегда возвращались, видимо такое прощание было принято в их кругу. Никто ни разу не поспорил с колдырем и не возмутился.