Странно
Встаешь утром, вроде все как обычно те же заботы, те же дела. А на душе - светло и погано одновременно. Стоишь, кофе варишь, а по спине скребет, противненько так: "Убери в столе, убери" И идешь, сонная, убирать этот чертов бумажный бардак, ибо с совестью спорить - себе дороже.
Лезешь в стол, а там...Мама дорогая, чего только нет - и квитанции и гарантийки от техники и старые, многочисленные записи, в купе с нелепыми рисунками и чеками из супермаркета.
Разгребаешь это все, сбрасывая ненужное в полиэтиленовый пакет. На части рвешь, мечтая о том, когда вся эта макулатура закончится, и туда же, в кулек.
Рвешь и выбрасываешь, выбрасываешь и рвешь, изредка читая заметки. И вдруг... Письмо.
Не электронный мусор, а настоящее, живое. Корявым почерком написанное, который хрен разберешь, с твоим именем на конверте.
И смотришь на него, как на пришельца, - как сюда попало? Вроде не настолько все запущенно было, с пару-тройку месяцев назад последняя уборка была. А оно здесь.
Лежит себе, маркой отсвечивает.
И знаешь же от кого, а руки дрожат, пока распечатываешь. Лет десять прошло, с момента получения.
Три листа вырванных их тетради в клетку: желтые, шероховатые, - теперь такие не выпускают, наверное.
И ты читаешь, сначала осторожно, щурясь, стараясь разобрать почерк, аккуратно, что бы не смять листы - подкладываешь прочитанный под остальные, а потом просто слышишь старого друга.
И...начинается... Волна, громадная, безудержная, как во время шторма накрывает тебя.
Память

Социалка от Mothers Against Drunk Driving - "Выпивая, вы наносите вред не только правопорядку"
Рекламное агентство: Esparza Advertising, США

Летом она приходила на детскую площадку каждое утро, вечером проблематично, надо готовить семье ужин и обед на следующий день. Утром удобнее, ребенок бодр после завтрака, можно спланировать какие-то дела, просто почитать. Эту площадку она выбирала долго, ее устраивало все - и изрядная удаленность от дома, и состояние песочницы, и хорошее общество. Она любила поговорить с приятными людьми. Когда сидишь в декрете, это случается реже, чем хотелось бы.

Красивую даму с азиатскими чертами холеного лица, похожую на китаянку, постоянно сопровождала крупная лохматая нянька, вылитый сенбернар, она бегала за двумя китайскими сыновьями-погодками, хватала их за ноги на горках и лесенках, раскручивала на тугой карусели в форме барабана. Китаянка иногда окликала ее шершавым песочным голосом, необычно повышая интонацию к концу слова: Ма-ри-НАААА!

С маленькой лысой Зоей гулял отец, рослый смуглый мужчина с волосами более длинными, чем это положено мужчинам по общественному мнению. Ей он представлялся каким-то индейцем, одиноким охотником с экзотическим именем, Брошенная Стрела, Мертвый ручей. Она наблюдала за его резкими движениями, имеющими ярко выраженные начало и конец траектории, она ждала.

Странная женщина обычно появлялась чуть позже, их дети, несмотря на существенную по младенческим меркам полуторагодовалую разницу в возрасте, хорошо играли вместе, это всегда способствует общению матерей. Странная женщина много старше, стильные узкие джинсы, густой запах сладких духов, короткая стрижка, рваные ассиметричные пряди. Иногда с ней дети еще, взрослые девочки, ученицы старших классов. Бегали за мороженым, хихикали и шептались. Странная женщина чаще молчала, но иногда живо рассказывала о путешествиях, новых книгах, театральных премьерах, правильном рецепте лукового супа, слушать ее было интересно.

Особенно, когда она неожиданно, с места в карьер, начала вдруг сплетать, допустим, историю - из мелькающих вокруг теней, солнечных бликов на асфальте, детского веселого шума, шороха велосипедных шин и стука теннисных мячиков неподалеку.

Картины художников Северной Кореи, на которой мастера кисти изобразили злобных американских агрессоров

- Бастер, сидеть!
С наполовину сложенного зонта на паркет прихожей стекали струйки дождевой воды, собираясь в лужицу. Матвей раскрыл зонт, чтобы он скорее высох, повесил поводок на крючок. Послушно усевшийся в углу ретривер вдруг встал на все четыре лапы и, сладко зажмурившись, принялся самозабвенно отряхиваться, пронзая пространство тысячами срывающихся с мокрой шерсти капелек. Матвей, стаскивая с промокших ног неприятно чавкающие кроссовки, крикнул в глубину квартиры:
- Эй, бездельники! Кто-нибудь, вымойте собаке лапы. Я промок насквозь, пойду переоденусь.
Когда через десять минут он вышел из спальни, неся в руках мокрый спортивный костюм, Бастер по-прежнему смирно сидел в углу прихожей, свесив язык набок и доверчиво помаргивая. Остро пахло сырой собачьей шерстью.
- Ну, е-мое, я же просил! - взвыл Матвей и ринулся на кухню, откуда тянуло запахом жарящихся котлет.
Жена стояла у плиты, колдуя над кастрюльками, и мычала себе под нос что-то отчаянно фальшивое.
- Ира, неужели так трудно вымыть собаке лапы?! Если ты занята, так детей бы заставила, и так целыми днями у компьютера сидят, за волосы не оттащишь. В конце концов, завести собаку было их идеей.
Жена вздрогнула и повернулась. Вздрогнул и Матвей: за все годы семейной жизни он так и не привык к виду разнообразных косметических масок, которыми так любила себя реставрировать жена. Сегодня лицо Ирины было грязно-зеленого цвета, выделялись только чистые розовые участки вокруг глаз. Глаза смотрели на мужа с неподдельным удивлением, можно даже сказать, с подозрением.
- Ты о чем? Какая собака? Ты... Ты что, собаку в дом приволок?! - Ирина обошла мужа по широкой дуге и выглянула в прихожую. Вернувшись, она подошла вплотную к Матвею, ноздри ее неприятно зашевелились, принюхиваясь.

Во дворе дома по улице Тележной 13(Санкт - Петербург), сотрудники ЖКХ ночью очищали крышу от снега и льда.
Как выразились очевидцы - машина разбита в хлам - крыша проломлена насквозь, разбито лобовое стекло.
Судя по номерам, автомобиль зарегистрирован в Германии.
По словам жителей, во дворе расклеили объявления, в которых уверяли - пока машины не уберут, крыши чистить не будут.
Но управляющая компания своего обещания не сдержала, передает телеканал 100ТВ.

Майонез - это драйвер для борща.


Влюбленный сторож пересолил попу мальчика, воровавшего яблоки.


Недавно прошел чемпионат мира по вязанию среди бабушек: бабушка из Украины связала свитер, бабушка из Китая связала "Ай-фон", бабушка из Голландии не смогла связать и двух слов, а бабушка из Сомали связала всех остальных бабушек и требует выкуп!


Наступил март, самый тяжёлый период в жизни Куклачёва!


Общеизвестен факт, что после первой брачной ночи с Софьей Константиновной Толстой записал в своем дневнике: "Не то...". Но немногие знают, что после этого же события Софья Константиновна написала в своем дневнике: "Не туда..."


Обручальное кольцо на пальце: у мужчины - "Осторожно, я женат!"
у женщины - "Смелее, я замужем!"


у тебя че с образованием?
МГИМО
че мычишь? в школу-то ходил?


Объявление:
Продам часы песочные, с секундной струйкой.


Из опечаток: "Ездите Российскими поездами внихуютно!"


В Корее прошла выставка собак. С дегустацией.


Собираемся с друзьями ехать на дачу на НГ, идем закупаться. Батя вдогонку: "Берите не Роллтон, а Биг бон - праздник, все-таки!"


КВД им. Святого Валентина.


Скажи, что у тебя есть хламидомонада - и никто не поверит, что это - обычная зеленая водоросль.

Отечественные знаменитости снялись обнаженными для фотопроекта Первого канала,
ЦУМа и фотографа Владимира Широкова под названием "Защити то, что тебе дорого!"
Этот проект посвящен к внедрению первой в мире вакцины от рака..

Что главное в тюнинге авто? Движка? Подвеска? Нет! Главное - что в багажнике и что для задних пассажиров.

- Ну, не надо, ну, пожалуйста, - канючила высокая, немного полноватая красавица Даша, - я буду послушной рабыней.
- Пошли со мной, - жёстко сказал Пётр. Он крепко взял женщину за её густые светлые волосы и потащил к двери...

***

В пятницу вечером, с трудом "распихав" детей по бабушкам, Петя с женой Дарьей поехали на дачу, в тихую, забытую Богом деревеньку, расположенную, примерно в двухстах километрах от Москвы. Ребята давно мечтали сбежать за город и спокойно поебаться.
Каждый семейный человек знает, что дети, родственники, соседи, друзья - все эти близкие и милые сердцу люди, к сожалению, всегда мешают сексу...
Дарья, вообще, была "громкой" женщиной. Она любила кричать и стонать во время ебли. И она, конечно же, всеми силами старалась не допустить, чтобы это слышали дети.
Во время их с Петром будничных соитий, главным смыслом которых было "поскорее кончить и заснуть", Даша обычно утыкалась лицом в подушку и вцеплялась в неё зубами, чтобы не орать.

Наконец, эта волшебная пятница настала. Счастливые супруги ехали за город ебаться.
"Собрав" по пути все возможные пробки, Петя и Даша добрались до своего домика только глубокой ночью. Вечерняя ебля не состоялась - утомлённые дорогой сладострастники, выпив по рюмке водки, заснули прямо перед телевизором.
Проснувшись по привычке в 6 утра, супруги провели краткий семейный совет, на котором было принято решение заняться садомазохизмом. После этого Петя побрёл выкидывать из сарая всякий хлам, а Дашка принялась готовить завтрак.

Когда-то давно он был Нюрой. В приливе нежности я прижимала грациозное тело к себе и обжигающе шептала прямо в ушко: "Нюрочка, девочка моя, красавица"... Полгода непрекращающихся восторгов и полного, без остатка, растворения друг в друге...
Нюра исчезла совершенно внезапно, во время очередных бурных ласк, когда я с упоением гладила ее нежный живот, проводя вдоль него дрожащими от любви пальцами. И вдруг из шелковистой поросли в самом низу Нюриного живота сначала застенчиво показалось, а затем с необузданной животной страстью вырвалось на волю то, что связать с нежным именем Нюра не представлялось возможным. Никак. Никогда.
- Ты, ты, ты... Ты кто?! - одним прыжком сиганув с дивана в дальний угол комнаты, я обезумевшими глазами таращилась на это непотребство. НеНюра молчал, с не меньшим изумлением глядя на невесть откуда выросший елдак, победительно стремящийся ввысь.

После того, как Нюра умерла, НеНюра потерял ко мне всякий интерес. Он шарахался от моих рук, от моих ласк, подолгу тоскливо и непонимающе глядя в окно. И все время молчал. А потом, все так же молча, НеНюра начал ебать мягкие игрушки моего сына. Совершенно не стесняясь посторонних взглядов, не издавая ни звука, он хватал очередного, ничего не подозревающего медведя и начинал неистово совокупляться с обескураженной игрушкой до тех пор, пока, обессиленный, не скатывался с нее. Медведь печально обтекал.
Любимой девушкой НеНюры вскоре стала Гуся - пушистая двухметровая гусеница, туловище которой состояло из семи разноцветных сегментов, из коих произрастали трогательные ножки. Распластавшись на Гусе, НеНюра начинал совершать торопливые фрикции, постепенно передвигаясь от хвоста к голове, методично и неотвратимо взъебывая сегмент за сегментом и при этом крепко цепляясь за очередные ножки. На подступах к Гусиной голове НеНюра замирал на мгновение, прикрывал глаза, а затем, содрогаясь, расстреливал плюшевый затылок гусеницы очередями густой спермы. Опустошенный и совершенно счастливый, он скатывался с игрушки и лежал, бездумно глядя в потолок.
Скоро НеНюра перестал есть, он не отходил от Гуси, подолгу лежа под ее радужным боком, периодически поднимался и яростно трахал ее. Сегмент за сегментом. День за днем.

Во сне Павел метался, скрежетал зубами, стонал.
Настя сидела рядом, вытирала мокрый лоб больного, неловко приподнимала тяжелую голову, давала попить. И когда Павел слегка успокаивался, протягивала руку к его лицу и нежно касалась горячей небритой мужской щеки.

Глава 1. Он

Я ненавижу этот Город. Эту мусорную свалку людей, бетона и железа. Съеденные и разложившиеся воспоминаниями улицы, наполненные тупыми тварями дворы, покрытые экземой подъезды, скользкие от блевотины, перемешанной со шприцами, лестницы и воспаленные, как запущенный гнойный абсцесс, квартиры. Грязные мысли в грязных квартирах.
Я возвращался с прогулки по этому террариуму. Город-фурункул. Запах протухших безжизненных взглядов впитался в мою кожу, и я понимал, что уже никогда не смогу отмыться от него. Зайдя в подъезд, я стал медленно подниматься по лестнице, как обычно ощущая липкий интерес, сочащийся из дверных глазков. На третьем этаже слышалась какая-то возня. Кто-то сопел и стонал. Я тихонечко поднялся выше и остановился.

Моя соседка Лена, девочка старше меня года на три, лежала прямо на лестнице, широко раздвинув ноги, и елозила своей голой жопой по грязным ступеням. Ее сарафан был задран на голову, и ни трусов, ни лифчика на ней не было. Над Леной склонился высокий седой старик в белом костюме. В правой руке он держал ржавую арматурину, которую он воткнул Ленке в пизду, прокручивая ее, словно "кривой стартер" старого автомобиля, а левой рукой тискал свой сморщенный вялый хуй. Из пизды на бетон вытекала кровь. Лена стонала, задыхаясь под тканью своего сарафана, но продолжала смиренно лежать, иногда судорожно подрагивая всем телом. В ее крепко сжатом кулачке я заметил долларовые купюры.
Старик повернул голову и от гнилых зубов отлетело:
- Пошел вон, маленький ублюдок!