Матвей Трофимович налил в стаканы самогон, закупорил бутылку и сунул её в карман тулупа. Из рюкзака достал хлеб, кусок сала, луковицу. Лук на морозе подмёрз и хрустел заледеневшим соком.
- Так, не спеши. Сейчас закуску приготовим. Главное - культура пития. Пить тоже нужно уметь красиво. - Матвей Трофимович накладывал на ломти хлеба кусочки сала и дольки лука. - Жаль, огурчиков нет. А куда по такому морозу огурчики? Вот и готово. Ну, бери стакан. Бери, не стесняйся. За знакомство. Ух, хорош. Напиток богов. Знаешь, из чего я его гоню? В жизни не догадаешься. Из картофельных очисток. Чего добру пропадать? Безотходное производство. Тут, не важно, из чего, важно - как. Чтобы душу вложить. Вот посмотри, чистый, как слеза. Не то, что сивуха, которую Митяй гонит. Мутняк. А почему? Потому, что алкаш и не гурман. Ему только глаза залить, а этот напиток требует специального ритуала. Вот, например, между первой и второй..., да откуда тебе знать... Давай стакан. Главное, чтобы между первой и второй прошло ровно столько времени, сколько нужно. Ни больше, ни меньше. А то всё испортишь. Ты бутербродик бери. Не стесняйся. Закусывать надо. Выпивка без еды - чистое пьянство. Ты ж не бухарик какой? Нет? Я вижу, что порядочный. Ну, давай за женщин. Молодец. Хорошо пошло. Правильно я литру взял. Как чувствовал, что тебя встречу. Так я о чём - выгнать самогон можно и из ботинка, а вот довести до ума - нужен талант. Я тебе расскажу - сначала марганцовочки, чтоб всё масла осели. Потом - через уголь три раза, не меньше. А вот после - мой секрет. Никому не рассказывал. Тебе расскажу - берёшь мякушку хлеба, с мёдом смешиваешь, и через эту кажу прогоняешь. Ни тебе запаха противного, ни какого похмелья по утрам. Вот гляди, какой мороз, а он, родимый, и не вязнет почти. Митяева сивуха уже бы как кисель была. А тут - чистый спирт. Химия, брат, великая сила. Это тебе не геометрия с географией. Эти науки никогда тебя не научат, как из картохи нектар сделать. Ну, что, по третьей? Как тебе, согрелся малость? Ну, ничего, сейчас жарко станет.
Матвей Трофимович поправил удочку, заглянул в лунку. Где-то там, в глубинах, плавала рыба и не хотела клевать. Утром натаскал штук тридцать окуньков да плотвичку, а сейчас, как отрезало.
- Давай, за рыбалку. Ты рыбку любишь? Ловить умеешь-то? Ну, ладно, вот хлебушек, вот сало. Вздрогнули. Хороший ты человек. Ты думал, я тебя сперва испугался? Совсем нет, я и не таких видал. У нас тракторист есть, Гришка, так ты по сравнению с ним - красавчик. И есть у тебя очень хорошее качество. Ты слушать умеешь. Не каждому дано. Языком трепать - дело не хитрое, а вот вникнуть в то, что тебе говорят - целая наука. Тебя в любой компании ценить будут. А у тебя друзья-то есть? А баба? Ну, ладно, не хочешь, не говори. Закусывай давай. Во, молодец. Как тебе самогончик? Есть ещё секрет - я махорку добавляю. Совсем чуть-чуть. Градусов она не добавляет, а вот горло продирает и слезу вышибает. Чистит организм от всяких шлаков. Ладно, брат, буду я удочки сворачивать. Домой пора. Всё-равно, клёва не будет. Рыба ведь она как? Тоже ест, когда аппетит есть, а не когда ты ей подашь на крючочке.
Матвей Трофимович встал с рыбацкого ящика, потопал ногами в валенках, размял руки, потянулся.
- Засиделся я, затёк весь. Ну, давай дружище, на посошок. Что, охмелел уже? Бери, на таком морозе долго не держит. Через час как огурчик будешь. Будем! Да, погоди. На тебе рыбки. Много не дам, конечно, но угощу. Сейчас, пакет найду. Так, вот он. Держи, с окуньками осторожно, костей много. Бабе своей понесёшь. Вот рада будет. Ну, прощай, может, свидимся ещё. Иди, иди уже. Как же он, бедолага, по такому морозу и босяком. Хотя, привык, наверное. Человек такая скотина, ко всему привыкает. Ну и размерчик!
Матвей Трофимович посмотрел на огромные следы босых ног на снегу и помахал рукой почти трёхметровому мохнатому гиганту, сутуло ковыляющему в сторону леса. В руке, или лапе, он держал пакет с рыбой. Дойдя до берега, снежный человек обернулся, провыл что-то по-своему и тоже неуклюже помахал.
©goos

Дед Мороз был замечен с привлекательной девушкой. И это не Снегурочка. ))
Молоденькие модели на которых ничего нет, кроме белья и зимних шапочек решили порадовать Дедушку.
Эту провокационную фотосессию устроило российское fashion-сообщество в поддержку идеи провозглашения Деда Мороза символом Олимпиады-2014.

Внук спрашивает:
- Деда, а как ты на войне партизанил?
- Ну, сижу я, значит, в кустах...
- Фашистский поезд ждешь?
- Ну... одно другому не мешает!


На исповеди.
- Отец мой, я согрешила - назвала одного молодого человека "сукин сын".
- Что заставило тебя так его назвать, дочь моя?
- Он без моего разрешения дотронулся до моей руки.
- Вот так? (дотрагивается до ее руки)
- Да, отец мой.
- Но это не повод называть его сукин сын.
- Но после этого он раздел меня.
- Так? - раздевает ее.
- Да, отец мой.
- Но это не повод называть его сукин сын.
- Но после этого он засунул сами знаете что, сами знаете куда.
- Так?
- Да, отец мой.
- Но это не повод называть его сукин сын.
- Но, святой отец, у него сифилис!
- Вот сукин сын!!!


Священник, врач и программист играли вместе в гольф. Переходя от лунки к лунке, они вскоре догнали трех игроков, которые двигались страшно медленно. Возмущенные, они вызвали управляющего и спросили его, в чем дело?..
Управляющий:
- Видите ли, несколько лет тому назад в нашем клубе был пожар. А эти трое ребят спасли нас от полного уничтожения. К сожалению, в результате ожогов они потеряли зрение. А мы в знак благодарности разрешили им играть у нас в гольф совершенно бесплатно.
Священник (сконфуженно):
- О! Я буду горячо молиться, чтобы Бог вернул им зрение!
Врач (виновато):
- Я знаком с одним из лучших офтальмологов мира. Может, он сможет им помочь...
Программист (небрежно):
- А че они, бля, ночью не играют?!


Сын прибегает домой:
- Папа, я женюсь на Ваське из соседнего дома.
- Так он же пацан!
- Ничего себе пацан, 28 лет!

Стоит 600-й Мерседес на светофоре. Тут сзади подъезжает "Запорожец", аккуратно тормозит и останавливается на нормальной дистанции.
Из Мерседеса вылазит удивленный новый русский и подходит к Запорожцу:
- Слышь, чухан, я не понял, ты что, в натуре, совсем зазнался?

Франция возмущена плакатами борцов с табаком, где курение приравнено к оральному сексу

День подходил к концу. Метель не прекращалась третьи сутки и сугробы доходили Папаше уже до пояса. Ноги окоченели и не слушались, но нужно было идти. Он шел не один - маленькая тощая фигурка, замотанная по глаза шарфом, молча следовала за ним. Папаша очень торопился - метель не собиралась прекращаться и необходимо было где-то укрыться от пронизывающего ветра, чтобы поесть и переночевать. Голод его беспокоил сейчас даже больше, чем отмерзшие ноги. Он привык голодать по несколько дней, но прошла уже неделя с того момента, когда он проглотил последний кусок пищи. Это был пирожок с мясом. В тот день местные попрошайки сильно избили его под церковью, не забыв отобрать те несчастные пару монет, что он успел выпросить. Только что закончилась служба и воодушевленные прихожане стремились делать добрые дела, подавая нищим милостыню. Он лежал под церковной стеной, побитый и окровавленный. Миловидная молодая женщина, не сильно скрывая, однако, своего презрения, протянула ему этот самый пирожок.
Папаша шел впереди, прокладывая своим телом дорогу малышу. Несмотря на теплый шарф и более добротную одежду, чем у отца, малыша всего трясло от холода.

- Сейчас, сейчас, потерпи, Павлик, мы совсем близко. Уже близко. - Он пытался отвлечь ребенка от мыслей о холоде, хотя сам чувствовал как понемногу превращается в ледышку.
Правильно ли они шли, Папаша не знал. Впереди ничего не было видно. Им нужно было попасть на свалку и в эту метель ему оставалось полагаться только на собственную интуицию.
Полуразвалившийся дом, в подвале которого он жил с сыном, ночью кто-то поджег и они еле успели спастись. Подвал был одним из немногочисленных мест, где они могли чувствовать себя в безопасности. Никто не знал, что они там жили. Или все-таки кто-то знал? Еще одним безопасным местом, как считал Папаша, была свалка. Она служила им, как он выражался, летней резиденцией.
Под ногами хрустнуло и Папаша почувствовал, что в его промерзшую ступню что-то вонзилось. Боли он не ощутил никакой.
- Кажется, пришли.
Глаза над шарфом просияли. В последнее время это бывало так редко, что на секунду Папаша забыл и про метель, и про мороз, и про раненую ногу. Эти глаза для него - целый мир, смысл его жизни.
- Павлик, ты так похож на маму. Она тебя очень любила.
Ребенок смотрел на него и молчал. Его трусило от холода.

В Китае строя странное сооружение - гигантскую статую (?) из огромных игл!

Послеполуденное солнце заглянуло в окно кабинета и привычно поморщилось. Повсюду разбросаны скомканные листы, на ковре рассыпаны папиросные окурки. Четыре пустых бутылки и полуоткрытая банка вонючих шпрот на подоконнике гармонично оттеняли храпящего в вольтеровском кресле старичка, с обширной лысиной и профессорской бородкой.
На другом конце коридора бескрайней квартиры задребезжал звонок, послышалось шарканье и щелчок открываемого замка.
- Михал Михалыч дома?
- У себя он, Виталий Валентинович. Не велел беспокоить. Говорит - буду "Корень жизни" прорабатывать.
- Ну, ничего, я на минутку к нему только. Совет нужен.
Старичок мгновенно проснулся, в одно движение водрузил в центр лысины ермолку и снял с подоконника бутылки. Помедлив, сунул за батарею шпроты, уселся перед "Ундервудом", нахмурившись и надув щеки.

Дверь с грохотом распахнулась. Усатый круглолицый мужчина в чесучовом кителе влетел в кабинет и завопил, заламывая руки и отчаянно жестикулируя портфелем: "Вы что, воробьи, раскричались? И люди сегодня всю ночь шумели, спать не давали. Что такое случилось?! Тьфу! Простите, Михал Михалыч, не хотел, само вырвалось...".
Старичок задумчиво косился на него мутным глазом и молчал, тупо глядя на пишущую машинку, в каретке которой белел лист с заголовком "Зеленый шум".
"Михалыч? Эй? Это я, Бианки. Ты чего? Опять?!", - озаботился круглолицый. Старичок нашарил под задницей изрядно погнувшиеся очки, нацепил их на нос и прошамкал, похмельно причмокивая: "Вы, э, мнээ, ко мне, эээ? Пришвин моя, мнэээ, фамилия, мня". "Ах ты, вот незадача, - забормотал круглолицый, - вот как не вовремя-то, а?" Рука его ловко нырнула в портфель, выуживая бутылку "Мартовского".
Старичок весь подобрался, унял поднявшийся тремор и хищно выхватил чебурашечку темного стекла, моментально сковырнув заскорузлым ногтем крышку. Три громких глотка щелкнули в тишине, зазвенела пустая тара, отброшенная в угол. "Ааа, бля, - протяжно выдохнул Пришвин, - вееещщщь!" И уже осмысленно воззрился на Бианки:
- Сколько времени?

Знаете, я вот в последнее время всё чаще замечаю, как люди хвастаются своей отроческой глупостью. Вот я мол, такой дурак был, что аж ух! Такие глупости вытворял, что аж ах! Ну, меня это как-то за живое начало задевать. И я тогда в памяти порылся хорошенько и выудил оттуда замечательную историю, которая приключилась со мной и моим лепшим другом Жорой, в классе эдак шестом-седьмом.

Учился с нами такой персонаж как Гена Чувиков. Уже тогда он был выше всех нас как минимум на голову. Всегда слегка сгорбленный, он носил своё тонкое, хрупкое тело на не менее тонких и длинных ногах. Маленькое круглое лицо, слегка оттопыренные уши. И в довершение, под узким лбом обиженно поблескивали два маленьких чёрных глаза. В общем, Гена - это такой себе ослик ИА, только если его не кормить месяц, а потом за еду заставить ходить на задних лапах. Так вот, всё Геннадий норовил к нам с Жорой в компанию влиться, за что, надо сказать, частенько ему доставалось.

В день когда приключилась эта история, мы придумали Гене "задание", после которого он, в случае успеха, навсегда стал бы нашим другом. "Всего-навсего" ему нужно было просидеть урок физики в шкафу. Ну и что, скажут многие, что тут сложного? Да, ничего, если только не считать, что учительницей физики у нас была Хромова Нина Максимовна - величайшее творение зла на земле! Мы её боялись так, как глисты и вампиры чеснок. На её уроках даже мухи старались не летать, а мы дышать аккуратней, так, чтобы не привлечь её внимания. Когда она вызывала к доске, лично мне всегда хотелось с криком сигануть в окно и убежать подальше, зарыться глубже, свернуться калачиком и тихонько молчать. А ещё я помню, как она однажды заболела, так в школе карнавал был похлеще бразильского.

Белорусский общественный совет по нравственности требует от организаторов концерта Rammstein в Минске сделать предварительный просмотр программы выступления группы. В совете считают, что музыканты будут "разрушать белорусскую государственность". Чтобы убедить министра культуры отменить концерт, председатель ОСП Николай Чергинец принес Павлу Латушко порнографические снимки из клипа Rammstein.

Концерт немецкой группы, основная часть билетов на который уже продана, запланирован на 7 марта. Однако сейчас выступление музыкантов оказалось под вопросом. Общественный совет по нравственности выступил со специальным заявлением, опубликованном на www.interfax.by. Каждая его цитата заслуживает отдельного внимания:
- Решение везти в Минск Rammstein - это ошибка, которая может нам дорого обойтись. По убеждению членов совета, творчество этой группы является неприкрытой пропагандой гомосексуализма, мазохизма и других извращений, жестокости, насилия и непристойной брани. На концертах группы зачастую вживую демонстрируются акты совокупления, семяизвержение и подражание нацистам.
-Что будут делать эти немецкие ребята, выступая на Минск-Арене, которая является одним из новых символов современной Беларуси и которой гордится вся страна? И как это все соотносится со спецификой исторического момента: 65-летие Великой Победы, Великий Пост и, наконец, праздник 8 марта (кто читал тексты песен "Рамштайн" из последнего альбома поймут, в чем дело с 8 марта)? Ответ один: они будут крошить и уничтожать еще очень хрупкое белорусское самосознание, топтать память о Победе и ее героях и, в конце концов, разрушать белорусскую государственность...

В зоопарке американского города Локаст Гроув в штате Джорджия лев Лео, бенгальский тигр Шер-Хан и медведь Балу живут вместе. Недавно всех трех переселили в новый вольер с деревянным домиком и искусственным озером, где их могут увидеть посетители. На новое жилье для хищников потратили $25 тыс.

Для открытия нового магазина в Чикаго, компания Puma поручила британскому дуэту дизайнеров
Wilson Brothers создать в натуральную величину автомобиль Формулы Один из обувных коробок

1.
Вот все орут: "Рокеры, панки, блядь, - музыкальные солдаты в войне с хуевой жизнью, властью, пидарасами и прочей атрибутикой тоталитарного режима!" Эти смелые и талантливые граждане разбивают в кровь пальцы о лезвия струн и мрамор клавиш. Они несут новое и заглядывают "за горизонты". Они - лакмусовая бумажка общества и, когда становится совсем кисло, они краснеют не только от пива.
Пиздежь. Заверяю прямо: пиздежь и утопия!
В рок попадают те, кому в "попсе" дали по жопе мотком шнура "Proel". Не заработав реального "бабла", эти диссиденты принимаются зарабатывать ореолы (мучеников, героев, революционеров и пр.) Ну, хуле, я знаю, что говорю. Ведь в начале 90-х сам с подельниками устраивал кошмарные рок-сейшены, квартирники, пьянки с политическим подтекстом, и не вылезал из местных райотделов. Мы плевали на общество, и общество плевало на нас.
Но вскоре мы заметили, что общество плюет как-то увесистей и точней. У нас в руках гитары "Музима" и "Диамант", а из барабанов - незабываемый набор "Энгельса" (да, тот самый, где приходилось привязывать "бочку" и "хай-хет" к стулу, чтоб они не разъезжались). И еще орган "Vermona", самопальные "гробы" с "кинаповскими" динамиками, да пульт "Электроника-ПМ01", со скрипучими фейдерами. Микрофоны МД заставляли нас, "свободных", выдавать такие протесты, что мама родная... А если мы не выдавали протесты, то микрофоны выдавали хуйню. Вот и вся революция.
А у кабацких лабухов - Gibson'ы и Shure'ы, самоиграйки Yamaha и лавэ в каждом кармане. Ведь они лабали всякую продажную поеботину не собственного сочинения, и все были "в шоколаде".
Но мы - гордые, блядь: у нас барабанные палочки за 1 р. 30 коп и белорусские струны, после которых надо тщательно мыть руки! Мы призывали к деструкции, рвали оковы и блевали дешевой закуской, типа,жвачки "Турбо".
Но в один дождливый вечер бас-гитарист Боря сел на край сцены в актовом зале "Агропромпроекта" и, допив странный алкогольный коктейль "Ореховая ветвь", грубо сказал: "Идите вы нахуй!"
Вся рок-банда застыла в непонимании момента и слов. Ведь нельзя же так вот просто взять и послать всех нахуй. То есть, без причины...
Блондин, пошатываясь от того же напитка, оставил прощальный аккорд на клавишах и подошел к Боре.
- Ты чо, охуел, да? - попытался успокоить он депрессирующего басиста.
- Это вы охуели, - ответил тот, и глубоко в нос засунул талантливый палец.