Каждый охотник знал, где сидят фазаны. И охотников не смущало то, что фазаны, как птицы глупые, но вольные, сидели там, где хотели: выстрелы раздавались то здесь, то там, и фазаны, шелестя листвой, падали с крон деревьев в оскаленные пасти беззубых драконов. Те относили бьющихся в предсмертных судорогах пернатых своим хозяевам.

А вдалеке истлевало солнце. Медленно опускаясь за небритые горы, оно сочилось последними матово-розовыми лучами, пропитывая ими окрестные горы, деревья, охотников, беззубых драконов и ощипанные трупы вольных птиц, что были свалены в кучи у костра.

Внезапно зазвонил телефон. Старший охотник поднял трубку.

- Егерь Дроздов у аппарата, - окрасился воздух бархатным баритоном.

- Фазанов - в костер, драконов - на деревья, егерей - по машинам, - прокукарекала трубка.

- Что-нибудь случилось? - обеспокоился Дроздов.

- Отставить вопросы! - взвизгнул невидимка из трубки, - Выполнять приказ! За невыполнение отвечаете головой!

Дроздов потрогал голову и ответил:

- Есть!

- Конец связи, - успокоился черный наушник и зааукал короткими гудками.

- Кто прослушивал телефон?! - возмутился Дроздов, заметив, что костер, заваленный фазанами, чадит и постреливает жиром, а драконы тяжело виснут на ветвях.

Барменом у нас на турбазе работал Саня-лошадник. Такой жгучий брюнет, где-то видно цыгане там в роду у него отметились. Этакий красапчик! Имел внешность итальянского гангстера из фильмов тридцатых, и тщательно этот образ культивировал. Усики, бриолин, шляпа... По этой причине, понятное дело, вызывал жгучий интерес у дам всех возрастов, и жгучую неприязнь у мужиков. Ну, это только первые пять минут. В смысле, неприязнь. Потому что стоило Сане открыть рот, как вся его декорация облетала, и из под капота итальянского мачо неумолимо проступал движок простого русского вани. Каким собственно он в натуре и был - нормальным деревенским парнем. Он жил в деревне, в трёх километрах от турбазы. Там же родился, там же его мать всю жизнь работала конюхом с совхозной конюшне на полдюжины лошадей. Поэтому - Саня-лошадник. Лошадей он любил, в конюшне вырос, с работы и на работу ездил на лошади, которая паслась потом на заднем дворе ресторана. На лошадиной почве мы с ним, собственно, и сошлись.

В тот день я был выходной, и сидел у Сани в баре за угловым столиком у окна, тянул пиво. Кроме меня в баре были только Саня, который тер что-то у себя за стойкой, и какая-то девчонка. Она сидела спиной ко мне у стойки и печально тянула коктейль. Про девчонку стоит сказать отдельно.
Лет семнадцати, в простом таком платьишке, стройненькая, и самое главное - волосы. Если бы я был живописцем, я бы конечно написал грамотней. А так - волосы. Густые, выгоревшие, широкой волной текли вниз и закрывая всю спину, заканчивались не в районе попы даже, а ниже, прикрывая барный стул. Такое редко можно наблюдать, правда. Вот я сидел и наблюдал. Со спины как раз. А Саня, безуспешно попытавшись начать с ней беседу, бросал на неё жгучие, как перец чили, взгляды спереди, из-за стойки. Но безуспешно.

Леонардо да Винчи - великий итальянский художник (живописец, скульптор, архитектор) и учёный (анатом, математик, физик, естествоиспытатель), яркий представитель типа "универсального человека" .
Его называли чародеем, служителем дьявола, итальянским Фаустом и божественным духом. Он опередил своё время на несколько веков. Окружённый легендами ещё при жизни, великий Леонардо - символ безграничных устремлений человеческого разума...

О том, что абсолютно все в его теле обладает своим собственным, неповторимым вкусом, Владик узнал в три года, когда город выкосила жесточайшая инфлюэнца. В течение месяца превратившись из пухлощекого резвого херувима в бледно-лиловую тень, в качестве напоминания о перенесенных страданиях Владик обзавелся гайморитом, вывесив под носом две желто-зеленых сопли, знаменующих полную капитуляцию детского организма перед интервенцией стафилококка. За два года возле Владеньки сменилась дюжина гувернанток, одна за другой не выдерживавших могучего напора этой Ниагары из зеленой слизи. Ребенок постепенно приобрел вид меланхолический и даже слегка придурковатый: со слезящимися глазами навыкате, постоянно приоткрытым ртом и непременными полновесными соплями-колбасками под носом. Сопли уютно лежали на верхней губе мальчика, иногда свисая ему прямо в рот, и Владик постоянно трогал их кончиком языка. Их гладкая, чуть солоноватая, скользкая поверхность неизменно приводила Владеньку в состояние, близкое к экстатическому. У этих восхитительных, волшебных соплей было всего лишь два, однако при этом весьма существенных недостатка - они гадко пахли, и еще их не переносила маменька...

Когда она видела, как ее обожаемый ангел с отрешенным лицом и заведенными под лоб глазами перекатывает сопли по губе (туда-сюда, туда-сюда), ей тут же делалось дурно. Маменька бледнела, хваталась одной рукой за лоб, а второй - за флакон с нюхательной солью. Окончательно добила маменьку душераздирающая пантомима: Владик, впав в экстаз, страшно скосив глаза к кончику носа и отчаянно гримасничая, наблюдал за тем, как подсохшие корочкой на губе сопли растрескивались и осыпались легкими хлопьями прямо ему на манишку. Остатки он, чуть слышно урча от удовольствия, сковырнул ногтями и растер в пальцах. Именно с того дня война с соплями началась нешуточная, атаки велись со всех флангов. Распухший Владенькин нос промывался солевыми растворами, а на переносице, казалось, навеки поселились мешочки с нагретым песком. Окончательная виктория наступила в тот день, когда многострадальные детские ноздри закапали соком из клубня цикламена.

Часы на Спасской башне пробили полдень.
Степан еще раз огляделся вокруг, пытаясь запомнить и удержать в памяти сразу все - неровную брусчатку Красной площади, ели у стен Кремля, купола собора Василия Блаженного, где как раз начиналось богослужение. Церковный звон переплелся с боем курантов, эхо отдавалось от стен, и Нефедову на секунду показалось, что вся площадь гудит, как один большой колокол.

Он посмотрел на часы и заторопился. Привычно большими пальцами заправил складки гимнастерки назад под ремень, поправил фуражку и шагнул к воротам Кремля. Пока часовой в будке внимательно изучал его пропуск, Степан стоял неподвижно, глядя вперед, туда, где виднелась дорога, ведущая вглубь старой крепости.
Потом у него еще несколько раз проверяли документы. Мимо, скользя по нему взглядами, то и дело проходили офицеры, которым Нефедов машинально козырял, думая о своем. Наконец, возвратив ему пропуск, очередной часовой указал на двери большого здания:
- Проходите туда, товарищ старшина. Там подождите.

Степан вошел в вестибюль и начал уже неспешно подниматься вверх по широкой, застеленной ковровой дорожкой лестнице, как вдруг кто-то хлопнул его по плечу.
Он обернулся. Позади, слегка запыхавшись, стоял улыбающийся пехотный майор в новеньком парадном кителе с несколькими рядами орденских планок на груди.
- Степан? Это ж ты, Нефедов! Ну, быстро ходишь, ничего не сказать. Еле догнал тебя.
- Не припомню, товарищ майор, извините, - старшина сокрушенно развел руками.
- Да ты что, Степан? Ну давай, вспоминай! Ну? Помнишь Ельню, сорок второй, прорывались мы к своим? Ну? Костя-лейтенант!
Да, теперь Нефедов вспомнил его.

В Токио в древнем синтоистском храме Канда Мёдзин (Kanda Myojin) прошла Церемония очищения в честь Нового года. В ритуале приняли участие 33 человека, в том числе и несколько женщин.

Эта леденящая душу история произошла 20 лет назад. Почему я это помню точно?
Ну так потому что еще до денежной реформы. Когда купюры были еще все из себя советские. И их было много.
Но это - смотря у кого. У некоторых никаких не было.
Потому что зарплаты задерживали. А если и платили, то вовсе не деньгами, а натуральным продуктом.
Вот что предприятие производило - тем и платили.



А Степкин завод производил промышленные вентиляторы. Дорогие и здоровенные. И платить сотрудникам промышленными вентиляторами- слишком жирно было. Поэтому им ничего не платили.

Правда, за месяц до Нового, 1990 года, прошел слушок, что все-таки заплатят. Как раз перед праздниками. Причем- аж за полгода.
И Степка свою жену Лизку обнадежил. Что заплатят.
И она, дура, поверила.

Даже денег наодалживала у соседей, по мелочи, чтобы стол сварганить приличный на Новый год. Купила по случаю мешок картошки, десятилитровое ведро майонеза и еще, выстояв гигантскую очередь в Новоарбатском с грудной Машкой на пузе и двухлетним Федькой, держащимся за подол пальто на рыбьем меху, урвала батон докторской колбасы.
Который спрятала в морозилку - на Новый год.
Но Степка батон обнаружил. И с утра его понемногу стругал, как солонину - чтобы было с чем чай "Бодрость" пить.
И когда Лизка это заметила - то устроила скандал. Увидев, что от батона осталась одна треть.
И перепрятала треть батона за окно, увязав его в несколько пакетиков и прикрутив к гвоздю, торчавшему снаружи - чтобы не упал и вороны не расчекрыжили.

ххх: подвел собаке к морде хобот пылесоса, газанул, он вылетел из комнаты в ужасе и жопой разбил стекло шкафа
ххх: я назвал его е@анутым, но чувствую, что проблема не в нем.. :((

- Блин, вчера с телкой на дискотеке познакомился, пипец, она такое в постели вытворяла!
- Абалдеть! Например?
- Ну, во-первых, она обоср@л@сь...

Предлагаю на Евровидение отправить Шнурова - выиграет он вряд-ли, но хоть на х#й их пошлёт от всего сердца.

Приходит к отцу 18 летний сын и спрашивает:
-Папа, а это правда, что во времена твоей молодости, о сексе не было ни какой информации.
-Да сынок правда.
-Так вы даже не знали где у женщины клитор?
-Откуда! Лизали бл@дь, все подряд...!

Говорят, что у людей, которые заменяют буквы в матных словах на всякие *%;",@$  вместо половых органов -- черные квадратики.

В эти выходные в центре Москвы появилась - и через 10 минут исчезла - гигантская конфета. 50-килограммовый леденец "петушок на палочке". Ее съели зрители, разбив на маленькие кусочки.

Увидев фотографии, можно подумать, что это гостиница. Нет, это типичная тюрьма в Норвегии.




Кроме того, если вас угораздит попасть за решетку в Норвегии, то вам будет полезно узнать, что иностранцы-правонарушители получают доступ ко всему социальному пакету наравне с норвежскими гражданами.