12 апреля 2013 года в 20:02
С детства не люблю, когда меня "дрищем" называют. Ну ладно бы еще каким-другими обидными словами... Но "дрищем" - не люблю. Как услышу такое, так сразу в глазах темнеет, и подраться хочется. А уж что-что, а драться я еще как умею. Недаром хлеборезом в десантуре служил, и тельняшку свою храню бережно, как драгоценную память о двух годах незабываемой сытной службы. Нет, ну возможно я несколько худоват, так это у меня от природы. Я и в "качалку" ходил, и ел за троих - толку ноль. Не держится во мне жир, наверное весь в ум уходит. Видимо, оттого-то я и не нравлюсь всяким маргинальным типам, вроде нашего нового жильца с первого этажа. Он недавно в наш дом переехал. Старушки во дворе поговаривают, что раньше он был порядочным, семейным человеком. Работал в каком-то секретном, военном институте, но по неведомым причинам, в свои неполные сорок лет спился, и все потерял. Живет один, и вечно бухает на лавочке у подъезда. Вот и сейчас, снова нажрался до свинячьего состояния, еле сидит. Делаю вид, что мне по фиг, и пытаюсь пройти в подъезд, но тут же вслед слышу:
-Эй, дрищ! Налей ветерану! Что вылупился, сынок? ВДВ не уважаешь?
Мне сразу и поплохело. Какой-то алкаш, практически мой сверстник, называет меня сынком, да еще и обзывает словом, которое мое сознание не в состоянии воспринимать без возмущения и буйства.
-Какой я тебе дрищ, пьянь подзаборная! Какой сынок? Я тебя сейчас по скамейке размажу, чтобы десантуру не позорил!
- Ах ты, чмо...
Мужичок попытался привстать, но тут же потерял равновесие, и упал, грохнувшись лбом об асфальт. Из лопнувшей кожи лба начала растекаться небольшая лужица крови. Пару раз дернув ногой он на мгновение затих, затем смачно блеванул на мои ботинки овощным гейзером, и безмятежно захрапел.
- Люди добрые! Помогите! Инвалида убивают! Милиция!!!
Визгливый голос нашего экс-председателя ТСЖ Владлена Яковлевича Стукова я бы узнал из тысячи, даже будучи контуженным ядерной бомбой. Этим препротивнейшим голосом он проклинал меня пол-года назад, когда на собрании жильцов я отказался голосовать за его кандидатуру, в результате чего, из сонма коммунальных небожителей он перешел в разряд простых пенсионеров с никчемной должностью старшего по подъезду. Этим же оглушающим голосом, доносящимся с балкона девятого этажа, он сейчас продолжал орать на весь двор:
- Держите бандита! Держите его! Я сейчас спущусь!...
И тут-то до меня дошло, что вляпался я по самую бестолковку, и что сейчас этот инициативный прохвост-общественник за свое раскоронование отыграется на мне на полную катушку. Набрав телефон службы спасения, я вызвал алкашу "скорую помощь" и стал обреченно дожидаться своей участи. Карета "скорой", "бобик" полиции и счастливая морда Владлена Яковлевича появились у подъезда практически одновременно. Он сразу же вцепился руками в китель прибывшего капитана полиции и, лихорадочно тыча в меня рукой, с придыханием заверещал:
-Это он! Держите его... Я все видел... Все расскажу как было...
Жестом римского прокуратора капитан вальяжно поприветствовал присутствующих, и с каким-то невообразимым акцентом произнес: