1. Деревенский ниндзя.

Старик Евсеич бредил Японией. В селе Херосинове это знали все, от мала до велика. Бредил Евсеич тихо, никому особо не мешая. Лишь изредка, когда первач у бабки Сычихи выходил особо кошерным, село оглашали крики "Банзай!" и стук мозолистых ладоней: Евсеич колол дрова. Сквозь щели в заборе сверкала глазенками восхищенная малышня, глядя, как Маланья, жена Евсеича, визгливо матерясь, печным ухватом гонит пьяненького благоверного в дом, отсыпаться.

Бредить Японией Евсеич начал давно, в далеком 89-м году, летом, когда на каникулы в Херосиново приехал из города Лешка, сын агрономши Зинаиды Васильевны. С собой Лешка привез видеомагнитофон и десяток кассет с фильмами. В первый же вечер в клубе у единственного в селе цветного телевизора собрался весь местный бомонд. Лешка, подзатыльниками отгоняя от заморского чуда любопытную малышню, возился возле видика, пытаясь подключить декодер. Бабы сидели на лавках у стен и лузгали семечки, сплевывая шелуху в собранные ковшиком ладони. Мужики чинно стояли полукругом за спиной у Лешки, ожидая сеанса.

Наконец, Лешка шумно выдохнул, вытер тыльной стороной ладони взмокревший лоб и нажал кнопку на пульте. Мужики придвинулись поближе. На экране старенького "Рекорда" с засиженным мухами кинескопом появилась картинка: черный человек в маске с прорезью для глаз, замысловато изогнув руки, занес для удара длинный меч. "Кинокомпания Коламбия пикчерс представляет художественный фильм "Дух ниндзя", - произнес гнусавый голос, и под тревожную музыку на экране замельтешили юркие человечки в черных одеждах.

Библейский бойкот

Шведские архиепископы занесли сеть отелей Scandic в черный список путешествующих христиан. 27 апреля бойкот объявил один внимательный священник, обнаружив, что из гостиничных номеров изъяли все Библии. Паства откликнулась незамедлительно. Неделю спустя, столкнувшись с валом отказов и подсчитав реальные убытки, владельцы Scandic решили вернуть книги и даже расширить религиозный ассортимент. "Дополнительно к Новому Завету у портье в любой гостинице теперь можно будет взять Коран и Танах. А Библия будет лежать в каждом номере, как и раньше", - заявил директор сети Фрэнк Фискерс. Однако это некоторым епископам показалось полумерой. Они продолжают бойкот с новым требованием - отключить порноканалы, которые доступны всем постояльцам Scandic.

Музыкальный бойкот

После "Евровидения" выступления Верки Сердючки на территории России фактически приравнены к экстремистской деятельности. Сразу после конкурса в эфире Первого канала православно-державная общественность объявила бойкот артисту Данилко, якобы плюнувшему в страну, которая его раскрутила. Поводом послужила песня "Dancing lasha tumbai", занявшая второе место на конкурсе и позже поднявшаяся в британском хит-параде на 28-ю строчку. До "Евровидения" вышел клип, в котором Верка назвала себя "голубем мира" (по-английски "писдаф") и кое-где пела "Раша, гудбай!"; в финале в ответ на вопрос мамы, "лашу" ее дочка пела или таки "рашу", звучит лишь пик. Но эскадрилья отечественных критиков в Хельсинки услышала "рашу" - и теперь грозит устроить настоящее прощание Сердючки с Россией. Хотя непонятно, что криминального в этих двух словах: группа "Комбинация" еще на заре 90-х хотела распрощаться с Москвой ради "American Boy". Защитить артиста пытался лишь Филипп Киркоров: видимо, свежи еще воспоминания о бойкоте трехлетней давности, объявленном региональными журналистами после скандала с розовой кофточкой.

В списках Международной Красной книги амазонский дельфин (амазонская иния) имеет статус "уязвимый вид".

Я гениальнейший изобретатель. Я придумал снозаписыватель. Почти такой же, как у Дали (дали Дали дали). Только работает он не так. Вернее, он вообще не работает, потому что на его изготовление нужны деньги. А их даже на водку не хватает. Мне бы опохмелиться-побриться-выпить и, не закусывая, как в петлю, в ближайший банк за ссудой. Но...
Эх! Пропало гениальное изобретение. С досады запихиваю себя в шлёпанцы и иду на море. Людей на море - море. Пристраиваюсь рядом с двумя любителями солнца, морских ванн и пива. Те меня не замечают:
- Я как-то был в средиземноморском круизе, - лениво почухивая белоснежное лохматое пузо, говорит один.
- Да? - удивляется второй.
- Да.
- Ну, и что?
- Снял я там козу одну. Трахается, аки тигрица.
- Ну, и что?
- Наутро за завтраком подходит ко мне кореш из соседней каюты и спрашивает: "Ну, и как тебе в постели Понаровская?" "А это, что, Понаровская была?" - спрашиваю я. "А ты, что, не узнал её?" - спрашивает он. "Откуда?" - спрашиваю я. "Я, как только её слышу, сразу телек вырубаю".

- Да уж, - открывает третью бутылку пива второй, - так много вопросов и всего один ответ, - и лениво выливает её содержимое в себя.
Лень. Под полуденным солнцем она всюду. В это время даже прыткому волейбольному мячу не до игр, и он лениво повисает в воздухе. НЛО? Да нет. Вполне опознанный нелетающий объект.
Из летнего марева выплывает, зорким глазом окидывает пляжные просторы и бодренько так подсаживается к моим соседям Карлуша - местный катала.

ЭТО ПРИМЕР МОЕГО ТУПИЗМА. xxx3pigs.

Угадайте что варится в котелках? Нервным - просьба не смотреть!

Банки консервированных ананасов тускло отсвечивали на прилавках. Сотни. Тысячи. На полу все свободное пространство занимали свежие ананасы, тяжело перекатываясь, когда я отталкивала их ногой, чтобы пройти. Морозильные витрины были полны упаковок с замороженными ананасами...

Поворачиваясь на другой бок, я проснулась. Рот был полон тягучей слюны. Безумно хотелось ананасов.
- Мама, - в спальню заглянула дочь, - не забудь, сегодня ты обещала собрать елку. Ты ее поставь, а я сама наряжу.
- Который час? - зевая, спросила я.
- Полвосьмого. Я там твою тушь взяла, а то свою не могу найти. Все, я побежала, - скороговоркой выдала Дуся и скрылась за дверью.
Хлопнула входная дверь и в квартире наступила тишина.
Я закрыла глаза и тут же увидела плавающие в собственном соку кругляши ананаса. Вот черт! Надо было сказать Дусе, чтобы после школы она забежала в магазин. Спать расхотелось.

Через полтора часа, когда в неравной борьбе ананасовая мания победила лень, я вышла на улицу. Под ногами вкусно хрустел наконец-то выпавший снег. Магазин был закрыт. "Прием товара", гласило объявление на двери. Я пошла в большой супермаркет, находящийся в трех остановках от дома.
"Потолкаюсь, поглазею", - решила я, прикидывая, что смогу купить на те деньги, что взяла с собой.
Не думала я, что мне действительно придется потолкаться. Только глазеть было особо не на что.
Везде сновали люди, хватая все, что попадалось им на глаза. Такое впечатление, что все забили на работу и, заняв с ночи очередь, кинулись опустошать прилавки.

Раскрытый холодильник выдохнул морозную затхлость и пустоту. Максим внимательно осмотрел полки, подвигал ящики в тщетной надежде обнаружить невидимом уголке какой-нибудь съедобный продукт. Непонятно, и зачем так убиваться на работе, если дома даже пожрать нечего? И хоть бы работа была настолько любима, чтобы отдаваться ей без остатка. А так ведь менеджер по управлению офисным планктоном - тьфу! - ни уму, ни сердцу. Даже не скажешь, что он корячится ради того, чтобы прокормить семью. Нет больше семьи. Впрочем, сам виноват. Надо было раньше думать. И "бывшей", кстати, тоже. Она как никто знала - эта свадьба была глупой местью её подруге, в которую Максим на тот момент был влюблен. Довольно скоро стало ясно, что ни одна из подруг не стоила такой жертвы. А теперь сын растет без отца. Уж два месяца его не видел. Или три? Всё не хватает времени - оно будто просачивается сквозь пальцы и уходит в зыбучие пески...
Максим посмотрел в темный прямоугольник окна - за последние полчаса погода не поменялась. Потоки мокрого снега косо перечеркивали тусклые уличные фонари. Нет уж, спасибо! Он только оттуда, еще отогреться не успел. Возвращаться в эту мерзость, чтобы добежать до магазина или кафе, у него не наберется энтузиазма. Максим еще раз печально окинул взглядом пустой холодильник. В нижней дверной нише тихо затаилась початая бутылка водки. Вообще-то, он не по этому делу - привычка, выработанная спортивным режимом. Вот бутылка и прижилась здесь, никому не нужная, еще с нового года. Эх, сейчас бы хоть какой кривой огурчик, и 100 грамм, вполне возможно, пошли бы на пользу!
Максима осенило: еще с семейных времен что-то съестное могло заваляться в кладовке. Теща, убежденная дачница, фанатично снабжала дочку с внуком экологически чистой продукцией со своего участка в немыслимых количествах. Этого добра за год невозможно было переесть, поэтому жена периодически, втайне от матери, устраивала в кладовке большие чистки. С тех пор, как она ушла, забрав сына, в кладовку никто не заглядывал. А там вполне могут обнаружиться целые залежи чудесной закуси.

Городской фоторепортаж.

Маэдо стоял на большом валуне в центре реки. Он смотрел на воду и ...больше ничего. Молодой воин давно уже научился не думать, когда думать не о чем, не сожалеть вообще никогда и ни о чём, и, глядя на что-то, просто смотреть на это что-то. Без эмоций. Ибо эмоции, по словам его учителя Суэтомо, непозволительная роскошь для человека той профессии, которой решил себя посвятить Маэдо, и крючок, на который можно поймать рыбу гораздо хитрее и изворотливее, чем сам учитель.

Ха! Профессию, значит, избрал для себя Маэдо?! Смешно. Молодой человек даже не улыбнулся. Он вспомнил, как оказался здесь.

Давно это было. Маэдо, натурально валящийся с ног от голода и молящий Аматерасу(1) о том, чтобы она послала ему скорую и лёгкую смерть, вдруг увидел в раздвинутые сёдзи(2) кусок хлеба, просто лежащий на татами. Может быть, человек, живущий здесь, собрался кормить собаку. Может быть, он был настолько сыт, что надумал выбросить его. В любом случае хозяин дома в хлебе не нуждается. А Маэдо этот кусок пана(3) нужен, как в последний раз. Хотя почему это - как?! В последний. Так и есть. Есть! Есть! Есть! Жрать! Рот Маэдо наполнился густой слюной, и он ничего вокруг не видел, кроме еды. Сам не поняв, как это у него получилось, мальчишка тенью метнулся внутрь дома, схватил кусок хлеба и, засунув небольшой кусок его в рот, принялся жевать. Но это только Маэдо показалось, что он движется, как тень. Хозяин заметил воришку и, громко закричав, обнаружил своё присутствие. Изо всех углов повылазили слуги и окружили вора. Каждый из них в руках держал бамбуковую палку. У кого-то она была короче, у кого-то длиннее. Но Маэдо понял, что Аматэрасу услышала молитвы несчастного мальчишки и послала ему, наконец, то, что он так усердно просил - скорую смерть. Только, вероятно, не совсем лёгкую.